Эллери Квин - Санаторий смерти

Детектив, служебный номер 4.

Принято: Т.В.

Инспектор, ворча, отбросил листок. Третье донесение гласило:

Донесение о Мадж О’Коннел

По пятницу 28 сентября 192… г.

О’Коннел живет в доме на Десятой авеню, № 1436. Снимает квартиру на пятом этаже. Внебрачный ребенок. Из-за закрытия Римского театра с вечера понедельника без работы. В упомянутый вечер вышла из театра вместе со зрителями. Направилась домой, но по дороге имела телефонный разговор из закусочной на углу Восьмой авеню и Сорок восьмой улицы. С кем — не установлено. Смог услышать только, что в разговоре упоминался Пастор Джонни. Похоже, она была очень взволнована.

Во вторник до часу дня не выходила из своей квартиры. Не предпринимала никаких попыток связаться с Пастором Джонни в тюрьме по телефону. Наводила справки в некоторых театральных агентствах по найму, чтобы найти место билетерши, когда узнала, что Римский театр закрыт на неопределенный срок.

Вплоть до четверга — ничего, заслуживающего внимания. После звонка директора вернулась на работу в четверг вечером. Не предпринимала попыток добиться свидания с Пастором Джонни или поговорить с ним по телефону. Никому не звонила, не принимала никаких посетителей, не получала никаких писем. Вела себя так, будто подозревала, что за ней следят.

Детектив, служебный номер 11.

Принято: Т.В.

Инспектор хмыкнул и взял следующий листок.

— Поглядим, что здесь.

Донесение о Франсес Айвз-Поуп

28 сентября 192… г.

Ф. А.-П. покинула Римский театр в понедельник вечером сразу же после того, как была отпущена из кабинета директора инспектором Квином. Как и все другие зрители, подверглась обыску у главного входа в зал. Из театра ушла вместе с актерами труппы — Эвой Эллис, Стивеном Барри и Хильдой Оранж. Они взяли такси и доехали до дома семьи Айвз-Поуп на Риверсайд-Драйв. В дом ее ввели в полуобморочном состоянии. Вскоре после этого все трое актеров покинули дом. Во вторник не выходила. От садовника удалось узнать, что провела весь день в постели, однако в течение дня ей неоднократно звонили. До утра среды, когда у нее была назначена встреча с инспектором Квином в ее собственном доме, она не появлялась в поле зрения. После встречи она покинула дом в сопровождении Стивена Барри, Эвы Эллис, Джеймса Пила и своего брата Стэнфорда. На автомобиле, принадлежащем семье Айвз-Поуп, они поехали в Уэстчестер. По всей видимости, после этой автомобильной прогулки Ф. А.-П. снова вернулась к жизни. Вечер она провела со Стивеном Барри дома, играя в карты.

В четверг она отправилась на Пятую авеню за покупками. Там встретилась со Стивеном Барри в маленьком кафе. Они провели там вторую половину дня. Около пяти С. Б. проводил ее домой. С. Б. остался обедать и после этого направился в Римский театр, поскольку его вызвал по телефону директор. Ф. А.-П. провела вечер дома в кругу семьи.

Утро пятницы — ничего, заслуживающего внимания. На протяжении всей недели не было ничего подозрительного в действиях. Не встречалась ни с кем незнакомым. Никаких контактов с Бенджамином Морганом.

Детектив, служебный номер, 39.

Принято: Т.В.

— Так-так, — вздохнул инспектор.

Следующее донесение было предельно кратким.

Донесение об Оскаре Луине

28 сентября 192… г.

Со вторника по пятницу О. Луин провел в конторе Монти Фильда, где работал вместе с господами Стоутсом и Кронином. Все трое каждый день ходили обедать вместе.

Луин женат и живет в районе Бронкса, Сто пятьдесят шестая улица, дом № 211. Все вечера проводил дома. Никакой подозрительной почты, никаких подозрительных телефонных звонков. Вредные привычки отсутствуют. Ведет незаметную и безупречную жизнь. Пользуется хорошей репутацией.

Детектив, служебный номер 16.

Примечание: Полные данные о прошлом Оскара Луина, его привычках и т. п. можно при необходимости получить у Тимоти Кронина, помощника прокурора.

Т.В.

Инспектор вздохнул, встал, снял шляпу и вместе с пальто отдал ее в руки Джуны, который уже давно стоял наготове. Снова сел в кресло, взял последнее донесение, оставшееся в конверте, — лист несколько большего размера, к которому был пришпилен небольшой листок с надписью «Примечания для Р.К.».

На листочке поменьше было написано:

«Доктор Праути сегодня утром передал мне прилагаемое сообщение для вас. Выразил свое сожаление, что не может переговорить лично. Но сказал, что почти все его время сейчас занимает исследование отравления в Барбидже».

Данный текст был подписан инициалами Велье.

На большом листе с грифом Института судебной медицины было напечатано, явно в спешке:

«Дорогой мистер К.! Еще кое-что относительно тетраэтилсвинца. Джонс и я провели основательные исследования, пытаясь выяснить его происхождение. Без успеха. Полагаю, тебе придется смириться с судьбой. Невозможно выяснить, как был получен яд, которым был убит Монти Фильд. Таково мнение не только вашего покорного слуги, но и мнение моего шефа, а также Джонса. Мы сходимся в том, что он, вероятнее всего, был получен из обычного бензина. Попробуй пойти по этому следу, Шерлок!»

Внизу доктор Праути приписал от руки:

«Если вдруг что получится еще, дам, разумеется, знать. Сохраняйте трезвость!»

— Все это меня никоим образом не радует, — пробормотал инспектор. Эллери, не проронив ни слова, принялся за еду, приготовленную бесценным Джуной. Инспектор в самом скверном настроении потыкал вилкой в овощной салат. Вид у него был совершенно убитый. Он что-то пробормотал себе под нос, бросил тоскливый взгляд на донесения, поглядел на невозмутимую физиономию Эллери, который вовсю работал челюстями, и, наконец, отложил вилку и нож.

— Никогда еще в жизни мне не приходилось разом читать такой груды никчемной макулатуры! — с чувством сказал он.

Эллери улыбнулся.

— Вспомни о Периандре, папа… Что-что? Попрошу быть повежливей, сэр… Периандр из Коринфа, да будет вам известно, некогда мудро заметил: «Для прилежного и упорного ничего невозможного нет!»

Огонь в камине ярко пылал. Джуна, верный своим привычкам, свернулся калачиком в углу на ковре. Эллери покуривал сигарету и глядел на пламя. Квин-старший, все еще кипя от гнева, нюхал табак. Оба молчали, готовясь к серьезному разговору. Вернее, к нему готовился инспектор — именно он хотел придать предстоящему разговору абсолютную серьезность, тогда как Эллери впал в поэтическое настроение и в мечтах своих унесся очень далеко от вещей столь низменных, как преступления и грехи людские.

Инспектор что было силы ударил по подлокотнику кресла.

— Эллери! Ты можешь припомнить дело, которое стоило бы нам стольких же нервов, сколько это?

— Вот и напрасно, — сказал Эллери, который прикрыл глаза и поглядывал сквозь ресницы на пламя в камине. — Твои нервы тебя подводят. Напрасно ты позволяешь себе волноваться сверх всякой меры из-за таких пустяков, как необходимость ловить убийц. Ты уж прости меня за столь легкомысленное и гедонистическое отношение к жизни… Кстати, вспомни, сколь мало оказалось проблем с поимкой преступника у лихих детективов из моей книги «Тайна черного океана». А все почему? Все потому, что они всегда сохраняли холодный рассудок. Вывод: при любых обстоятельствах сохраняй спокойствие… Посмотри на меня: вот я уже думаю о том, что будет завтра. Как прекрасно ехать в отпуск!

— Для интеллигентного молодого человека, сын мой, — проворчал инспектор, — ты и в самом деле выражаешься довольно путано. Порой ты говоришь такие вещи, которые не значат ровным счетом ничего, а при этом имеешь в виду что-то одному тебе ведомое. Нет, я и в самом деле расстроен вконец.

Эллери только рассмеялся в ответ.

— Ты только представь себе леса в штате Мэн. Все краски осени… Хижина Шовена на озере. Удочка. Чудный воздух. О, господи, когда же настанет завтра и я уеду?

Инспектор Квин поглядел на сына с сочувствием.

— Ладно. Я вот только хотел бы знать одно… Ну, да тебе, наверное, все равно… — Он вздохнул. — Но тем не менее скажу тебе: если у моего маленького взломщика ничего не получится, мы с тобой будем просто смешаны с грязью.

— К чертовой матери всех взломщиков на свете! — воскликнул Эллери. — Я уже чувствую себя богом Паном, а потому бесконечно далек от суетной жизни. Я уже почти придумал, о чем будет моя следующая книга.

— Ты, плут, наверняка снова черпаешь свое вдохновение из реальной жизни, — проворчал Старик. — Если захочешь положить в основу очередного романа дело об убийстве Фильда, убедительно прошу побыстрее показать мне последнюю главу.

— Бедный папа! — покачал головой Эллери. — Ну, стоит ли относиться к жизни столь серьезно. Там, где ты ничего не можешь поделать, там действительно ничего не поделаешь. Утешься. Столь презренная личность, как Монти Фильд, не заслуживает таких переживаний по ее поводу.