Николас Блейк - Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)

Найджел снова кивнул.

– Очень плодотворная мысль, Джимми! Она произвела на меня совершенно неизгладимое впечатление, – сказал Чарльз. – Но факт остается фактом: я не имел возможности позаимствовать капсулу с ядом из твоего туалетного столика. Так что не считай, будто ты выбрался из тупика.

– Я думаю, ты мог достать яд и в другом месте.

– О да, я располагал маленькой смертоносной таблеткой в Германии. Но вернул ее в штаб перед возвращением домой. Правильно я говорю, Найджел?

Найджел Стрейнджуэйз кивнул. Ему ничего другого не оставалось, кроме как наблюдать, время от времени кивая, за развитием событий. Рано или поздно кто-то из них допустит промашку.

– Ну что ж, позволю себе допустить, что у Чарльза были другие возможности добыть цианид. Может быть, погоня за Штульцем принесла и другие трофеи, откуда мне знать? Выяснить это – дело полиции, а не мое. Могу со своей стороны утверждать, что это он придумал взять с собой на встречу «штульцевскую штучку» и всем ее показать, совсем как инструктор по военному делу, показывающий гражданским настоящую ручную гранату и пускающий ее по кругу, не подумав, как это опасно. И еще одна вещь. Я допускаю, что Чарльз вряд ли мог воспользоваться для убийства моей пилюлей. Но он без труда мог взять ее после убийства, когда переехал к нам; и он взял ее, чтобы обвинение пало на меня. Примечательно, что моя пилюля пропала только тогда, когда полиция изменила свою версию относительно того, как было совершено убийство; только тогда, когда решили искать иной источник яда.

– У вас есть доказательства? – спросил Найджел.

– Чарльзу всегда было известно, что у меня есть пилюля с ядом. На днях он спрашивал меня, сохранилась ли она и где я ее прячу.

– Это вранье, и ты знаешь это! – срывающимся голосом крикнул Чарльз. Его треугольное личико сделалось еще меньше, сморщилось, как у мертвеца.

– Конечно, ты старался выведать это осторожно. Но…

– Кто-нибудь слышал этот разговор? Может быть, ваша жена? – вставил Найджел.

– Нет. Мы с Чарльзом были одни.

Найджел снова откинулся на спинку стула.

– Так что у вас, как и у него, никаких доказательств.

– Боюсь, что так. Как нет доказательств относительно его угроз Ните.

– Его угроз Ните?

– Да. Теперь я должен все рассказать. Полагаю, вы заметили, он только что говорил о помолвке с Нитой – и не смог полностью скрыть от нас своих чувств. О да, Чарльз умеет притворяться, он все время притворялся, будто все чувства к Ните у него испарились, что он потерял к ней интерес… Он даже забрал у нее свои письма, – да, Алиса мне рассказала про них… Было бы куда как неприятно, если бы полиция прочитала их и узнала кое-что такое, от чего у нее возникло бы много вопросов. Вы не поверите, какой страстный мужчина скрывается под этой… под этой обманчивой внешностью…

– Очень приятно слышать! – заметил Чарльз. – Такой комплимент дорогого стоит.

– Бедная девочка была перепугана в то утро. Знаете, Чарльз разговаривал с ней очень круто. Да, он дал ей последний шанс, чтобы она выполнила свое обязательство перед ним, он просил ее отказаться от меня, но не ради Алисы. Он сказал ей: «Если ты немедленно не отпустишь на свободу моего очаровательного зятя, если ты завтра же не объявишь во всеуслышание, что мы в ближайшее время поженимся, я постараюсь сделать так, чтобы он тебя больше никогда не увидел».

– Она вам рассказала об этом?

– Нет, я это слышал своими ушами.

Чарльз Кеннингтон спросил изумленно:

– Слышал? Что ты хочешь сказать?

– Уйдя от Ниты в тот вечер – да, между нами произошла ужасная сцена, – я вскоре вернулся к ней. Я чувствовал, что не могу ее так оставить. Я поехал в министерство и попытался работать. Но не смог. Потом позвонил ей, сказал, что очень сожалею о происшедшем и что сейчас приеду. Мне показалось, мои слова вызвали у нее панику. Я не мог понять почему. Но у меня появились смутные подозрения. Я начал думать: а не обманывала ли она меня все это время?.. В общем, я ей сказал, что не приеду, но про себя решил, что вернусь. Сейчас мне стыдно вспоминать об этом. Конечно, Чарльз в некотором отношении прав: я бы, вероятно, воспользовался случаем, чтобы порвать с Нитой… Боюсь, такая мысль приходила мне в голову, когда я ехал к ней: я надеялся, что застану ее с мужчиной. Надеялся – и одновременно боялся. Я открыл дверь своим ключом, неслышно поднялся по лестнице, прокрался в холл и стал у двери гостиной. И услышал голос Чарльза. Сначала я не мог понять, в чем дело. Потом услышал то, что только что вам рассказал. И еще кое-что… Он готов был простить ей неверность, если…

Джимми вдруг замолчал и закрыл глаза, словно не в силах вынести то, что он представил… На исказившемся лице отразилась внутренняя боль. Продолжать рассказ он мог только шепотом.

– На следующее утро… о Боже мой! Мне этого никогда не забыть… Нита была в ужасном состоянии. У нее не хватило духу сообщить мне, что к ней приезжал Чарльз. Я думаю, она не могла поверить, что я не воспользуюсь появлением Чарльза, чтобы положить конец нашей связи… «Связь» – Боже, что за слово!.. Я имею в виду вот что. Если бы она мне сказала: Чарльз требует, чтобы она вышла за него, и угрожает ей, я уж не знаю чем… понимаете, какой великолепный это был бы предлог для меня? Словом, она больше не могла надеяться на мою защиту, у нее не осталось никого, на чье плечо она могла бы опереться. Если бы я хоть на миг мог себе представить, насколько серьезной была угроза Чарльза!.. – Побелевшими костяшками стиснутых кулаков он ткнул себя в лоб. – Нет, я должен был это знать, я не должен был допустить… Но нельзя было даже представить себе, что Чарльз может сделать такое, показав всем эту самую капсулу…

Он неожиданно поднялся и стал мерить шагами комнату. Двое сидели молча. Найджел напряженно думал. Чарльз Кеннингтон сидел, съежившись, на своем стуле и казался ушедшим в себя, таким же маленьким, каким отражался в выпуклом зеркале на другом конце комнаты. Джимми остановился у буфета, чтобы налить себе вина.

– Извините, – сказал он. – Хотите, Найджел? Персиковый ликер или что-то в этом роде…

Он вернулся к столу с двумя рюмками, держа их между пальцами за ножки. Найджел взял одну. Другую Джимми поставил рядом с Чарльзом. В комнате повисла тяжелая атмосфера того замешательства, какое бывает в клубе, когда одного из его членов при всем народе изобличат в шулерстве.

– Я не рассказывал этого раньше, – говорил Джимми, обращаясь к Чарльзу, как будто они условились делать вид, что Найджела тут нет. – Но разве могу я сидеть и ничего не предпринимать? Могу?.. – В голосе у него звучали почти просительные нотки. – Извини, Чарльз. Но ты меня вынудил…

Лицо майора Кеннингтона стало совсем маленьким и потерянным. Он не раскрыл рта.

– По-моему, Найджел, нет смысла просить вас забыть все, что вы тут услышали сегодня вечером, – сказал Джимми.

Найджел покачал головой. Он все еще ждал чего-то. Инстинкт подсказывал ему, что этим дело не кончится.

– Я позабочусь об Алисе. Обещаю тебе. С ней все будет хорошо. – Джимми вновь обращался к Чарльзу: – Почему ты молчишь?

Сидевший безучастно, как в воду опущенный, майор Кеннингтон заговорил наконец:

– Я очень, очень любил Ниту.

Слова эти он произнес раздельно, высоким и чистым голосом, так похожим на голос Алисы Лейк.

– Остается одно, Чарльз, – произнес Джимми с плохо скрываемым нетерпением.

– Да, – согласился Чарльз. – Только одно. – Он потянулся негнущимися пальцами к рюмке с ликером.

– Я думаю… О черт, эта повязка! Найджел, вы не могли бы ослабить ее немного, мне больно… Этот узел – никак до него не дотянусь.

Найджел встал и склонился над левой рукой Джимми. На несколько секунд он оказался спиной к Кеннингтону. Потом снова сел. Чарльз все еще держал рюмку, невысоко приподняв ее и всматриваясь в янтарного цвета жидкость. Потом перевел взгляд на Джимми и посмотрел ему в лицо лихорадочно блестящими глазами.

– Ну что ж, помянем Ниту! – сказал он. – Мир ее праху…

Стояла напряженная тишина.

– Пей, Джимми, – сказал он. – Ты тоже должен за нее выпить.

– За Ниту, – едва слышным, сдавленным голосом пробормотал Джимми Лейк.

Оба выпили: Джимми – несколькими глотками, Чарльз, как всегда, залпом.

В следующий миг Чарльз Кеннингтон вскочил на ноги, глаза у него вылезли из орбит, руками он царапал себе горло.

– Боже! Все горит! – с трудом, хрипло выдавил он из себя.

Найджел тоже вскочил и бросился было к Чарльзу, но почувствовал, как Джимми Лейк левой рукой с неожиданной силой удержал его за запястье.

– Не нужно, Найджел! Так лучше. Ради Бога, пусть он…

Чарльз Кеннингтон покачнулся. Он икал, хватая ртом воздух, лицо его покраснело, глаза остекленели. Затем он боком упал на стул, вывернулся, как червяк, соскользнул на пол, дернулся несколько раз и затих.

Рука Джимми, державшая Найджела за запястье, разжалась. Он задрожал и вздохнул обессиленно.