Джон Карр - За красными ставнями

— В этом есть резон, — подхватила Пола, тоже давясь от смеха.

Альварес взял себя в руки, хотя слезы все еще струились по его щекам. Полковник колебался. Конечно, дисциплина прежде всего, но виновного защищали две хорошенькие девушки. К тому же он впервые видел Альвареса смеющимся — значит, комендант был не совсем «гребной шлюпкой». Все это склоняло Дюрока к снисходительности.

— Вы понимаете, комендант, — мрачно осведомился он, — что ваше поведение могло иметь серьезные последствия?

— Да, сэр.

— Ну тогда я об этом забуду. — Однако гнев Дюрока еще не истощился. — Но знайте, комендант, больше это не должно повториться, или Роберт ваш дядя!

— Что?! — Пола Бентли отвернулась и вновь затряслась от беззвучного смеха.

Хотя Альварес оставался серьезным, его смуглый лоб озадаченно наморщился.

— Это не повторится, сэр. Но могу ли я почтительно осведомиться насчет дяди Роберта?..

Полковник Дюрок, ожидавший подобного вопроса, радостно хлопнул себя по бедру.

— Это английская идиома! — воскликнул он. — Неужели вы ее не знаете, хотя провели большую часть жизни в Англии? Миндаль вам, комендант! Это американский сленг, которому я научился в баре «Парад».

— Прошу прощения, сэр, но, по-моему, надо говорить «орехи».

— Какие орехи?

— «Будет вам на орехи!», сэр.

— Тогда орехи вам! — рявкнул полковник и застыл с кулаком в воздухе. Потом он опустил руку, и его красное лицо покраснело еще сильнее. Его мозг под коротко стриженными седыми волосами путался в словах, никак не складывающихся в осмысленные фразы. Это было очень скверно. Нельзя шутить с подчиненными — необходимо сохранять достоинство и помнить о дисциплине. — Поймите, комендант, я не сержусь из-за того, что вы смеялись, — возможно, это хороший признак. Но, — абсолютно несправедливо добавил полковник Дюрок, — ваш сегодняшний промах вполне обоснованно побудил сэра Генри отказаться помочь нам в нашем деле. Сэр Генри Мерривейл… — Он указал в сторону упомянутого лица.

В течение некоторого времени никто не замечал Г. М. — разве только исключая его единственную вспышку гнева. Он неподвижно стоял спиной к балюстраде, массируя подбородок пальцами левой руки и жуя какие-то голубые цветы. При этом его глаза задумчиво и одновременно злобно поглядывали на Морин Холмс.

Морин, ранее слишком поглощенная другими делами, наконец заметила это, пригладила волосы и посмотрела на чулки в поисках спустившихся петель.

— «По-детски», — заговорил Г. М. тоном человека, цитирующего кого-то, скосив один глаз в угол потолка балкона. — «По-детски», а?

Морин поняла, в чем дело.

— Пожалуйста, не начинайте снова! Я не имела это в виду, а если имела, то лишь отчасти. Я лишь пыталась помочь…

— «Первый же мошенник, которого вы встретите, — безжалостно продолжал Г. М., — обведет вас вокруг пальца». А я сказал, что покажу вам, не так ли? Хотя не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Ладно!

— Вы действительно ведете себя по-детски!

— А вы все еще моя секретарша? — усмехнулся Г. М. — Остаетесь в этом доме, чтобы писать под диктовку?

— Да! — с вызовом ответила Морин. — Вы говорили, что вполне справитесь. Я этому не верю. Что ж, попробуйте.

Во время этого диалога Альварес с некоторым испугом переводил взгляд с одного на другую.

Г. М. повернулся и выплюнул жвачку из голубых цветов за балюстраду.

— Если ваше предложение еще в силе, полковник, — обратился он к Дюроку, — то я передумал. Я согласен оказать вам любую посильную помощь в деле этого преступника-призрака. Мы с вами наверняка его прищучим.

Полковник Дюрок вскочил со стула:

— Вы серьезно?

— Вполне серьезно.

— Господи! — воскликнул он. — Если моя маленькая организация с вашей помощью сможет поймать чудовище, которое мы называем Железный Сундук, и посрамит полицейские силы Рима и Парижа, то я умру счастливым даже в собачьей конуре! — Он судорожно глотнул. — Когда вы желаете приступить к делу?

— Немедленно.

— А как же ленч? — Дюрок посмотрел на часы. — Tiens,[38] должно быть, слуги забыли о нем. Если вы подробно объясните арабу, что нужно сделать, он все выполнит как надо. Но если вы забудете о своем распоряжении, он решит, что вы передумали, и тоже об этом забудет.

— К черту ленч, — грубо сказал Г. М. — Просто дайте мне несколько сандвичей и виски с содовой. Покажите каждый рапорт, каждую улику — все, что у вас имеется на этого типа. И избавьтесь от всех остальных, кроме…

Морин стояла около стула, на который бросила манто, с высокомерной улыбкой, которая, как она надеялась, разозлит сэра Генри. Но когда его губы беззвучно произнесли слова: «Вы умеете стенографировать?» — она сразу кивнула.

— Избавьтесь от всех, — закончил Г. М., — кроме моей секретарши.

— Ну, я все равно должна уезжать, — сказала Пола. — Я обещала встретиться с Биллом. Полковник Дюрок, можно я сбегаю наверх и вызову такси?

— Чепуха! — возразил полковник. — Комендант Альварес отвезет вас в моем «паккарде».

— Дорогая моя, — с присущей ей искренностью обратилась Пола Бентли к Морин, — как-нибудь вечером мы с вами обязательно куда-нибудь отправимся. Завтра подойдет?

— С удовольствием.

— Отлично. Но сегодняшний вечер — особенный для нас с Биллом. Мы собираемся пообедать в «Али-Бабе», потом поплавать, а потом…

— Поплавать в такую погоду! Не слишком ли холодно?

— О, я не имела в виду здешний пляж! — улыбнулась Пола. — К тому же Средиземное море всегда теплое на несколько миль в обе стороны от мыса Спартель. Вы должны как-нибудь искупаться…

— Обязательно, — заверила ее Морин. — Но открою вам страшную тайну — я не знала, какие купальные костюмы сейчас в моде, и решила купить его здесь.

— Купальный костюм? — Пола с удивлением посмотрела на нее и засмеялась. — Зачем он вам? Ведь рядом наверняка никого не окажется.

— О! — Морин задумалась над такой возможностью, но поспешно отогнала эти мысли, тем более что в них вторгся бас сэра Генри Мерривейла:

— Предлагаю маленькое пари, полковник. Скажем, ставлю тысячу фунтов против десяти, что мы прищучим этого прохвоста в течение сорока восьми часов.

— Друг мой, вы не знаете его «послужной список»!

— Плевать я на него хотел! Кто принимает мое пари?

Альварес протянул руку, которую Г. М. торжественно пожал. Молодой человек с длинным прямым носом, золотисто-карими глазами и улыбающимся широким ртом выглядел задумчивым.

— Я принимаю ваше пари, сэр, — сказал он, — но хочу, чтобы вы его выиграли. С вашей стороны было в высшей степени достойно предложить нам помощь.

— Вовсе нет, сынок. — Г. М. повысил голос. — Я намерен преподать урок этому наглому субъекту, который принимает природное достоинство за тупость.

— Прошу прощения, сэр. — Альварес немного поколебался. — Между нами говоря, я знаю, что мисс Холмс… никак с вами не связана, если можно так выразиться. Но вы не собираетесь держать ее здесь весь вечер?

— Решили покутить, сынок? — с интересом и одобрением осведомился Г. М. — Нет. Только на пару часов.

— Покутить? — Альварес пришел в ужас. — Нет-нет! Только пообедать.

— Вы когда-нибудь встречали мужчину, — шепнула Морин Поле, стиснув кулаки, — который настолько выводит вас из себя, что пробуждает желание царапаться?

— Хуан Альварес? — Пола была озадачена. — Но он не…

— Нет! Я имею в виду этого ужасного…

— О, сэр Генри! — Пола усмехнулась. — Дорогая, вы никогда не поймете мужчин этого типа, пока не научитесь смеяться над ними. Иначе вам придется выходить из себя постоянно.

Полковник Дюрок хлопнул в ладоши, напоминая о дисциплине.

— Комендант Альварес! Вы отвезете миссис Бентли в британское консульство, потом поедете в 7-й участок и отправите машину назад. Никто не звонил мне насчет багажа пассажиров, — загадочно добавил он, — но это может занять много времени. Возможно, вы первым получите новости. В любом случае позвоните мне через час. C'est entendu?[39] Превосходно. А я сейчас поручу «фатьме» приготовить сандвичи. Идите!

Через две минуты на террасе стало тихо. «Паккард» полковника Дюрока задним ходом выехал из гаража. Пола, оборачиваясь с переднего сиденья, доказывала Морин, что ей не нужен купальный костюм, а шокированный Альварес пытался заставить ее умолкнуть. Полковник Дюрок вышел в высокий холл, выложенный мраморными плитками, и резко окликнул кого-то по-арабски. Ему ответил быстрый топот ног.

Сев на кресло у балюстрады, Г. М. поправил шляпу и зажег очередную зловонную сигару. Морин придвинула плетеный стул ближе к столу. Какое-то время Г. М. молча курил.

— Значит, вы решили остаться здесь? — спросил он.

У Морин уже был готов ответ.