Жорж Сименон - Двухгрошовый кабачок

Файтен начал с совсем маленькой лавчонки, торгующей рубашками на авеню Клиши. Потом, через год после женитьбы, у него уже было довольно большое дело на Бульварах, и банки помогали ему.

Затем — заурядная история всех дел, лишенных материальной базы: жесточайшие сроки платежей, опротестованные векселя, разные уловки, унизительные хлопоты в конце месяца.

Ничего подозрительного. Ничего нечестного. Но и ничего солидного тоже.

Чета с бульвара Батиньоль задолжала деньги всем поставщикам.

Целых два часа в маленькой конторке покойного, за магазином, Мегрэ терпеливо изучал бухгалтерские книги. Ничего необычного за время, относящееся к преступлению, о котором говорил Жан Ленуар накануне казни, Мегрэ не обнаружил.

Никаких значительных поступлений денег. Никаких поездок. Никаких особых приобретений.

Короче, ничего! Будничные дела! Расследование топчется на месте.

Самой неинтересной была поездка в Морсанг к госпоже Бассо, поведение которой удивило комиссара. Она не казалась подавленной. Невесела — разумеется! Но не в отчаянии! И полна достоинства, которого трудно было от нее ожидать.

— У моего мужа, разумеется, были основания вернуть себе свободу действий.

— Вы не считаете его виновным?

— Нет!

— Однако этот побег… Он не дал о себе знать?

— Нет!

— Сколько у него было при себе денег?

— Не больше сотни франков!

На набережной Аустерлиц — ничего похожего на магазин рубашек. Торговля углем в среднем давала пятьсот тысяч франков. Конторские помещения и склады в идеальном порядке. На воде три баржи. Все это досталось Марселю Бассо от отца; он только расширил дело.

Погода не располагала к хорошему настроению. Как все полные люди, Мегрэ страдал от жары, а до трех часов над Парижем ежедневно висело раскаленное солнце.

После трех небо затягивалось. Начинало парить. Неожиданно налетал ветер. По улицам неслись вихри пыли.

В час аперитива это стало законом: раскаты грома, потом потоки дождя, барабанящие по асфальту, которые пробивают тенты кафе, сгоняют прохожих в укрытие.

В среду, попав под такой ливень, Мегрэ укрылся в кафе Ройяль. Какой-то человек поднялся ему навстречу. Это был Джеймс. Сидел он один за стаканом перно.

Комиссар впервые видел его в городской одежде. Сейчас он куда больше походил на мелкого служащего, чем тогда, в Морсанге, в своем нелепом костюме, и все же что-то странное было в нем.

— Выпьете что-нибудь со мной?

Мегрэ очень устал. Ливень этот часа на два добрых. А еще надо зайти на набережную Орфевр узнать, какие новости.

— Перно?

Обычно он пьет только пиво. Но он не стал возражать. Пил машинально. Джеймс не был неприятным компаньоном, во всяком случае он обладал одним великим достоинством — не был болтлив.

Так он сидел здесь, удобно устроившись в плетеном кресле, скрестив вытянутые ноги, наблюдая за прохожими под дождем и куря сигареты.

Когда появился маленький разносчик газет, он взял у него «вечерку», бегло просмотрел ее и протянул Мегрэ, подчеркнув ногтем заметку.

«Марсель Бассо — убийца торговца рубашками с бульвара Капуцинов — все еще не найден, несмотря на активные поиски полиции и жандармерии».

— А вы что думаете по этому поводу? — спросил Мегрэ. Джеймс пожал плечами, сделал безразличный жест.

— Полагаете, перебрался через границу?

— Далеко он не должен быть. Наверняка скрывается где-нибудь в Париже.

— С чего вы решили?

— Я не решил. Мне кажется… Раз он убежал, значит, у него были свои соображения… Два перно, гарсон!

Мегрэ выпил три и постепенно погрузился в несвойственное ему состояние: опьянением его не назовешь, но и абсолютной трезвостью тоже.

Довольно приятное состояние — состояние расслабленности. Ему было хорошо сидеть на террасе. О деле он думал спокойно, даже с некоторым удовольствием.

Джеймс болтал о всякой всячине. Ровно в восемь он поднялся, проговорив:

— Пора, жена ждет меня.

Мегрэ немного сердился на себя за потерянное время и, главное, за то, что чувствовал себя не совсем трезвым. Он пообедал и пошел к себе. Жандармерия не обнаружила ничего. Полиция тоже.

Назавтра — это был четверг — он с прежним упорством, но без всякого энтузиазма, вновь занялся поисками. Просмотр всех досье за десять лет не дал результатов. Абсолютно ничего, что могло бы иметь отношение к тому, о чем говорил Жан Ленуар.

Кроме того, поиски в картотеке. Телефонные звонки в городские и закрытые больницы — в смутной надежде отыскать Виктора, туберкулезного компаньона осужденного.

Викторов много. Слишком много! А все не то!

Днем у Мегрэ разболелась голова, есть совсем не хотелось. Он пообедал в ресторанчике на площади Дофин, куда приходили почти все служащие полиции. Потом позвонил в Морсанг, там около виллы Бассо дежурили полицейские.

Никого подозрительного они не заметили. Госпожа Бассо с сыном жили как обычно. Она прочитывала много газет. Телефона на вилле не было.

В пять часов Мегрэ вышел из холостяцкой квартиры на авеню Нил, которую он на всякий случай решил осмотреть, но не нашел там ничего интересного.

Машинально, словно это уже вошло в привычку, он направился к кафе Ройяль, пожал протянутую руку и оказался рядом с Джеймсом.

— Ничего нового? — спросил тот И тут же гарсону:

— Два перно!

На сей раз гроза запоздала. Улицы были залиты солнцем. Мимо проносились автобусы, набитые иностранцами.

— Самая простая версия, принятая газетами, — пробормотал Мегрэ как бы про себя, — это то, что Бассо, на которого неизвестно с чего напал компаньон, выхватил направленное на него оружие и выстрелил в торговца рубашками.

— Да это же бред!

Мегрэ взглянул на Джеймса, вид у которого был такой, словно он тоже разговаривает сам с собой.

— Почему бред?

— Потому что, если бы Файтен хотел убить Бассо, он взялся бы за это более умело. Он был осторожным человеком. Хорошим игроком в бридж.

Комиссар не мог сдержать улыбку, настолько все это прозвучало серьезно у Джеймса.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Ничего я не думаю по этому поводу. Бассо не надо было спать с Мадо. Достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что она не из тех женщин, которые так легко отпускают от себя мужчин.

— Муж уже начал ревновать?

— Он?

Во взгляде его, искавшем взгляд Мегрэ, сквозила насмешка.

— Вы все еще ничего не поняли? — Джеймс пожал плечами, проворчал:

— Меня это не касается. Впрочем, если бы он ревновал, большинство обитателей Морсанга были бы уже мертвы.

— Все они?..

— Не будем преувеличивать… Все они… Короче, Мадо танцевала со всеми… А танцуя, они углублялись в чащу…

— И вы тоже?

— Я не танцую.

— Ведь муж, хочешь не хочешь, должен был заметил, то, о чем вы говорите?

Англичанин вздохнул:

— Не знаю! Он всем им должен был деньги.

С одной стороны, Джеймс был похож на дурачка или опустившегося пьяницу, с другой — в нем было что-то интригующее.

— Ну, ну!

— Два перно, два!

— Да… Мадо незачем было даже знать. Делалось это втихую. Файтен с самым невинным видом, не лишенным однако двусмысленной настойчивости, занимал деньги у любовников жены.

Больше они ничего не сказали друг другу.

Гроза так и не началась. Мегрэ выпил свои перно, не отрывая взгляда от толпы на улице. Он сидел, удобно устроившись в кресле, перебирая в уме обстоятельства дела в том виде, в каком оно представлялось в настоящий момент.

— Восемь часов!

Джеймс пожал ему руку и ушел, как раз когда начался дождь.

С пятницы это превратилось уже в привычку. Не отдавая себе отчета, Мегрэ шел в сторону кафе Ройяль. Однажды он не мог удержаться, чтобы не сказать Джеймсу:

— Смотрю я, вы никогда не возвращаетесь домой после работы? С пяти до восьми вы…

— Надо же человеку иметь свой собственный угол! — вздохнул тот.

Этим собственным углом была терраса кафе, мраморный столик, опалового цвета аперитив, а для наблюдения — колоннада Мадлен, белый передник гарсона, толпа, движущиеся машины.

— Вы давно женаты?

— Восемь лет.

Мегрэ не решался спросить, любит ли он свою жену. Впрочем, он был уверен, что тот ответит «да». Однако после восьми часов! Посидев в своем собственном уголке!

Разве отношения этих двух людей не начинали походить на дружбу?

На сей раз о делах не говорили. Мегрэ выпил свои два перно. Ему необходимо было встряхнуться. Мелкие хлопоты, разные ерундовые дела буквально одолели его.

Время было отпускное. Приходилось заниматься делами своих коллег. А тут еще судебный следователь, который вел дело об убийстве в кабачке, не оставлял его в покое, требовал, чтобы он еще раз допросил Мадо Файтен, проверил бухгалтерские книги торговца рубашками, поговорил со служащими Бассо.

В Сыскной полиции совсем мало осталось людей, а надо было расставить посты везде, где мог бы появиться беглец. Все это портило настроение шефу.