Чарлз Тодд - Дар мертвеца

Леди Мод наградила его ошеломленным взглядом, Ратлидж не совсем понял, что таилось в ее на удивление выразительных глазах. «А все-таки у нее тоже пропала дочь…» — подумал он. Вдруг она сказала:

— Вы, если я правильно поняла Кентона, приехали ко мне, чтобы извиниться.

— Да. За то, что инспектор Оливер справился с порученным ему делом не так хорошо, как следовало. Произошло недоразумение. Вместо него прислали меня вот с какой просьбой. Если вы поможете установить, что молодая женщина, обнаруженная в горной шотландской деревушке, не ваша родственница, мы сможем перейти к другим именам в нашем спи…

— Она не моя родственница. Моя дочь жива и здорова.

— И вы получали от нее известия в течение последнего… м-м-м… полугода?

— Наши с дочерью отношения не касаются посторонних! — Леди Мод снова пытливо посмотрела ему в лицо и заметила усталость и худобу. Но за ними, как она внезапно поняла, таилась такая же сильная воля, как и у нее.

Ратлидж ненадолго прислушался к Хэмишу. Тот предупредил, что терпеливость не относится к числу достоинств леди Мод. Необходимо срочно сменить тактику.

— Отлично. Ваши соображения мне понятны… Но, может быть, вы поможете нам, ответив на вопрос, который не дает нам покоя… Почему ваша дочь не связалась с поверенным, чтобы подписать наследственные бумаги? Я читал его показания. Он выразил озабоченность в связи с тем, что в тысяча девятьсот восемнадцатом году ваша дочь так и не дала о себе знать. Более того, в последний раз он получил от нее письмо в шестнадцатом году. Год назад он предпринял попытку разыскать ее, но у него ничего не вышло. Он поделился своими опасениями с местными стражами порядка. В этом году, когда нашим шотландским коллегам стало известно о пропавшей без вести девушке, они решили на всякий случай побеседовать с мисс Грей. Хотя бы только для того, чтобы убедить всех, что она ни при чем. Если вы хотя бы намекнете, где ее можно найти, я немедленно закрою дело по ее розыску — я обладаю всеми необходимыми полномочиями. — Иен говорил холодно, как будто Элинор Грей представляла для него заботу лишь в том случае, если была мертва.

— Давно надо было догадаться, что за всем лежит досадная страсть мистера Лидса совать нос в чужие дела! Ну, он еще услышит обо мне! — В глазах леди Мод полыхал гнев, и они из фиалковых стали темно-лиловыми.

«Не хотелось бы мне оказаться на его месте», — резюмировал Хэмиш.

— Он тоже по долгу службы обязан выполнять наилучшим образом то, что от него требуется.

— Вот именно — то, что требуется. Вовлекать в дело полицию было совершенно излишне.

— Не верится, что молодая женщина, являющаяся вашей дочерью, способна пренебречь своим долгом… — Ратлидж помолчал и продолжил: — Ее молчание нас очень беспокоит.

— Чушь! Элинор молода и строптива. Ей вдруг взбрело в голову изучать медицину. Шла война, все мы были подавлены. Но она заявила, что ее цель — стать врачом. Я надеялась, наступит мир, людей перестанут убивать, и она взглянет на свою нелепую мечту в ином свете. Должна признать, что у моей дочери довольно романтичная натура… Совсем как у ее покойного отца.

Ратлидж про себя отметил: «Придется связаться с клиниками при медицинских школах…» Вслух он спросил:

— Значит, ваша дочь записалась на курсы подготовки медицинских сестер?

— Медицинских сестер? Вряд ли! — досадливо ответила леди Мод. Затем она как будто спохватилась: — Садитесь, молодой человек! Вон на тот стул, слева от вас. — Сама она села за стол, словно воздвигая между ними прочную преграду. — Когда моя дочь что-нибудь решит, ее трудно переубедить. И должна сказать, она не умеет мириться с разочарованием. Столкнувшись с препятствием, Элинор всегда выходит из себя. Затем она придумывает, как обойти преграду. — Дав Ратлиджу время обдумать сказанное, она продолжила: — Но предположение, что она уехала в Шотландию… или родила внебрачного ребенка… настолько абсурдно, что я не понимаю, как ваш шотландский коллега мог прийти к подобному выводу. Он просто идиот! Больше я его на порог не пущу, как и нашего, местного, стража порядка — он круглый дурак.

— Ваша дочь никогда не занималась альпинизмом?

— Ни в коем случае. Она не относится к тем грубым женщинам, которые обожают заниматься спортом. Вот теннис ей нравится. И еще она очень любит кататься верхом. До войны Элинор некоторое время училась в пансионе в Швейцарии, но никогда не проявляла желания лазать по горам. Ну а что касается другого… предположения, моя дочь слишком уважает себя и свою семью, чтобы наделать глупостей.

Последние слова леди Мод произнесла с уверенностью. Девушкам вроде Элинор Грей с рождения внушают, что на них возлагают большие надежды. Им полагается сделать хорошую партию — и с социальной, и с финансовой точки зрения. Если им захочется, они, конечно, могут заводить любовников, но только после свадьбы и не слишком открыто. До свадьбы — ни в коем случае.

Чем больше Ратлидж слушал, тем больше соглашался с леди Мод: едва ли останки, обнаруженные в горах Шотландии, принадлежат ее дочери. Слишком многое не совпадает. И все же… рост и возраст примерно соответствуют. А время?

— Леди Мод, нельзя ли взглянуть на фотографию вашей дочери?

«Ничего она тебе не покажет, — пообещал Хэмиш. — Может быть, снимок есть у поверенного».

Леди Мод метнула на Ратлиджа гневный взгляд:

— С какой целью?

— Просто чтобы составить личное впечатление о девушке, которую вы описали. На опыте я убедился — иногда лица говорят больше, чем факты.

Женщина замялась. Ратлидж уже решил, что испортил впечатление и проиграл. Но вдруг леди Мод выдвинула ящик стола, достала серебряную рамку филигранной работы и протянула ему, не взглянув на снимок. Ратлидж привстал, взял снимок и снова сел.

На него смотрело улыбающееся девичье лицо. Одна рука девушки лежала на крупе стоящей рядом лошади, в другой она сжимала кубок — приз, полученный на соревнованиях. Цилиндр скрывал лоб, и все же было ясно видно — девушка очень привлекательна и похожа на свою мать. Ратлидж вдруг нахмурился, разглядывая снимок, ее лицо показалось ему знакомым. И тут же вспомнил, кого ему напоминает Элинор Грей.

Она как две капли воды походила на одну из наследных принцесс… Как будто прочитав его мысли, леди Мод властно протянула руку, и он нехотя вернул ей фотографию. Хэмиш тоже прочитал его мысли и возмутился.

Ратлидж решил расспросить свою сестру Франс: если кто-то и знает что-то о таких делах, то это точно она. Глядя на сидящую перед ним женщину и словно все еще разглядывая фотографию, которую она у него забрала, Ратлидж невольно задумался. Возможно, Элинор Виктория Мод Грей… дитя любви леди Мод и покойного короля Эдуарда VII. Король считался ценителем женской красоты. И нет ничего удивительного в том, что в свое время его внимание привлекла леди Мод…

В таком случае недоверие леди Мод вполне оправданно. Она не допускает и мысли о том, что ее дочь могла умереть в заброшенной шотландской деревушке или родить внебрачного ребенка.

Элинор не суждено сделать карьеру в медицине. Ее удел более высок, тем более если она дочь самого короля. Кроме того, она наследница крупного состояния. И имеет право выбирать себе мужа среди представителей высшей знати…

Но если она в самом деле так строптива, как уверяет ее мать, не могла ли она взбунтоваться против золотой клетки, ожидавшей ее в будущем, и найти какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы сбылись не мечты матери, а ее страшные сны?

После того как уехал гость из Лондона, леди Мод еще долго сидела за широким столом и невидящим взглядом смотрела на закрытую дверь.

Как ему удалось вызвать ее на откровенность об Элинор? Подумать только, она призналась простому полицейскому в том, чего никому больше не открывала — Элинор необычайно упряма и строптива, а наследство так мало значило для дочери, что она ушла и ни разу не оглянулась. Вместо достойного будущего она выбрала самое простое, низменное ремесло, где приходится сталкиваться с бедностью, грязью и ужасными болезнями. Элинор поступила невыразимо жестоко и своевольно.

«В моей власти позвонить в Лондон и сделать так, чтобы этого человека понизили в должности…»

Леди Мод еще долго сидела неподвижно, ругая Ратлиджа. Она отталкивала от себя опасения и чувство вины. Элинор не умерла, нет! Полицейские не справляются со своими обязанностями, они глупы. Она не позволит им снова себе докучать.

Вдруг она вспомнила слова, сказанные инспектором: «С горем придется сживаться другой матери…»

«Тогда найдите ту, другую мать и будьте довольны… Скорее бы всему был положен конец!»

Солнце отбрасывало на ковер длинные косые лучи, а она все сидела за столом в библиотеке. Ей не нужна была фотография в запертом ящике стола, она и так ясно представляла лицо дочери, ощущала ее присутствие рядом. Уж мать наверняка почувствовала бы… если бы случилось несчастье…