Агата Кристи - Расследует Паркер Пайн

Дафни Сент-Джон кивнула.

— И после этого я уже точно не могла сказать Джеральду. Он ненавидит азартные игры. В общем, я совсем запуталась. И как раз тогда Дортгеймеры — мы с Наоми учились в одной школе — пригласили нас погостить. Они живут недалеко от Кобхэма и, разумеется, страшно богатые. А Наоми ужас какая красивая. У нее есть кольцо с бриллиантом, и что-то там случилось с оправой, и, когда мы уезжали, она попросила меня захватить кольцо и занести ювелиру на Бонд-стрит.

Девушка замолчала.

— Кажется, мы приблизились к самому трудному, — пришел ей на помощь мистер Паркер Пайн. — Продолжайте, миссис Сент-Джон.

— А вы точно никому не скажете? — заволновалась вдруг девушка.

— Для меня это святое, — заверил ее мистер Паркер Пайн. — И потом, вы рассказали уже столько, что я, скорее всего, сумею закончить эту историю за вас.

— Да, правда. Ну, хорошо. Но как не хочется рассказывать! Это так ужасно… В общем, я пошла на Бонд-стрит. Там же много ювелирных магазинов, и в одном из них — «Виро» — делают копии с драгоценностей. Не знаю, наверное, на меня нашло какое-то помрачение. Зашла туда и попросила сделать точную копию с этого кольца. Сказала, что собираюсь за границу и не хочу брать с собой настоящее. Они ничего не заподозрили. Сделали копию, и я отослала ее Наоми — будто бы из салона. Футляр-то у меня был, так что оставалось только упаковать как надо. А потом.., потом я взяла и заложила настоящее кольцо.

Девушка спрятала лицо в ладонях.

— И как я могла? Как? Я, наверное, ничуть не лучше обычной уличной воровки!

Мистер Паркер Пайн деликатно кашлянул.

— Мне кажется, вы еще не все рассказали.

— Не все, — вздохнув, согласилась девушка. — С тех пор прошло шесть недель. Долги я отдала — с этим все уладилось, но с тех пор я места себе не нахожу. А недавно умерла моя дальняя родственница и оставила мне кое-какие деньги. Первое, что я сделала, получив их — выкупила это злосчастное кольцо. И все было бы хорошо, но тут, как назло, вышла крайне неприятная штука.

— Да?

— Мы поссорились с Дортгеймерами. Все из-за этих акций, которые сэр Рубен посоветовал купить Джеральду. Чуть не на следующий день они совершенно обесценились, и Джеральд высказал сэру Рубену все, что он о нем думает, а думает он, оказывается, не очень хорошо, и — в общем, вышла жутко неприятная сцена. А главное, теперь я не могу вернуть кольцо.

— А нельзя отослать его леди Дортгеймер анонимно?

— Но это же все равно, что признаться! Она тут же все поймет.

— Но вы ведь, как я понял, подруги? Как насчет того, чтобы рассказать ей все как есть — положиться на ее милосердие?

Миссис Сент-Джон покачала головой.

— Подруги, конечно, но не до такой же степени! В том, что касается драгоценностей, Наоми тверже камня. Отдай я ей кольцо в открытую, она, может, и не засадила бы меня за решетку, но уж точно рассказала бы кому только можно, а это ничуть не лучше. Если Джеральд узнает, он никогда мне этого не простит. Боже, как все ужасно получилось!

Она снова расплакалась.

— Я чуть голову не сломала, но так и не решила, что мне теперь делать. Мистер Пайн, может, вы что-нибудь посоветуете?

— Кое-что посоветую, — отозвался мистер Паркер Пайн.

— Нет, правда?

— Разумеется. То, что я предлагаю, — простейший выход из ситуации, а опыт показывает, что простейший — он же и лучший, поскольку полностью исключает риск непредвиденных осложнений. Однако я нахожу ваши возражения убедительными. Вы говорите, сейчас об этом печальном инциденте никто, кроме вас, не знает?

— И кроме вас, — сказала девушка.

— Ну, я не в счет. Следовательно, на данный момент вы в полной безопасности, и все, что нужно, — это незаметно подменить кольцо.

— Именно, — оживилась девушка.

— Ну, это не так уж сложно. Немного времени — и мы что-нибудь придумаем…

— Но что? — воскликнула миссис Сент-Джон. — Ведь совсем нет времени. Наоми собирается поменять камень. И это сводит меня с ума.

— Как вы узнали?

— Случайно. На днях я ужинала с одной моей знакомой и мне очень понравилось ее кольцо с изумрудом. И она сказала, что изумруды теперь в моде и что Наоми Дортгеймер тоже будет менять камень в своем кольце.

— То есть действовать надо быстро, — задумчиво проговорил мистер Паркер Пайн.

— Да, да! — подхватила девушка.

— А для этого необходимо получить доступ в дом — и, по возможности, не в качестве прислуги. У прислуги мало возможностей подобраться к драгоценностям. У вас есть какие-нибудь идеи по этому поводу, миссис Сент-Джон?

— Ну, в среду Наоми устраивает большой прием. И, по словам все той же подруги, ищет профессиональных танцоров. Не знаю, правда, нашла уже или нет…

— Думаю, это можно уладить, — заметил мистер Паркер Пайн. — Если нашла, выйдет немного дороже, только и всего. И еще. Вы случайно не знаете, где у них распределительный щит?

— Представьте себе, знаю! Как-то вечером, когда мы у них гостили, перегорели пробки, а слуги уже все легли, и Рубен менял их сам. Это в холле, в стенном шкафу.

Мистер Пайн попросил набросать план.

— Ну что ж, — сказал мистер Паркер Пайн, поднимаясь, — можете больше ни о чем не беспокоиться. Обещаю вам, все будет хорошо. Да, миссис Сент-Джон, как мы поступим с кольцом? Вы, вероятно, предпочтете подержать его до среды у себя?

— Да, наверное, так будет лучше.

— Хорошо. И не волнуйтесь больше, прошу вас.

— А ваш.., гонорар? — робко спросила девушка.

— Это подождет до среды. Тогда я смогу представить вам список возникших расходов. Но, уверяю вас, они будут минимальны.

Проводив девушку, он вызвал секретаршу.

— Пришлите ко мне Клода Латрэ и Мадлен. Если Клод был, пожалуй, самым симпатичным из обретающихся в Англии жиголо, то Мадлен была самой соблазнительной из всех обретающихся в Англии обольстительниц.

— Дети мои, — заявил мистер Паркер Пайн, одобрительно обозрев представшую перед ним пару, — для вас есть работа. Отныне вы — всемирно известные профессиональные танцоры. А теперь, Клоди, слушай меня внимательно и постарайся ничего не перепутать.

Леди Дортгеймер была совершенно удовлетворена проводившимися в ее доме приготовлениями. Даже цветы оказались расставлены именно так, как надо. Отдав дворецкому последние распоряжения, она с удивлением заметила мужу, что, как ни странно, все сделано наилучшим образом.

В последний момент, правда, позвонил Мишель — танцор из «Горького пьяницы» — и сообщил, что его партнерша Хуанита растянула лодыжку и они не смогут приехать. Впрочем, они сами же и подыскали себе замену — какую-то пару, вызвавшую настоящий фурор в Париже (как уверял по телефону Мишель).

Танцоры прибыли, леди Дортгеймер посмотрела их и совершенно одобрила. Вечер прошел великолепно. Жюль и Александра стали настоящей сенсацией. Сначала они исполнили испанский революционный танец, затем — композицию под названием «Мечта идиота», а в заключение ознакомили общество с последними новинками в искусстве современного танца.

Потом танцевали все. Очаровательный Жюль пригласил леди Дортгеймер и закружил ее по залу. Никогда еще у нее не было столь совершенного партнера.

Сэр Рубен тщетно разыскивал обольстительную Александру. В зале ее не было, а поискать в холле, возле распределительного щитка, сэру Рубену и в голову не приходило.

В то время как Александра стояла возле щитка, не сводя глаз со своих инкрустированных[4] наручных часиков, Жюль приглушенно нашептывал леди Дортгеймер примерно следующее:

— Нет, вы не англичанка! Невозможно так танцевать, родившись в Англии. Вы — фея, вы дух танца. Pschenichnaya smirnoffka na zdorrovie[5].

— Что это за язык? — спросила очарованная леди.

— Русский, — сообщил Жюль. — Я сказал вам то, что никогда не осмелился бы произнести на английском.

Леди Дортгеймер зажмурилась. Жюль привлек ее к себе, и в этот момент погас свет.

Жюль склонил голову и прикоснулся губами к руке, лежавшей на его плече. Рука нервно отдернулась, но Жюль схватил ее и поднес к губам снова. Кольцо, словно живое, соскользнуло с пальца.

Через мгновение — или так только показалось леди Дортгеймер — свет вспыхнул снова.

— Ваше кольцо, — улыбнулся ей Жюль. — Оно соскользнуло. Вы позволите?

Он осторожно надел его ей на палец, и чего только не сказали его глаза во время этой незамысловатой процедуры Сэр Рубен все говорил о каких-то распределительных щитках и глупых шутках, но леди Дортгеймер это совершенно не интересовало. То, что произошло, когда погас свет, было куда более волнующим…

Первое, что услышал мистер Паркер Пайн, появившись утром в четверг в своем офисе, это то, что его дожидается миссис Сент-Джон.

— Пригласите ее, — кивнул он секретарше.

— Ну как? — нетерпеливо спросила миссис Сент-Джон, едва переступив порог.

— Вы все-таки волновались, — укоризненно заметил мистер Паркер Пайн.