Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

– Скажу вам еще кое-что, – произнес Шерлок Холмс, – Лакированные ботинки и Квадратные мысы приехали в некоем кэбе и, по всей вероятности, шли по тропинке, как настоящие друзья, рука об руку. Оказавшись внутри, они принялись расхаживать по комнате, или, скорее всего, Лакированные ботинки стояли, а Квадратные мысы ходили взад-вперед. Все это я прочел по отпечаткам на пыльном полу. Я так же смог узнать, что Квадратные мысы, что-то возбужденно говоря, распалялись все больше и больше. На это указывают опять же следы, длина их постоянно увеличивалась. Несомненно, этот человек довел себя буквально до исступления. Тогда-то и произошла трагедия. Вот так, с помощью наблюдательности и дедукции мне и стала ясна общая картина преступления. А мелкие, несущественные детали ее – это уже результат моих догадок и предположений. Теперь у нас есть прекрасная рабочая гипотеза, с которой мы и начнем. Не будем терять время даром. Тем более что сегодня вечером я еще хочу успеть на концерт Галле, послушать Норман-Неруду.

Этот диалог состоялся в то время, пока мы путешествовали по бесконечной веренице грязных улочек и мрачных закоулков. Неожиданно наш кучер остановил кэб в самом неприглядном из них.

– Вон там и находится Одли-корт, – сказал он, тыкая пальцем в темную щель, виднеющуюся между рядами мертвенно – серых кирпичных зданий. – Будете возвращаться, найдете меня здесь.

Одли-корт не отличался привлекательностью. Протиснувшись в узкий проулок, мы оказались на квадратном, мощенном плитами дворе и окруженном убогими лачугами. Нужный нам дом 46 мы нашли не сразу, вначале нам предстояло проползти под бечевками с линялым бельем, то и дело преграждавшими нам путь. Подойдя к жилищу полисмена, мы увидели дверь, украшенную маленькой медной табличкой с выгравированным на ней именем Ренса. Проведя небольшое расследование и выяснив, что констебль еще спит, мы стали дожидаться его появления в крошечной передней.

Вскоре он вошел, с плохо скрытым недовольством разглядывая субъектов, осмелившихся его потревожить.

– Я оставил свой отчет в полицейском участке, – сказал констебль.

Мой друг извлек из кармана монету в полсоверена и принялся с задумчивым видом ей поигрывать.

– Нам гораздо интереснее было бы выслушать вас лично, – произнес Холмс.

– Буду рад рассказать вам все, что смогу, – ответил Ренс, глаза которого жадно блеснули.

– А мы с не меньшей радостью выслушаем ваш подробный рассказ. Так что же там, по-вашему, произошло?

– И как рассказывать-то, с самого начала? – Холмс ободряюще кивнул – Ага, ну ладно. Значит, дежурство мне досталось ночью, с десяти вечера до шести часов утра. В одиннадцать в «Белом олене» случилась драка, но какая-то очень вялая, обычно бывало и повеселее. Вот. А в час ночи начался дождь, и тут я встретил Гарри Мерчера, он как раз дежурил на Холланд-гроув. Ну, значит, мы постояли, эдак поболтали на углу Генриетта-стрит часов, может, до двух или подольше. Я еще подумал, что пора бы мне пройтись да посмотреть, все ли в порядке на Брикстон-роуд. Ну и ночка выдалась, доложу я вам, темень – хоть глаз коли, и грязищи – по уши. На улице никого, помню только, кэб или два мимо меня проехали. Потом я ходил туда – сюда и все подумывал, не пойти бы пропустить, понимаешь, стаканчик – другой, и вдруг вижу – в окне одного из домов мелькнул свет. А я-то ж знаю, что в тех двух домах на Лоринстон-гарденс никто не живет, потому, как хозяева их не чистили там канализации, и самый последний из жильцов, как раз-то и умер от брюшного тифа. И вот мелькнул там свет, и меня будто громом ударило. Смотрю я на него, а сам все думаю, как бы не случилось чего. И только я подошел к двери…

– Вы остановились и пошли обратно к калитке в саду, – перебил его мой спутник. – И зачем же вы это сделали?

Ренс, едва не подпрыгнув от неожиданности, удивленно вытаращился на Холмса.

– Что верно, то верно, сэр, – сказал он. – Но как вы узнали о том, что одному только Богу известно? Он один и видел, как я подошел к двери. Стою я, а рядом – ни души. Вот я и подумал: ну хоть бы кто-нибудь находился бы рядом со мной. Только не подумайте, что я струсил. Я никого не боюсь на этом свете, сэр, но мне пришло на ум, а вдруг это тот тифозный покойничек пришел поискать человека, виновного в его смерти. С этой мыслью я повернулся и бросился назад к калитке, думал, увижу фонарь Мерчера, но на улице хоть глаз коли и тишина – ну, мертвая.

– Значит, на улице никого не было?

– Ни души, говорю ж вам, сэр. И не то, что б человека, ни одной шелудивой собаки в округе. Собравшись с духом, пошел я обратно к дому и толкнул дверь. Внутри было совсем тихо. Так вот, вошел я в комнату, откуда лился свет. Там на каминной полке стояла догорающая свеча, красного цвета. И тут я его и увидел…

– Да, да, а знаю, что вы сделали, увидев тело. Вы несколько раз обошли комнату и, встав на колени, наклонились над мужчиной, затем толкнули дверь, ведущую в кухню, и…

Джон Ренс с испуганным лицом вскочил со стула и подозрительно уставился на Холмса.

– Где же ты скрывался, приятель? Откуда ты подглядывал за мной? – воскликнул он. – Уж слишком много ты, сдается мне, знаешь.

Холмс, рассмеявшись, протянул констеблю через стол свою визитную карточку.

– Я думаю, вы не арестуете меня по подозрению в убийстве, – произнес он. – Я – не волк, а, скорее, одна из ищеек. Мистер Грегсон и мистер Лестрейд могут подтвердить мои слова. Так что, давайте продолжим. Что же вы сделали потом?

Ренс снова сел, но вид у него был по-прежнему озадаченный.

– Я вернулся к калитке и засвистел в свисток. Прибежал Мерчер, а с ним еще двое.

– И улица была все так же пустынна?

– В общем да, порядочных людей я там не заметил.

– А каких же вы тогда заметили?

Лицо констебля расплылось в довольной ухмылке.

– Многих пьяниц я повидал на своем веку, – сказал он. – Но такого, как этот, еще ни разу. Когда я вышел, он стоял, прислонившись к забору возле калитки, и во всю глотку орал какую-то песню. Ясное дело, стоять-то он совсем не мог.

– Как выглядел тот человек? – спросил Шерлок Холмс.

Казалось, своим не относящимся к делу вопросом Холмс даже разозлил Джона Ренса.

– Пьян в стельку, как он еще мог выглядеть, – пробурчал тот. – Не будь мы так заняты, оттащили бы его в участок.

– А вы не заметили, какое у него было лицо? И во что он был одет? – продолжал спрашивать Холмс. – Или вы это не запомнили?

– Как не запомнить, конечно запомнил. Попытались мы с Мерчером поставить его на ноги, да куда там – здоровенный верзила, с красной рожей, до самых глаз обмотан шарфом.

– Достаточно, – резко остановил констебля Холмс. – Куда он потом делся?

– Дел у нас, что ли мало? Некогда было с ним возиться, – обиженным голосом ответил Ренс. – Бьюсь об заклад, он нашел дорогу домой, будьте спокойны.

– Так во что он был одет?

– В коричневое пальто.

– Не держал ли он в руке кнут?

– Кнут? Да нет.

– Ага, значит, бросил где-то поблизости.

– Может, вы слышали или видели, как позже проехал кэб?

– Нет.

– Вот ваши полсоверена, – произнес мой спутник, вставая и берясь за шляпу. – Боюсь, Ренс, вам никогда не заработать повышения по службе. Нельзя носить голову на плечах только для украшения, иногда ее просто необходимо использовать по прямому назначению, то есть думать. Этой ночью вы могли бы заработать сержантские нашивки. Я абсолютно уверен, что человек, которого вы держали за руку, помог бы нам пролить свет на это таинственное дело. Его-то мы сейчас и разыскиваем. Ну ладно, поздно говорить об этом. Пойдемте, доктор.

Мы направились к кэбу, оставив нашего собеседника в полнейшем недоумении.

– Абсолютный болван! – с сожалением говорил Холмс по дороге домой. – Только подумайте, какую уникальную возможность предоставила ему судьба, и он не смог ею воспользоваться!

– Пожалуй, мы все еще блуждаем в темноте. Верно, что описание этого человека совпадает с вашим представлением о втором участнике нашего запутанного дела. Но тогда зачем, скажите, ему снова понадобилось возвращаться в дом? Как правило, убийцы так не поступают.

– Кольцо, доктор. Он вернулся именно за ним. Ловить его мы можем, только используя кольцо как приманку, другого способа у нас нет. На такую наживку я обязательно его поймаю, ставлю два фунта против одного! Практически он уже в наших руках. Но сначала я должен поблагодарить вас за все. Без вас я никуда бы не поехал и пропустил бы лучший из известных мне этюдов: этюд в багровых тонах. В самом деле, почему мы никогда не пользовались языком художников? Сквозь бесцветную пряжу жизни тонкой багровой нитью проходит убийство, и наша задача – найти ее кончик и распутать, дюйм за дюймом. Давайте обедать, а потом поедем слушать Нормана – Неруду. Она смело играет и отлично владеет смычком. Одна вещица Шопена в ее исполнении просто великолепна: тра-ля-ля-ля-а-а-…

Откинувшись на спинку сиденья, сыщик-любитель беззаботно распевал, словно жаворонок, и мне оставалось лишь размышлять о том, сколь разносторонен человеческий ум.