Дэвид Кук - Коллекция детективов

Полиция оказалась у моих дверей через несколько минут. Я повторил свою историю двум полицейским в форме, и, думаю, они не смогли не поверить тому представлению, которое я так убедительно разыграл перед ними. Я в полной мере вошел в роль безутешного мужа.

Тощий рыжеволосый человек, представившийся лейтенантом Гастоном, сидел напротив меня в гостиной, слушая мое повествование. Он задал несколько вопросов.

— Значит, произошла ссора, — повторил он, — и вы сказали жене, что хотите развестись?

— Совершенно верно, лейтенант, — потрясенно признал я. — Вне всякого сомнения, соседи слышали, как мы ссорились.

Лейтенант справился со своими записями.

— Она возражала против развода, расстроилась, сказала, что скорее покончит с собой, чем потеряет вас, — и выбросилась из окна.

— Именно так все и было, — признал я его правоту. — Конечно, мне и в голову не могло прийти, что она говорит серьезно… — я сокрушенно шмыгнул носом, — пока уже не было поздно…

— В это окно? — уточнил лейтенант Гастон.

Я кивнул. Оно было по-прежнему открыто, и легкие порывы летнего ветерка шевелили портьеры.

Гастон вздохнул и встал.

— Не спуститесь ли со мной вниз, сэр?

Меня внезапно замутило. В горле пересохло.

— Чтобы опознать?..

— Не совсем, — сказал лейтенант Гастон, придерживая передо мной дверь прихожей.

Никто из нас не проронил ни слова. Собравшиеся расступились передо мной. Стоило только покинуть прохладную кондиционированную атмосферу холла, как у меня ослабли ноги. Тело Дори было огорожено канатами, и рядом на страже стоял полицейский. Он приподнял ограждение, и лейтенант Гастон придержал меня за локоть, когда мы подныривали под него. Я не мог заставить себя взглянуть на тело Дори.

— Если ваша жена выкинулась из окна десятого этажа, — осведомился Гастон, — то как вы объясните вот это?

И тут уж мне пришлось поднять глаза.

Внешний облик Дори был не столь ужасен, как мне представлялось. Как ни странно, крови было совсем немного, только сломанные ноги были вывернуты под непривычным углом. Самым страшным была длинная белая лента туалетной бумаги, тянувшаяся от заметно уменьшившегося рулона на поясе — вверх, вверх, все выше, до крыши…

Плотная бумага была перфорирована лишь чуть-чуть, так что порвать ее было непросто. Должно быть, свисающий свободный конец зацепился за что-то, когда я толкнул Дори, и во время ее падения размотался с рулона на поясе.

— Я жду объяснений, — сказал лейтенант Гастон. Он сжал пальцы на моем предплечье, но мне показалось, что они сдавили горло.

Я попытался выдавить хоть слово, заявить о свой невиновности. Но боюсь, что это получилось у меня не очень убедительно. Я сам не узнал хриплые звуки, которые сорвались у меня с губ:

— Я не понимаю…

Лейтенант Гастон обратился ко мне с нудным полицейским монологом, зачитывая мои права с карточки, которую он держал в свободной руке. Среди всего прочего, он сообщил, что я могу хранить молчание.

Как бы я хотел, чтобы Дори была жива. Она бы наверняка придумала какое-нибудь толковое занятие, чтобы коротать время в тюрьме.

Перевод с английского: Автор перевода не указан

Рисунок: Игорь Гончарук

Я был каскадером с начала шестидесятых годов. Для меня и моих заказчиков доллар всегда оставался долларом. И я никогда не отказывался ни от каких трюков, если не считать парочки настолько опасных и непредсказуемых, что за них не взялся бы даже великий Билли Джеймс. «Бандиты пограничья» представляли собой обыкновенный вестерн со стандартным набором трюков — опрокинуть лошадь, на полном скаку вылететь из седла, парочка кулачных драк. Разве что в нем должен был сниматься Бак Бейкер, некогда легендарный артист, гаснущая звезда экрана. В старые времена Бак был первым номером, когда речь шла о скачках по прерии и лихих перестрелках. Теперь же, ходили слухи, Голливуд перестал обращать на него внимание. И «Бандиты пограничья» были для него последней отчаянной попыткой предстать в роли звезды.

Мне уже доводилось работать с артистами, которых считали крупными величинами. Я вдоволь насмотрелся и на их самолюбование, и на профессиональную ревность и взаимную неприязнь. Бак был полной противоположностью большинству современных звезд — спокойный, сдержанный, хорошо воспитанный, настоящий старый профессионал. В первое же утро по прибытии я увидел его на съемочной площадке и сразу обратил внимание, какое твердое у него рукопожатие и с каким неподдельным равнодушием он относится к статусу звезды.

Представил нас друг другу помощник режиссера Джей Миллер, элегантный молодой человек. Я сказал Баку, как рад работать с ним и как мне нравятся его прежние фильмы.

— Спасибо, — ответил он приятным низким баритоном. — Я всегда старался дать своим зрителям то, что они хотят увидеть. — И окинул меня пристальным взглядом. — Да и о вас я слышал только хорошее. Говорят, вы один из лучших конных каскадеров в нашем деле.

— Я люблю лошадей, — сказал я.

— Отлично. Обычно все свои трюки я делал сам, но… — загорелой рукой он провел по легкой округлости животика, — годы, пожалуй, берут надо мной верх.

— Мне-то кажется, что вы в отличной форме.

Я не кривил душой. Для своих лет он в самом деле выглядел великолепно. Такой же сухой и стройный, разве что погрузнел на несколько фунтов, но уверенности ему было не занимать.

— Во всяком случае, думаю, что справимся.

Я улыбнулся ему в ответ, посмотрел, как он шел к своему креслу в тени трейлера, и, повернувшись к помощнику режиссера, спросил:

— Что я должен знать как дублер мистера Бейкера?

Ухмыльнувшись, Джей лишь пожал плечами.

— Просто подражай его повадкам на экране и не обижай его лошадь.

— С этим проблем не будет, — сказал я. — Лошади мне в самом деле нравятся.

— Ну и прекрасно. — Джей снова пожал плечами. — Идем, я покажу тебе трейлер, что мы отвели для тебя. Кинь свои вещи и направляйся вон к тому серебристому трейлеру. Все большие шишки уже там, пьют кофе.

Разобравшись с вещами и кинув сумку на кровать, я закурил и вышел, чтобы встретиться с продюсером и режиссером. Майское солнце уже палило вовсю. Во всяком случае, спину мне припекало основательно. Открыв двери, я вошел в кондиционированную атмосферу административного трейлера.

Мужчины, сидевшие вокруг стола, не скрывая раздражения, встретили мое появление. Но, наконец, высокий грузный человек в махровой рубашке встал и протянул мне руку.

— Добро пожаловать на борт, Стив, — сказал он, кивнув остальным. — Это Стив Холт, наш организатор трюков. Знакомься — Фред Эйкер, твой режиссер, и Крейг Гейтс, вторая наша звезда.

Я, в свою очередь, обменялся с ними рукопожатиями. Режиссер был худым нервным человеком, на лице его читалась привычка властвовать. Знать я его не знал, но слышал о нем; его работы были выше среднего уровня, и я не мог не удивиться, что он взялся работать на такой студии.

Крейга Гейтса я знал. Встреча с ним была еще одним поводом для удивления: один из самых заметных молодых артистов в мире кино, его звезда стремительно всходила в зенит, пожиратель сердец в полном смысле слова. Кроме того, он был первоклассным занудой. Кое-кто из моих друзей работал вместе с ним и оценил его как надменного самовлюбленного эгоиста, склонного побаловаться кокаином. Он просматривал роль. У меня что-то засосало под ложечкой.

Четвертого человека мне не представили. Он улыбнулся, продемонстрировав полный рот таких зубов, что я невольно вспомнил Брюса, механическую акулу.

— Х. Р. Бохэн, — холодно сказал он. — Менеджер мистера Гейтса.

Он не выказал ни малейшего желания принять мою протянутую руку, так что я сунул ее в карман и привалился к стене. Мой старый приятель Виктор Гордон, продюсер фильма, сел и привычным для него жизнерадостным тоном предложил мне налить кофе и пристроиться куда-нибудь. После того как я сделал то и другое, он сказал:

— Вот копия сценария, Стив. Никаких сложностей для тебя не предвидится.

Они вернулись к своему разговору, а я, попивая кофе, стал листать обтрепанные страницы сценария. Как я и предполагал, сюжет был предельно прост. Вдоволь лихих скачек и перебранок со стрельбой, пара падений с тридцатифутовой высоты. Привычное дело для Бака Бейкера. Долистав сценарий, я погрузился в вежливое молчание.

Дискуссия меж тем обрела жаркий характер, и я не без удивления слушал гневные замечания. Поймите меня правильно — в каждой картине возникают те или иные проблемы. Вечно кто-то спорит со сценарием, кому-то не нравится костюм или что-то другое. Но на этот раз было нечто иное — некоторые реплики Крейга Гейтса дышали неподдельной злобой.