Джеймс Чейз - Перемените обстановку

– Так значит вечером... в восемь часов. Приходите в отель. У меня машина. Договорились?

Она кивнула, улыбнулась и убежала. Несколько минут я сидел, думая о ней, потом набрал номер полиции и попросил соединить с сержантом. После недолгого ожидания в трубке послышался его сиплый голос.

– Говорит Карр... помните меня? – сказал я.

До меня донеслось его тяжелое дыхание.

– Полторы тысячи баксов... правильно?

– Точно. Вы можете мне сказать, где обитает Страшила Джинкс... где его логово?

Длительная пауза, потом он спросил:

– Чего это вы надумали?

– Хочу с ним встретиться. Нам давно надо потолковать.

– Ищете неприятностей?

– Я – сотрудник опеки, забыли? Я прошу у вас информацию.

Снова длинная пауза. Я представил, как он, задумавшись, катает карандаш. Наконец, он сказал:

– Угу – сотрудник опеки. – Опять пауза, затем: – Его нора в доме 245, Лексингтон. Банда собирается в кафе Сэма на десятой улице. – Снова пауза, тяжелое дыхание, потом он сказал: – Не лезьте на рожон, приятель. Заварушки в этом городе приходится расхлебывать нам, а мы не любим работать.

– Вас можно понять, – отозвался я и положил трубку.

В телефонной книжке я нашел номер ресторана «Плаза» и заказал столик на восемь сорок.

Но Страшила опередил меня.

Дженни прибыла в отель ровно в восемь. Я едва узнал ее. Она заплела волосы в косу и туго закрутила ее вокруг головы. На ней было черное с белым платье, которое превратило ее из старомодной и плохо одетой неряхи в соблазнительную женщину. Явно довольная и гордая собой, она выжидательно улыбнулась мне.

– Сойдет?

Я надел один из своих лучших костюмов. Она была первой женщиной, которую я пригласил в ресторан со времени утраты Джуди.

– Вы выглядите чудесно, – сказал я, не покривив душой.

Мы подошли к стоянке, где я оставил свою машину.

Все шины были спущены, а водительское сидение исполосовано бритвой. Поперек ветрового стекла шла надпись большими белыми буквами:

«ДЕШЕВКА, УБИРАЙСЯ ДОМОЙ».

Нельзя сказать, что вечер блестяще удался. Да и как могло быть иначе? Дженни расстроилась из-за машины, хотя я и сдерживался, подавляя в себе жгучую ненависть к Страшиле Джинксу. Я отвел ее обратно в отель и усадил в шаткое бамбуковое кресло, а сам позвонил в агентство проката. Машина прибыла через пятнадцать минут. Пока мы ждали, я старался успокоить Дженни.

– Послушайте, это все чепуха, – сказал я. – Отдам машину в ремонт... это не проблема. Не обращайте внимания... я уже и забыл.

– Но, Ларри, неужели вы не понимаете, что этот маленький мальчишка не оставит вас в покое до тех пор, пока вы не уедете? Вы должны уехать! Он может что-нибудь с вами сделать. Это зверь! Он ни перед чем не остановится. Он...

– Дженни! – Мой резкий тон сразу заставил ее замолчать.

– Мы ведь собрались пообедать. Хватит о Страшиле. Давайте поговорим о нас. Вы чудесно выглядите. Почему вы всегда носите свое ужасное серое платье?

Она непонимающе посмотрела на меня, потом беспомощно пожала плечами.

– О, вы об этом? Посмотрите, как одеты прохожие на улицах. Это моя маскировка. Потому-то я и просила вас носить свитер и джинсы. Здесь приходится одеваться в соответствии с ролью.

– Да. – Я понимал, насколько она права. – Я провел здесь только восемь дней, но картина мне ясна. Вы и вправду думаете, что можете помочь этим людям? Нет, подождите... говорю вам, я получил представление о ваших подопечных. Эти люди – попрошайки. Они постоянно норовят сжульничать. Они только берут. Неужели работа в таких условиях такая уж распрекрасная идея? Вам не кажется, что вы бегом поднимаетесь по эскалатору, который движется вниз?

После минутного раздумья она спокойно возразила:

– Кто-то ведь должен этим заниматься. Один из пятидесяти действительно нуждается в помощи. Если я сумею помочь этому одному, значит я работаю не напрасно.

Подкатила заказанная машина. Я расписался, и мы отправились за город.

Ресторан «Плаза», расположенный на склоне холма с видом на огни Люсвила, оказался шикарным и дорогим заведением. Готовили здесь хорошо. Оркестр негромко играл твист. Вокруг было полно толстых пожилых мужчин и толстых расплывшихся женщин. Все громко разговаривали. Это была хорошо знакомая обстановка по Парадайз-Сити.

Мы ели, разговаривали, но хорошее настроение не приходило, потому что мы оба думали об испорченной машине, о Страшиле и о серой, убогой жизни Люсвила, но мы думали об этом про себя.

Потом я отвез Дженни домой, было уже одиннадцать часов.

Она поблагодарила за очаровательный вечер. Выражение ее глаз показывало насколько она обеспокоена.

– Ларри... прошу вас, будьте же реалистом. Возвращайтесь в свой город.

– Я подумаю. Давайте как-нибудь еще проведем вечер вместе. – Я притронулся к ее руке. – В следующий раз повеселимся, как следует, – и, попрощавшись, я поехал к себе.

Переодевшись в свитер и джинсы, я спустился в вестибюль и спросил печального боя-негра, как найти Десятую улицу. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. После повторного вопроса сказал, что до нее добрых полчаса ходу и начал было объяснять дорогу, но я остановил его.

Я вышел на жаркую, пыльную от цемента ночную улицу и подозвал такси. На углу Десятой я расплатился и зашагал по тускло освещенной улице, вдоль которой стояли мусорные баки, которые издавали такое зловоние, словно в каждом из них лежал гниющий труп.

Вокруг сновал народ, главным образом пожилые пьяницы, старухи... люди, лишенные крова. Дальше картина менялась. Неоновые лампы заливали грязный тротуар резким белым светом. Теперь я старался держаться в тени. Здесь располагались обычные дешевые танцульки, клубы со стриптизом, кинозалы, в которых крутили порнографические фильмы, бары и кафе. Эту часть улицы населяла молодежь. Парни с длинными волосами, девчонки в коротеньких шортах и прозрачных блузках мельтешили кругом и шумели. У большинства были транзисторы, извергавшие оглушительную поп-музыку.

Чуть дальше я увидел мигающую вывеску: «Кафе Сэма».

Все также держась в тени, я прошел мимо кафе. Перед ним ровной шеренгой стояли восемь мотоциклов «хонда», блестящих и мощных. С рулей у них свисали защитные шлемы. Кафе было набито битком.

Я дошел до конца улицы и повернул обратно. Найдя неосвещенный, вонючий подъезд, я вступил в темноту. Отсюда я мог наблюдать за кафе. Я прислонился к стене и стал ждать. Тлевший внутри меня гнев на Страшилу теперь разгорелся во мне сильней. Я думал об испорченной картотеке и об изуродованной машине.

Около полуночи начался массовый выход из кафе. Вопя и перекрикиваясь, ребятня высыпала на улицу и разбежалась во всех направлениях. Потом вразвалочку вышли восемь тощих юнцов во главе со Страшилой. Все были одеты в одинаковую униформу: желтые рубашки, штаны, отделанные кошачьим мехом и широкие пояса, усаженные гвоздями. Они оседлали свои мотоциклы, нахлобучили шлемы и в следующую секунду воздух задрожал от дьявольского рева мощных моторов, работающих на холостых оборотах. Потом они рванули с места.

Запомнив номер мотоцикла Страшилы, я дошел до перекрестка, дождался проезжавшего такси и вернулся в отель. Растянувшись на неудобной постели, я стал ждать. Пока тянулось ожидание я выкурил бесчисленное множество сигарет. Пожар ненависти бушевал в моей груди. Около трех часов я встал с кровати и тихо спустился по лестнице в холл. Ночной дежурный крепко спал. Я вышел на улицу и отправился на поиски такси. Наконец я нашел машину с дремлющим водителем.

Я попросил его отвезти меня на Лексингтон. Поездка заняла всего десять минут. Город спал. Отсутствие машин позволяло гнать, не сбавляя скорости. Водитель остановился на углу улицы.

– Подождите меня, – сказал я, – я скоро вернусь.

Я шел по пустынной, безлюдной улице, пока не сравнялся с домом номер 245. Это было логово Страшилы. Я остановился, увидев у тротуара блестящую «хонду». Сверил номер. Это была его машина.

Я оглянулся по сторонам, желая убедиться в отсутствии свидетелей. Тогда повалил мотоцикл на пол и отвинтил колпачок бензобака. Когда бензин разлился широкой лужей вокруг мотоцикла, я чиркнул спичку, отступил назад и бросил горящую спичку в лужу.

На следующее утро по дороге в офис я зашел в магазин скобяных товаров и купил черенок для лопаты. Принес его с собой и поставил сбоку возле стола, где его не было видно, но я мог схватить его одним быстрым движением. Я подозревал, что он может мне понадобиться.

Дженни прибежала около десяти с пачкой неизменных желтых формуляров в руке и одетая в невзрачное серое платье. Я с трудом узнал в ней женщину, с которой вчера вечером был в ресторане.

Она еще раз поблагодарила меня за приглашение, спросила, хорошо ли я спал, и я ответил, что спал отлично – ложь, разумеется, поскольку я вряд ли вообще сомкнул глаза. Она присмотрелась к моей работе и по выражению ее лица я понял, что она удивлена тем, что я дошел только до буквы В. Она ведь не знала, что Страшила испортил всю картотеку, а я не собирался говорить ей. Вскоре она убежала.