Луи Бодуэн - На гонках в Ле-Мане

В знак согласия Кандидо кивнул. Сен-Жюст заговорил снова:

— Значит, ты думаешь, что в «ПЛМ» Франк тебя узнал и что он и его банда решили ликвидировать тебя?

Кандидо снова кивнул. Сен-Жюст потер большим пальцем подбородок. Мысли вихрем проносились в его голове. Перед ним вставало множество вопросов. Не его ли вина, что угроза смерти нависла над Кандидо? Не слишком ли легкомысленно пустился он в это пред­приятие? Не следует ли посвятить во все полицию? Подходит ли для журналиста играть в детектива, не имея ни тренировки, ни специальной подготовки? Но Кандидо, заговорив, остановил поток этих беспорядоч­ных мыслей.

— Я позвал вас прежде всего для того, чтобы посо­ветовать вам тоже остерегаться. Мне кажется, что эти бандиты не только очень хорошо организованы, но и очень хорошо информированы. Мы были вместе в «ПЛМ», мы были вместе в ресторане до того, как слу­чилось со мной это происшествие, и вас гораздо легче опознать, чем меня.

Сен-Жюст принужденно улыбнулся:

— Ты прав. Теперь придется играть серьезную иг­ру. Ты не боишься?

Кандидо пожал плечами:

— Если бы я сказал, что это происшествие не на­пугало меня, я бы просто соврал. Но мне оно не пред­ставляется достаточной причиной, чтобы мы бросили это дело.

— Почему ты говоришь «мы»?

— Потому что я хочу помочь вам схватить этих бандитов. Они чуть не убили меня, и у меня есть к ним свой счет.

Вернулся врач.

— Скоро полночь, — мягко сказал он. — Надо дать ему отдохнуть. У него был все-таки сильный шок. Я сейчас дам ему что-нибудь, чтобы он провел ночь спо­койно.

Сен-Жюст поднялся. Ласково опустил руку на пере­вязанную голову Кандидо. подмигнул ему и прошептал:

— Ничего, мы их сделаем.

Он уже выходил, когда Кандидо вернул его и тихо произнес:

— Главное, берегитесь. Будьте осторожны.

Советы об осторожности, которые высказал Пьеру молодой португалец, произвели на него впечатление. Выйдя в подворотню, он сказал себе, что следует огля­деться раньше, чем высунуть на улицу кончик носа. Он находил эту предосторожность несколько смешной, но разумной.

Не успел Пьер об том подумать, как какой-то тип схватил его «Каву». Человек вытащил ее на середину улицы. Вскочив на мотоцикл, он включил мотор в тот самый момент, когда Пьер уже готов был броситься на него.

Мотор взревел, невероятной силы взрыв в эту же минуту потряс весь квартал. «Кава» Сен-Жюста испа­рилась, а вместе с ней и вор. На секунду потрясенный Пьер застыл на тротуаре. Потом мгновенно его мозг проанализировал ситуацию.

Чем стоять около больницы, он посчитал лучшим поскорее исчезнуть. Так или иначе, несчастный, кото­рый пытался украсть его мотоцикл, превратился в бес­форменную груду мяса, и он ничем не мог ему помочь.

Вокруг останков машины и вора уже суетились швейцары больницы и прохожие, толпа все росла. Сен-Жюст направился к стоянке такси возле отеля «Люте­ция», пытаясь на ходу составить план действий.

Он вскочил в такси и поехал к себе.

На его глазах был убит человек, его любимый мо­тоцикл превратился в прах— Он удивлялся своему спо­койствию. Он вспомнил рассказы Эстева о его борьбе в рядах Сопротивления и сказал себе: «Так, наверное, было на войне».

Когда Сен-Жюст вернулся к себе, уже миновала пол­ночь, но он все-таки решился позвонить комиссару Рон­жье домой. Ему повезло: полицейский еще не спал, и по­этому он разговаривал с хорошо соображавшим челове­ком.

Пьер рассказал ему о взрыве, о страшной смерти вора и добавил:

— Полиция неизбежно узнает, что мотоцикл при­надлежит мне. Я просто хочу вас попросить скрыть это обстоятельство, хотя бы для того, чтобы не напугать моих родных и друзей.

Ронжье не был простофилей, и история, которую ему рассказал Сен-Жюст, показалась ему явно подо­зрительной. Он хотел знать больше. Эта настойчивость раздражала Сен-Жюста, и он пожалел, что обратился с просьбой к полицейскому. Но в то же время он пони­мал, что выбора нет. В конце концов он сделал уступку:

— Прошу вас, окажите мне эту услугу. Завтра ут­ром до двенадцати часов я зайду к вам на службу и все объясню.

Ронжье питал чувство уважения к молодому Сен-Жюсту, он согласился, но все же раньше, чем повесить трубку, сказал:

— Я жду вас завтра у себя в кабинете на набереж­ной Орфевр ровно в полдень. Будьте точны.

Закончив разговор, Сен-Жюст вздохнул н оглядел свою комнату. Этот привычный мир он вынужден будет покинуть. Не сможет он показаться и в газете. Пре­ступники считали его мертвым, и ни в коем случае нель­зя было допустить, чтобы они узнали, что это не так.

По той же причине он не должен видеться с Эстевом, Риоттом и Лореттой. И вообще со всеми теми, с кем он обычно встречался, не должен показываться в тех местах, где его знали.

«Я как гангстер, скрывающийся от полиции», — по­думал он, укладывая чемодан.

У Лоретты не было телефона, и он позвонил Риотту. По его голосу Сен-Жюст определил, что помешал ему. Но, услышав о всех приключениях, которые пере­жил Сен-Жюст в этот вечер, Риотт сразу стал внима­телен.

Пьер уточнил:

— Ты предупредишь Лоретту, успокоишь ее и вре­менно будешь вести рубрику. Эстеву и Гонину ни в коем случае ничего не говори. Я сделаю это сам. Я поселюсь в отеле «Терминюс» возле Восточного вокзала под име­нем Пьера Мартэна. Этот адрес должны знать только ты и Лоретта. И, конечно, Фабиен, когда он обнару­жится.

Повесив трубку, он вновь оглядел комнату, чтобы удостовериться, что ничего не забыл. Потом взял че­модан.

Он уже собирался выйти, когда вспомнил, что дол­жен был позвонить папаше Дюброю.

После полуночи телефонные линии были свободны, и ему сразу дали отель «Авианосец». Он объяснил Дюб­рою, что Кандидо попал в небольшую аварию, что в воскресенье он наверняка будет играть против Гавра, и добавил:

— Я заеду к вам в Шартр, чтобы оплатить рас­ходы.

Хозяин отеля не протествовал, видимо, считая это вполне нормальным. Пьер опять хотел схватить чемодан, но вспомнил, что должен что-то сказать Риотту. Мысль о том, что он снова побеспокоит друга, неожиданно раз­веселила его.

— Алло! — вскричал рассерженный Риотт. Пьер заговорил вкрадчивым голосом:

— Это опять я. Я забыл — а это очень важно — попросить тебя напечатать в разделе новостей завтра утром короткую заметку о том, что вчера вечером на улице Мен какой-то лихач сбил насмерть молодого пор­тугальца. Я надеюсь, ты понимаешь зачем?

Риотт усмехнулся:

— Ты ошибаешься, если думаешь, что у меня зату­манены мозги. Ты хочешь, чтобы преступники считали, что убили вас обоих.

Сен-Жюст положил трубку, поклявшись, что не бу­дет его больше беспокоить до утра. Он в третий раз схватился за чемодан, но в этот момент увидел себя в зеркале. Как обычно, он был одет по-спортивному: рубашка с короткими рукавами, замшевый пиджак, джинсы, мокасины. Такая одежда не соответствовала облику Пьера Мартэна, каковым он должен был стать. Он разделся, покопался в гардеробе и достал оттуда синий костюм — «костюм первого причастия», как он называл его, который надевался лишь на вечера «к те­те Жанне».

Выбрал белую рубашку, бордовый галстук и надел черные ботинки.

Переодевшись, он снова посмотрел в зеркало и по­считал, что достаточно изменил свою внешность. Те­перь он больше был похож на молодого дипломанта политехнического института, чем на репортера газеты «Суар».

В который раз он взялся за чемодан и в который раз опять поставил его. В два часа ночи на улице Орфила нужно особое везение, чтобы поймать такси. Он за­казал такси по телефону и, когда услышал, что оно бу­дет у дверей через пять минут, окончательно покинул свой дом.

В отеле «Терминюс» Сен-Жюст долго не мог за­снуть. Проснулся он с тяжелой головой. В семь часов утра ему принесли завтрак в номер.

Он принял холодный душ. Это было для него тя­желым испытанием, но зато благодаря холодной воде в голове прояснилось.

Глотая чай, Сен-Жюст позвонил Эстеву домой. Он знал, что дядя, дабы избежать «пробок» в начале ра­бочего дня, выезжал из дому около половины восьмого. В телефонных разговорах он любил краткость. Сен-Жюст знал это и ограничился парой фраз:

— Я нахожусь в отеле «Терминюс» около Восточ­ного вокзала. Под именем Пьера Мартэна. Зайди ко мне до того, как будешь в газете. Это очень важно.

Сен-Жюст не имел привычки беспокоить своего дя­дю по пустякам, поэтому Эстев воздержался от лишних вопросов. Он сказал:

— Хорошо, я буду через четверть часа.

И Пьер рассказал дяде все, начиная со звонка из Шартра и кончая взрывом мотоцикла. Эстев быстро схватывал суть дела. Он сделал вывод:

— В общем, ты просишь меня никому ничего не рассказывать и нейтрализовать Гонина, сообщив ему, что ты болен. Что касается твоего юного португальца, я согласен: пусть Лоретта отвезет его в Менкур, а за­тем в воскресенье в Гавр на матч. — Он чуть улыбнул­ся и продолжил: — Наконец, я предполагаю, что ты мне поручаешь как можно меньше говорить об этом твоей тете.