Эллери Квин - Тайна голландской туфли

— Минутку, доктор, — прервал его Эллери. — Мисс Прайс, во сколько доктор Дженни вошел в эту комнату? Не можете ли припомнить?

Пальцы медсестры нервно теребили накрахмаленный фартук.

— Ну... я точно не помню, где-то... около 10.30... может быть, несколько позже. Доктор, я...

— А вы уверены, что это был доктор Дженни, мисс Прайс?

— Ну конечно! — Она нервно рассмеялась. — Я уверена, я узнала его... подумала, что это он.

— Подумала, что это он? — Эллери быстро встал перед нею. — Вы что, не видели его лица? Если бы вы видели его лицо — вы бы знали наверняка.

— Вот именно! — вмешался Дженни. — Мы с вами достаточно долго знакомы, Люсиль. Не могу понять... — Он был не просто раздражен — он был в растерянности.

Минхен тоже выглядел совершенно озадаченным.

— Ну, вы... то есть этот человек был одет в нашу хирургическую форму... — Девушка начала запинаться. — Я могла рассмотреть только глаза из-под маски. Да он и хромал, сэр, и был одного роста с вами. Вот что я имела в виду, говоря, что подумала...

— Бог мой, кто-то подражал мне! — воскликнул пораженный Дженни, в ужасе глядя на нее. — Ничего себе — имитировать хромоту... надеть маску... Квин, кто-то... кто?!

Эллери положил руку на вздрогнувшую руку доктора Дженни.

— Не волнуйтесь, доктор. Сядьте, сядьте. Скоро мы доберемся и до этой разгадки... Ну хорошо. Войдите!

В дверь настойчиво стучали. И вот она открылась; вошел высоченный человек в цивильной одежде, с грубоватым лицом, широкоплечий, светлоглазый.

— Вели! — воскликнул Эллери. — А отец уже здесь?

Вошедший из-под густых бровей оглядел Дженни, Минхена, медсестру...

— Нет, мистер Квин. Он еще в пути. Люди из местной полиции и детективы из районного участка уже приехали. Просят разрешения войти. Я полагаю, вы не хотите... — Он со значением посмотрел на публику.

— Нет-нет, Вели, — быстро проговорил Эллери. — Подержите этих людей еще чуть-чуть там, займите их чем-нибудь. Я пока не впущу их сюда. Дайте мне знать, как только приедет отец.

— О'кей. — И гигант молча удалился, тихо закрыв за собой дверь.

Эллери вновь обратился к мисс Прайс:

— Ну так вот, мисс Прайс, теперь вам предстоит быть максимально точной и аккуратной в ваших показаниях — как если бы ваша жизнь от этого зависела. Расскажите мне, что именно здесь произошло с того момента, как доктор Лесли и мисс Клейтон оставили вас наедине с миссис Дорн, и до момента, когда ее ввезли на каталке в операционную.

Сестра облизнула губы и бросила на Дженни нервный, застенчивый взгляд: тот мрачно, как-то отчужденно смотрел на нее.

— Я... видите ли, — она делано рассмеялась, — это все так странно, но говорить нечего, мистер Квин... Доктор Лесли и мисс Клейтон ушли сразу после того, как мы привезли миссис Дорн с третьего этажа. Мне, собственно, ничего не оставалось делать. Доктор еще раз осмотрел пациентку, и все вроде бы было в порядке... Вы, конечно, знаете, что анестезию решено было не применять? — Эллери кивнул. — Это означало, что анестезиологу не было нужды присутствовать при пациентке и не было необходимости постоянно проверять ее пульс... Она находилась в коме и была готова к операции...

— Да-да, мисс Прайс, — нетерпеливо перебил ее Эллери, — мы все это уже знаем. Пожалуйста, переходите к тому человеку, который вошел к вам.

— Да, сэр, — вспыхнула сестра. — Человек — я думала, что это доктор Дженни, — вошел в предоперационную через десять — пятнадцать минут после того, как доктор Лесли и мисс Клейтон удалились. Он...

— В какую дверь он вошел? — спросил Эллери.

— В эту. — Медсестра указала на дверь, ведущую в помещение анестезиологов.

Эллери быстро обернулся к Минхену:

— Джон, кто находился в кабинете анестезии в это утро? Он использовался?

Минхен в недоумении молчал. Мисс Прайс уточнила:

— Там готовили к анестезии пациента, мистер Квин. Я полагаю, там работали мисс Оберманн и доктор Байер...

— Хорошо.

— Этот человек... он вошел хромая, одетый как хирург перед операцией, закрыл дверь...

— Быстро закрыл ее?

— Да, сэр. Он сразу же закрыл дверь за собой и подошел к каталке, на которой лежала миссис Дорн. Он склонился над ней, затем поднял голову и... как бы в задумчивости сделал движение руками, приказывая мне приготовить дезинфицирующий раствор.

— Что-что?

— Да, сэр, он не сказал ни слова — просто потер кисти рук друг о друга, будто омывая. Конечно, я немедленно поняла, чего от меня хотят. Это типичный жест доктора Дженни. Он означает, что ему нужно продезинфицировать руки... может быть, для того, чтобы окончательно осмотреть пациентку перед операцией. Поэтому я пошла вот в это стерилизационное помещение... — она указала на кубический отсек в углу предоперационной, — и приготовила бихлорид ртути и спиртовой раствор. Я...

— Как долго, как вы считаете, вы пробыли в стерилизационной? — видимо довольный результатом, спросил Эллери.

— Минуты три или около того. — Сестра явно колебалась. — Точно не помню... Я вошла обратно и поместила дезинфицирующие растворы возле умывальника. Доктор Дженни — я имею в виду, тот человек, которого я за него приняла, — быстро поднял руки...

— То есть более быстро, чем обычно? — уточнил Эллери.

— ...да, я заметила это, мистер Квин, — ответила она, отвернувшись от Дженни, который, облокотясь о колено, пристально смотрел на нее. — А затем он вытер руки хирургическим полотенцем, которое я ему протянула, и подал знак, чтобы растворы убрали. Пока я несла их в стерилизационную, я заметила, как он подошел к каталке и снова наклонился над пациенткой. Когда я вернулась, он как раз распрямился, вернув простыню на место.

— Очень хорошо, мисс Прайс, — похвалил Эллери. — А теперь несколько вопросов, если позволите... Когда вы стояли возле этого человека, а он мыл руки, вы отметили, какие у него руки?

Она нахмурила брови.

— Руки... нет, ничего особенного. Видите ли, я ничего не заподозрила и все это восприняла как нечто совершенно обыденное...

— Жаль, что вы не рассмотрели его руки. Это очень важно. Мисс Прайс, скажите-ка мне: надолго ли вы выходили в стерилизационную вторично — когда относили растворы?

— Не больше чем на минуту. Я просто вылила растворы, сполоснула посуду и тут же вернулась.

— И как скоро после вашего возвращения этот человек ушел?

— Да сразу же!

— Он ушел через ту же дверь, через которую вошел, — через кабинет анестезии?

— Да, сэр.

— Так... — Эллери прошелся по комнате, постукивая в задумчивости пенсне по подбородку. — То, что вы нам рассказали, мисс Прайс, совершенно меняет дело. И то, что ваш таинственный посетитель не произнес ни слова за это время... может быть, хоть одно слово, какое-нибудь ключевое приказание?

— Вы знаете, мистер Квин... он рта не раскрыл за все это время! — Мисс Прайс выглядела изумленной своим открытием, и взгляд ее был направлен в пространство.

— Это неудивительно, — сухо сказал Эллери. — Гениально сработано... И вы ничего ему не говорили, мисс Прайс? Вы не поприветствовали его, когда он вошел?

— Нет, я не приветствовала его, сэр, но я обратилась к нему, когда готовила растворы в отсеке.

— Что именно вы ему сказали?

— Ничего важного, мистер Квин. Я достаточно хорошо знаю характер доктора Дженни: он иногда бывает нетерпелив. — На ее губах появилась улыбка. Она тут же исчезла, как только доктор Дженни хмыкнул. — Я... я предупредила его: «Еще секунду — и все готово, доктор Дженни!»

— Вы назвали его «доктор Дженни», так? — Эллери вопросительно взглянул на хирурга. — Превосходный у вас помощник, я скажу, доктор. — Дженни что-то неясно пробормотал. Эллери вновь обратился к медсестре: — Мисс Прайс, не вспомните ли еще что-нибудь? Вы совершенно точно описали нам, что случилось, пока этот человек был в комнате?

Она задумалась.

— Ну, если я правильно помню, случилось еще кое-что. Но это не важно, мистер Квин, — извиняющимся тоном произнесла она, смущенно глядя на детектива.

— Поймите, здесь очень важны детали, мисс Прайс, — улыбнулся Эллери. — Так что же случилось?

— Пока я была в первый раз в стерилизационной, я услышала, как в предоперационной открылась дверь, и мужской голос сказал после некоторого колебания: «О, простите!» — а затем дверь закрылась. По крайней мере, я слышала звук закрываемой двери.

— Какая именно дверь?

— Простите, сэр, но я не знаю. Ведь нельзя определить издалека направление звука; по крайней мере, я не смогла. И конечно, мне не было этого видно.

— Ну что ж. А узнали ли вы голос?

Ее пальцы нервно задвигались.

— Боюсь, я не смогу вам сказать, сэр. Он показался мне знакомым, но мне не было до этого дела — и я не вслушивалась. В самом деле, не знаю, кто это был.