Раймонд Чэндлер - Высокое окно

— Вот видите, об этом вы знаете.

— Может, раньше и знала. Это не значит, что знаю теперь.

— Ясно, — сказал я. — Ваш ответ: знаю, но не скажу.

— Убирайтесь отсюда, — неожиданно вмешался Венниер, — и чем скорей, тем лучше. Вот наш ответ.

Я продолжал смотреть на миссис Морни. Она подмигнула мне и сказала Венниеру:

— Не кипятись, дорогой. С шармом у тебя все в порядке, а вот силенок не хватает. На грубую работу ты не годишься. Верно я говорю, шеф?

— Об этом я не подумал, миссис Морни, — ответил я. — Как вы считаете, мистер Морни мог бы помочь мне? И стал бы?

— Откуда я знаю? — Она покачала головой. — Попробуйте. Если вы ему не понравитесь, его ребята быстро с вами разберутся.

— По-моему, вы могли бы сами мне все рассказать, если б хотели.

— А что мне за это будет? — Блондинка кокетливо взглянула на меня.

— Боюсь, ничего: слишком много народу кругом.

— И то правда, — согласилась она и, отхлебнув виски, посмотрела на меня поверх стакана.

Венниер медленно встал. Его лицо побелело. Сунул руку под рубашку и процедил сквозь зубы:

— Убирайся отсюда. Пока жив.

Я сделал большие глаза.

— А еще воспитанный человек, — сказал я. — Только не рассказывайте мне, что у вас под рубашкой пистолет.

Блондинка рассмеялась, показав ровные, крепкие зубы. Венниер запустил руку за пазуху и сжал губы. Взгляд черных глаз злобный и одновременно пустой — как у змеи.

— Я ведь повторять не буду, — сказал он почти ласково. — Со мной шутки плохи. Пристрелю — не заметишь как. Никто не узнает.

Я взглянул на блондинку. Она смотрела на нас блестящими глазами, жадно приоткрыв чувственный рот.

Я повернулся и пошел прочь. На полпути остановился и посмотрел на них. Венниер стоит в том же положении, спрятав руку за ворот рубашки. Блондинка по-прежнему сидит с широко раскрытыми глазами и застывшей улыбкой на губах, но тень от зонта скрывает выражение ее лица — то ли испуганного, то ли предвкушающего удовольствие.

Я зашагал по лужайке, приоткрыл белую калитку и направился по кирпичной дорожке, обсаженной розами. Дойдя до конца дорожки, повернулся на цыпочках, снова подошел к калитке и еще раз взглянул на них. Сам не знаю зачем.

Буквально оседлав блондинку, Венниер целовал ее.

Я покачал головой и вернулся к дому.

Красноглазый шофер все еще занимался «кадиллаком». Теперь, помыв его, он протирал большой замшевой тряпкой стекла и молдинги. Я подошел к нему.

— Ну как, досталось? — спросил он углом рта.

— Не говори. Еле ноги унес.

Он кивнул, продолжая насвистывать, как конюх, который чистит лошадь.

— Ты с ним поосторожнее, — сказал я. — Он вооружен. Или делает вид, что вооружен.

— Пистолет под рубашкой? — Шофер хмыкнул. — Брось ты.

— А кто этот Венниер? Чем он занимается?

Шофер выпрямился, повесил замшевую тряпку на дверцу и вытер руки полотенцем, которое теперь торчало у него из-за пояса.

— Женщинами, чем же еще, — сказал он.

— А с этой — не рискованно?

— Возможно, — согласился он. — Я бы не стал.

— Где он живет?

— Шермен-Окс. Она туда к нему ездит. Доездится.

— Тебе когда-нибудь попадалась девушка по имени Линда Конквест? Высокая, темноволосая, красивая, раньше была эстрадной певицей?

— Ты, я смотрю, за два доллара многого хочешь, приятель.

— Где два, там и пять.

Он покачал головой.

— Не знаю такой. Не слыхал этого имени. Сюда много девиц ездит, в основном фифы всякие. Меня с ними не знакомят. — Он ухмыльнулся.

Я вынул бумажник и вложил трешку в его маленькую потную лапку. Трёшку и свою визитную карточку.

— Люблю невысоких, крепко сбитых ребят, — сказал я. — Таким море по колено. Заходи как-нибудь.

— Можно. Спасибо. Линда Конквест, говоришь? Буду иметь в виду.

— Счастливо, — сказал я. — Как тебя зовут?

— Называют Плутом. Сам не знаю почему.

— Пока, Плут.

— Пока. Говоришь, он под рубашкой пушку носит? Никогда не поверю.

— Не знаю. Во всяком случае, руку под мышку сунул. Меня не за тем нанимали, чтобы с первым встречным перестреливаться.

— Да у него на рубашке всего две пуговицы сверху. Сам видел. Неделя пройдет, пока он свою пушку вынет. — Но в голосе Плута звучала тревога.

— Значит, блефовал, — отозвался я. — Если что-нибудь услышишь про Линду Конквест, дай знать — за мной не пропадет.

— Договорились, приятель.

Я зашагал к воротам по черной асфальтовой аллее.

А он стоял и скреб подбородок.

Я медленно ехал по улице, выискивая, где бы поставить машину. Решил на минуту подняться к себе в контору, а потом уже двигаться дальше в центр.

Метрах в десяти от моего дома, перед табачным магазином, от бровки отъехал «паккард». Я скользнул на его место, запер машину и вышел. И тут только заметил, что рядом стоит мой старый знакомый — двухместный автомобиль песочного цвета. Впрочем, вовсе не обязательно тот самый. Таких тысячи. Человека в шоколадной соломенной шляпе с желто-коричневой лентой ни в нем, ни рядом не было.

Я обошел машину спереди и заглянул внутрь. Пусто. На всякий случай записал на конверте номер машины и вошел к себе в подъезд. Ни в вестибюле, ни в коридоре наверху его не было.

Зашел в контору, поискал под дверью на полу почту, не нашел, промочил горло из «служебной» бутылки и вышел. Времени до трех часов оставалось в обрез.

Двухместный автомобиль песочного цвета по-прежнему торчал на стоянке против дома и по-прежнему пустовал. Я сел в свою машину, включил мотор и влился в поток транспорта.

Он догнал меня только под Сансет-он-Вайн. Я ехал, улыбался и размышлял, где же он так ловко спрятался. Может, в соседней машине. Это не пришло мне в голову.

Я свернул на Третью улицу и проехал по ней в центр города. Двухместный все время держался от меня футах в трехстах. Я миновал Севент-энд-Грэнд, остановился возле Севент-энд-Олив, вышел купить совершенно ненужные мне сигареты и, не оборачиваясь, пошел по Седьмой улице на восток. В Спринте я вошел в отель «Метрополь», купил спичек в табачном киоске, напоминавшем по форме огромную подкову, и сел на старый, обитый кожей стул в холле.

Вскоре в холл вошел блондин в коричневом костюме, темных очках и знакомой уже шляпе и, мелькая между пальмами в кадках и лепными сводами, как ни в чем не бывало двинулся к табачному киоску. Купил пачку сигарет и, открывая ее, как бы невзначай повернулся к стойке спиной, чтобы окинуть холл своим орлиным взором.

Взял сдачу, отошел от стойки и сел у колонны. Надвинул шляпу на темные очки и, казалось, уснул с незажженной сигаретой во рту.

Я встал, подошел и сел на стул рядом. Покосился на него. Он не шевелился. С близкого расстояния лицо еще совсем юное, полное, розовое, на плохо выбритом подбородке светлая щетина. За темными очками быстро вздрагивают ресницы. Рука на колене сжалась и смяла брючину. На щеке под правым веком бородавка.

Я зажег спичку и поднес к его сигарете.

— Огня?

— О, благодарю, — очень удивившись, сказал он. Втянул в себя воздух и долго прикуривал. Я потушил спичку, бросил ее в урну и стал ждать. Прежде чем заговорить, он несколько раз искоса взглянул на меня.

— Я вас уже где-то видел?

— В Пасадене, на Дрезден-авеню. Сегодня утром.

Щеки блондина еще более порозовели. Он вздохнул.

— Олух я, — сказал он.

— Еще какой, — согласился я.

— А все из-за этой шляпы, — сказал он.

— И шляпы тоже, — сказал я. — Но и без шляпы тоже хорош.

— В этом городе трудно работать, — с грустью сказал он. — Пешком нельзя, на такси никаких денег не хватит, а собственной машины, когда надо, никогда нет под рукой. Вот и попадаешься на глаза.

— Вы бы еще ко мне в карман спрятались, — сказал я. — Вам что-то от меня надо или просто тренируетесь?

— Это будет зависеть от вашей сообразительности. Посмотрим, стоит с вами иметь дело или нет.

— Очень даже стоит, — заверил его я. — Сообразительней меня не найдете.

Он внимательно осмотрелся по сторонам — разве что под наши стулья не заглянул — и только тогда достал небольшой бумажник из свиной кожи… Извлек оттуда совершенно новенькую визитную карточку и вручил мне. Я прочел: «Джордж Энсон Филлипс. Частый детектив. Сенегербилдинг, 212, Норт-Уилкокс-авеню, 1924, Голливуд». Ниже — номер телефона. В верхнем левом углу изображен открытый глаз с очень длинными ресницами и вздернутой от удивления бровью.

— Не годится, — сказал я, указывая на глаз. — Это эмблема Пинкертона. Они подадут на вас в суд.

— Господи! — воскликнул он. — Разве я могу составить им конкуренцию?

Я поковырял карточку ногтем, попробовал ее на зуб и сунул в карман.

— Дать вам свою или вы уже собрали на меня досье?

— Я все про вас знаю, — сказал он. — Я был помощником шерифа в Вентуре, когда вы занимались делом Грегсона.