Агата Кристи - Прилив

– Нельзя ненавидеть людей, – возразила шокированная Розалин. – Это грешно.

– По-твоему, Клоуды тебя не ненавидят? Они были добры к тебе?

– Они не причинили мне никакого вреда, – с сомнением отозвалась Розалин.

– Но с радостью бы это сделали, малышка. – Он рассмеялся. – Если бы они не так дрожали за собственную шкуру, тебя однажды утром нашли бы с ножом в спине.

Она поежилась:

– Не говори такие ужасные вещи.

– Ну, может быть, это был бы не нож, а стрихнин в супе.

Розалин уставилась на него, ее губы дрожали.

– Ты шутишь…

Дэвид вновь стал серьезным:

– Не бойся, Розалин. Я о тебе позабочусь. Им придется иметь дело со мной.

– Если это правда, – запинаясь, спросила она, – что они ненавидят нас… ненавидят меня… то почему бы нам не уехать в Лондон? Там мы были бы в безопасности – вдали от них.

– Деревня тебе на пользу, девочка. Ты ведь знаешь, что в Лондоне тебе становится хуже.

– Это было, когда его бомбили… – Розалин задрожала и закрыла глаза. – Я никогда этого не забуду…

– Еще как забудешь! – Дэвид осторожно взял ее за плечи и слегка встряхнул. – Выбрось это из головы, Розалин. Ты была контужена, но теперь все кончено. Бомб больше нет. Не думай о них. Доктор сказал, что сельская жизнь и деревенский воздух пойдут тебе на пользу. Вот почему я держу тебя подальше от Лондона.

– В самом деле? А я подумала…

– Что ты подумала?

– Что ты хочешь быть здесь из-за нее, – медленно сказала Розалин.

– Из-за нее?

– Ты знаешь, о ком я. О той девушке, которая служила в армии.

Лицо Дэвида внезапно стало суровым.

– Линн Марчмонт?

– Она что-то значит для тебя, Дэвид?

– Линн – невеста этого тупоголового бычка, Роули.

– Я видела, как ты разговаривал с ней тем вечером.

– Ради бога, Розалин…

– И ты ведь встречался с ней после этого, не так ли?

– Я столкнулся с ней возле фермы однажды утром, когда ездил верхом.

– И будешь сталкиваться снова.

– Конечно, буду! Это крошечная деревушка. Тут шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из Клоудов. Но если ты думаешь, что я влюбился в Линн Марчмонт, то ты ошибаешься. Она заносчивая и неприятная девица со злым языком. Пускай Роули с ней справляется. Нет, Розалин, она не в моем вкусе.

– Ты уверен, Дэвид? – с сомнением спросила девушка.

– Конечно, уверен.

– Я знаю, ты не любишь, когда я гадаю на картах, – робко проговорила Розалин. – Но они говорят правду. Карты сказали, что девушка, приехавшая из-за моря, принесет нам несчастье. Потом в нашу жизнь войдет незнакомый брюнет – он тоже грозит бедой. Еще выпала карта, означающая смерть, и…

– Ох уж эти мне незнакомые брюнеты! – Дэвид рассмеялся. – Советую тебе держаться от них подальше. Сколько же в тебе суеверий! – Продолжая смеяться, он направился к двери, но, выйдя из дома, нахмурился и пробормотал: – Черт бы тебя побрал, Линн! Вернулась из-за моря и расстроила все планы. – Дэвид понимал, что намеренно идет туда, где надеялся встретить девушку, которую только что проклинал.

Розалин наблюдала, как он шагал по саду к калитке, выходящей на дорожку через поле. Потом она поднялась к себе в спальню и стала перебирать одежду в гардеробе. Ей нравилось трогать новое норковое манто – она и представить себе не могла, что у нее когда-нибудь будет такое. Розалин все еще была в спальне, когда горничная сообщила, что пришла миссис Марчмонт.

Адела сидела в гостиной, поджав губы. Ее сердце колотилось вдвое быстрее обычного. Она уже несколько дней пыталась заставить себя обратиться за помощью к Розалин, но со свойственной ей нерешительностью откладывала этот момент. А еще ее удерживало то, что отношение Линн внезапно изменилось. Теперь она категорически возражала против того, чтобы ее мать просила взаймы у вдовы Гордона.

Однако очередное письмо от управляющего банком, пришедшее этим утром, побудило миссис Марчмонт к решительным действиям. Больше мешкать было нельзя. Линн рано ушла из дому, и миссис Марчмонт видела идущего по полю Дэвида Хантера. Путь был свободен. Она хотела застать Розалин одну, справедливо рассудив, что в отсутствие брата с девушкой будет куда легче иметь дело.

Тем не менее миссис Марчмонт ужасно нервничала, ожидая в солнечной гостиной. Впрочем, ей стало немного легче, когда вошла Розалин, выглядевшая, как показалось миссис Марчмонт, еще более «полоумной», чем обычно. «Интересно, – подумала она, – это у нее после бомбежки или она всегда была такой?»

– Д-доброе утро, – запинаясь, поздоровалась Розалин. – Пожалуйста, садитесь.

– Какой прекрасный день, – отозвалась Адела. – Взошли все мои ранние тюльпаны. А ваши?

Девушка рассеянно посмотрела на нее:

– Не знаю.

«Как вести себя с человеком, – думала миссис Марчмонт, – с которым нельзя говорить ни о садоводстве, ни о собаках – опорных пунктах всех сельских бесед?»

– Конечно, – заметила она, не сумев удержаться от язвительных ноток, – у вас так много садовников. Они за всем следят.

– Старый Маллард говорит, что ему нужны еще два помощника. Но рабочих рук по-прежнему не хватает.

Казалось, это ребенок повторяет слова, которые слышал от взрослых.

Она и впрямь походила на ребенка. «Не в этом ли, – думала Адела, – заключается ее очарование? Не это ли привлекало проницательного бизнесмена Гордона Клоуда, сделав его слепым к ее глупости и отсутствию воспитания? Едва ли все дело было только во внешности. В конце концов, много красивых женщин безуспешно добивались его внимания».

Но детская наивность могла привлечь шестидесятидвухлетнего мужчину. Была ли эта наивность подлинной или это всего лишь поза, оказавшаяся прибыльной и ставшая ее второй натурой?

– Боюсь, Дэвида сейчас нет… – сообщила Розалин. Это привело в чувство миссис Марчмонт. Не следует упускать шанс – ведь Дэвид может вернуться. Слова застревали у нее в горле, но она заставила себя их произнести:

– Не могли бы вы мне помочь?

– Помочь? – Розалин выглядела удивленной и озадаченной.

– Понимаете… все очень осложнилось… Смерть Гордона многое изменила для всех нас…

«Что ты пялишься на меня, как идиотка? – с тоской подумала миссис Марчмонт. – Ты отлично знаешь, что я имею в виду! В конце концов, ты сама была бедной…»

В этот момент она искренне ненавидела Розалин. Ненавидела за то, что ей, Аделе Марчмонт, приходится сидеть здесь и выклянчивать деньги. Как же это нелегко!

Буквально за минуту ей вспомнились долгие часы беспокойных размышлений и неопределенных планов. Продать «Белый дом»? Но куда ей переехать? Ведь приобрести маленький, а тем более дешевый дом невозможно. Принимать у себя постояльцев? Но прислугу не сыщешь днем с огнем, а она в одиночку не справится с хозяйством и стряпней. Если бы ей помогала Линн – но Линн собирается замуж за Роули. Жить с Линн и Роули? Нет, она никогда на это не пойдет! Найти работу? Но какую? Кому нужна утомленная пожилая женщина, не имеющая специального образования?

Миссис Марчмонт услышала собственный голос. Он звучал воинственно, потому что она презирала себя:

– Я имею в виду деньги.

– Деньги? – переспросила Розалин. В ее голосе слышалось искреннее удивление, как будто о деньгах она ожидала услышать в последнюю очередь.

Адела продолжила, с трудом выжимая из себя каждое слово:

– Я превысила кредит в банке и должна оплатить счета за ремонт в доме, а проценты мне еще не выплатили… Понимаете, мой доход уменьшился вдвое… Очевидно, это из-за налогов… Раньше нам помогал Гордон – оплачивал ремонт крыши, окраску стен и все прочее… К тому же он выделял нам содержание – раз в квартал клал деньги в банк… Пока он был жив, все было в порядке, а теперь… – Адела умолкла. Она ощущала стыд, смешанный с облегчением. В конце концов, худшее позади. Если девушка откажет, то ничего не поделаешь.

Розалин выглядела смущенной.

– О боже, – растерянно пробормотала она. – Право, не знаю… Я никогда не думала… Конечно, я попрошу Дэвида…

Вцепившись в подлокотники стула, Адела решительно произнесла:

– А не могли бы вы сразу дать мне чек?

– Да… наверно, могла бы…

Розалин поднялась и с неуверенным видом подошла к письменному столу. Порывшись в ящиках, она наконец извлекла чековую книжку.

– Сколько мне выписать?

– Если можно, пятьсот фунтов…

«Пятьсот фунтов», – послушно написала Розалин.

Адела почувствовала, что у нее гора свалилась с плеч. Победа оказалась совсем легкой! Она с испугом осознала, что ощущает не столько благодарность, сколько презрение. Розалин была невероятно простодушной.

Девушка встала из-за стола, подошла к ней и протянула чек. Казалось, теперь смущение испытывала только она.

– Надеюсь, здесь все правильно. Я так сожалею…

Адела взяла чек. На розовой бумаге было написанно бесформенным детским почерком:

«Для миссис Марчмонт. Пятьсот фунтов. Розалин Клоуд».