Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс против графа Дракулы (сборник)

– И полагаю, там имеется маленькая пристань с лодками, на которых можно добраться до острова.

– Если ее там не окажется, мы в беде, – улыбнулся я.

– Вздор, – улыбнулся мне Холмс в ответ. – Вы ведь умеете плавать?

Пенрит, древняя столица Камбрии, был возведен в девятом веке из добытого в округе камня. Когда мы вышли со станции и зашагали по улицам, застроенным зданиями, многие из которых датировались шестнадцатым веком и, по сути, являлись наследием старины, увековечившим память их архитекторов и строителей, я неизбежно почувствовал довлеющее над городом бремя столетий.

Хотя небо радовало нас синевой, то там, то здесь на нем виднелись серые облака, а порывистый ветер, столь характерный для Камбрии, пробирал до костей. Холмс оказался в Пенрите впервые, но шагал уверенно, будто точно знал, куда направляется.

– Нам нужен извозчичий двор. Вероятнее всего, мы найдем его на рыночной площади.

– Откуда вы знаете, что мы движемся в правильном направлении?

– В этом нет никакого секрета, друг мой. Пока вы расплачивались за наш изумительный завтрак, я расспросил о дороге кондуктора.

Достаточно быстро мы добрались до бурлящей жизнью маленькой рыночной площади. На часах было восемь утра, и торговцы как раз открывали лавочки, протирали прилавки и раскладывали товары. Торопящийся на работу трудовой и торговый люд спешил через маленькую площадь. Мы с Холмсом прогулочным шагом обошли кругом весь рынок, но извозчичьего двора так и не обнаружили.

– Придется спросить кого-нибудь, – объявил Холмс и повел меня к краю площади, к мастерской, над которой красовалась вывеска с надписью черными буквами: «Джозеф Купер. Кузнец».

– Кузнец наверняка знает, где можно нанять пару лошадей.

Холмс оказался прав. Мускулистый малый с огненно-рыжими волосами, которые как нельзя лучше гармонировали с кирпично-красной физиономией, охотно согласился нам помочь. Отложив в сторону клещи, которыми он сжимал раскаленную подкову, Джозеф Купер посоветовал:

– Вам нужен Флинти О’Тул. Старина Флинти – лучший коннозаводчик в округе. У него на дороге в Стокбридж небольшая ферма. Всего три-четыре мили от города. Крепкие здоровые джентльмены вроде вас дойдут дотуда пешком за какой-то час, а то и меньше. Скажите Флинти, что вас послал Джо Купер, и он даст вам пару славных скакунов.

Выяснив во всех подробностях, как нам добраться до фермы, и сердечно поблагодарив кузнеца, мы быстрым шагом отправились в путь. Вскоре мы выбрались из города и зашагали по проселочной дороге, глядя на которую никак нельзя было сказать, что на дворе уже девятнадцатый век. Джо Купер был совершенно прав: не прошло и часа, как мы добрались до фермы Флинти О’Тула. Флинти, низенький жилистый ирландец с ясными голубыми глазами и приятными манерами, сдал нам внаем пару лошадей, и полчаса спустя мы уже скакали вдоль восточного побережья озера Ульсуотер.

В то утро в пригороде Лондона, в одном из серых церковных дворов, хоронили ученого. Людей, что явились проводить его в последний путь, было немного, зато присутствовало немало полицейских в штатском. На некотором удалении от могилы стоял полицейский сержант и его начальник, инспектор Амос Хардкасл.

«Верующий в Меня имеет жизнь вечную…» – затянул молодой священник, когда гроб с безжизненным телом сэра Алистера Эндрюса стали опускать в распахнутый зев могилы.

Над могилой застыла, опустившись на колени, Катриона Эндрюс, чье лицо было прикрыто черной вуалью. Что-то прошептав отцу на прощание, она бросила вниз горсть земли, гулко стукнувшуюся о крышку гроба. В этот миг выдержка оставила девушку, и она издала протяжный вопль, разорвавший гнетущую тишину и напоминавший скорее не крик человека, а вой раненого зверя. В этом вопле было столько боли, столько отчаяния, что дрогнули даже сердца полицейских. Они сочувственно склонили головы.

Вдруг девушка вскочила и быстро, словно гончая, кинулась прочь от могилы, ловко петляя между надгробий. Это произошло настолько неожиданно, что Хардкасл с сержантом замерли от изумления. Некоторое время они стояли неподвижно, будто бы не в силах понять, что именно происходит. Наконец они начали действовать.

– За мной, Портер, она не должна уйти, – завопил инспектор, кинувшись в том направлении, куда умчалась Катриона Эндрюс.

Вслед за инспектором бросился сержант, достаточно бесцеремонно перепрыгнув могилу и при этом чуть не сбив с ног священника.

Впрочем, все усилия были тщетны. Девушки уже и след простыл.

При иных обстоятельствах конная прогулка вдоль берега Ульсуотера доставила бы мне невыразимое удовольствие, но в тот день я был целиком поглощен мрачными мыслями о том, что именно нам предстоит сделать. Впрочем, я был рад снова оказаться в седле. Несмотря на то что мне не доводилось скакать на лошади со времен Афганистана, я чувствовал себя в родной стихии. Когда едешь верхом, мир воспринимается совершенно иным образом. И, повторюсь, при других обстоятельствах я был бы на седьмом небе от счастья. Вопреки яркости солнечного света, игравшего на рябой от волн поверхности озера, во мне набирало силу беспокойство, с которым я никак не мог совладать. Ни Шерлок Холмс, ни тем более я не могли с уверенностью предсказать, чт́о ждет нас там, на острове. И ни конная прогулка, ни красоты природы ничего не могли поделать с гнетущим чувством неизвестности.

– Похоже, переправляться на остров вплавь нам так и не придется, – крикнул Холмс, отвлекая меня от мрачных мыслей.

Он показал пальцем вперед, туда, где у озера находилась маленькая деревянная пристань. Возле нее на берегу лежали три зеленые лодки.

Я глянул на озеро и напротив причала увидел вдалеке темный силуэт, который вздымался из поблескивавшей на солнце воды. Это был остров Гриб.

Флинти О’Тул как раз мыл у насоса руки, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Затем он заметил тень. Подняв взгляд, он увидел перед собой высокого незнакомца с волосами соломенного цвета. Однако отнюдь не внешний вид чужака заставил Флинти похолодеть. Все дело было в пистолете, который целил прямо ему в сердце.

Некоторое время мы молча взирали на темнеющий в отдалении остров, подобный спине всплывшего из воды исполинского чудовища. С берега ничего примечательного разглядеть было невозможно. Ровным счетом ничто не выдавало присутствие на острове человека. Струйка дыма не вилась над скрывающейся за деревьями трубы. В лучах весеннего солнца остров выглядел более чем невинно, а я продолжал ломать голову над тем, какие жуткие тайны он на самом деле хранит.

Спешившись, мы с Холмсом привязали лошадей к ограде причала, после чего потащили одну из лодок к воде. Как только она закачалась на волнах, Холмс первым прыгнул в нее, поднял со дна весла и вставил в уключины. Я взялся за нос, обращенный к берегу, чтобы при необходимости подтолкнуть лодку, прежде чем забраться в нее самому.

Старательно работая веслами, Холмс не без труда развернул лодку носом к острову, и мы тронулись в путь.

– Простите мою неловкость, – перекрикивая плеск воды и шум ветра, обратился ко мне мой друг, – я с университетской скамьи не садился за весла.

Через некоторое время Холмс навострился грести, и мы достаточно быстро поплыли к острову. Случайный прохожий вполне мог принять нас за состоятельных горожан, решивших провести день на лоне природы. Ничто не наводило на мысль о том, что мы расследуем преступление и впереди нас, скорее всего, ждет встреча со злоумышленниками.

Стоило нам отплыть подальше, как тепло ласкового весеннего солнца, что нас согревало на берегу, сменилось пронизывающим холодом, который нес с собой пробирающий до костей ветер. Я поплотнее закутался в плащ, но это не помогло, и потому мне ничего не оставалось, кроме как трястись на ветру, раскачивавшем наше суденышко. Остров располагался метрах в восьмистах от берега. Карта не соврала, он действительно оказался крошечным. Холмс изо всех сил налегал на весла, и лодка шла споро. Только когда мы подплыли поближе, мне удалось разглядеть за деревьями очертания особняка. Перед нами предстало странное кольцеобразное здание в псевдоготическом стиле, которое, будто бы моргая, взирало на нас большими темными витражными окнами.

– И какой у нас план действий? – спросил я компаньона, который, как мне показалось, был полностью поглощен греблей.

– Положение сложное, – ответил он. – Нам нельзя забывать, что Филипс, секретарь Фавершема, не преступник. Насколько я могу судить, он не имеет отношения ни к краже папируса, ни к убийствам. Он всего-навсего несчастный, вступивший на ложный путь из желания выполнить последнюю волю человека, которого он, вне всякого сомнения, любил и уважал. И мы должны открыть ему правду, сколь бы горька она ни была. Мы также обязаны предупредить его о том, что он сыграет роль живца.