Татьяна Полякова - Миллионерша желает познакомиться

— Простите, — робко начала я, — это ограбление?

Вопрос мой адресовался здоровенному парню в маске, который энергично размахивал железкой, подозрительно напоминающей пистолет. Видно было, что парень здорово нервничает. Он орал «Всем на пол», и этим криком вывел меня из глубокой задумчивости, в которой я пребывала с утра. Спросила я скорее по привычке (я люблю задавать вопросы, потому что от природы любопытна), а еще из вполне понятного желания быть в курсе происходящего. Потому что если это ограбление, я в общем-то ничего против не имею: в кошельке у меня 100 руб. 55 коп. и я согласна пожертвовать ими, лишь бы парни не волновались из украшений на мне кожаный браслет, между прочим дорогой и мне он нравится, лишаться его я не планировала, но вряд ли парни позарятся на такую грумзу. В общем, если это ограбление, мое дело тихо-мирно сидеть в уголке, то есть теперь лежать на полу, дождаться, когда грабители смоются и продолжить размышления о жизни, которая, кстати, в последнее время не очень-то радовала. Если же парни, не приведи Господи, террористы, тогда придется настраивать себя на испытания, а мне это, по понятным причинам, не хотелось, испытания я не очень жалую, а сейчас они и вовсе не кстати.

Короче, задавая этот вопрос мягко, вежливо, со свойственной мне интеллигентностью, я хотела только определиться.

— Заткнись, — рявкнул здоровяк, схватил меня за шиворот и толкнул на пол, где я и распласталась, прошипев «придурок», правда прошипев еле слышно, осмотрительно понизив голос и отвернувшись.

Террористы", — с тоской подумала я, потому что ничего хорошего от жизни не ждала. И даже не испытывала особого удивления, в очередной раз умудрившись попасть в историю. Для меня это дело обычное: бутерброд всегда падает маслом вниз, автобус ускользает из-под носа, вылет самолета задерживается, паспорт теряется, каблуки ломаются, а жулики в толпе безошибочно находят меня, чтобы свистнуть кошелек из сумки.

Другая бы на моем месте загрустила, решив, что это пожизненный крест, но я была оптимисткой и верила, что однажды мне повезет по-крупному, иначе выходит, что в мире нет справедливости, а с этим я согласиться никак не могла.

В общем, я лежала на полу, томно вздыхала и поторапливала провидение, мол, хватит испытаний, пора переходить к тотальному везению, я, конечно, не против еще немного потерпеть, но террористы это, пожалуй, слишком.

Чтобы отвлечь себя от этих мыслей (с провидением шутить не стоило), я принялась вспоминать события этого дня, пытаясь определить, является ли он чем-то особенным или ничего, день как день, и закончится вполне мирно. Не хотелось бы думать, что день этот последний, хотя парни в масках свирепствовали вовсю, то есть орали и грозили всех перестрелять. «Ничего, ничего, — утешала я себя, — все как-нибудь образуется».

Утром у меня перегорел электрический чайник, дело обычное, потом я поехала к Светке, приткнула машину возле подъезда на пригорке, забыв поставить ее на ручник, а она возьми да и покатись, передним колесом влетев в канализационный колодец, люк которого был открыт. Это событие я восприняла как должное, такое и раньше случалось. После того, как машину удалось вытолкать усилиями пришедших мне на помощь граждан мужского пола, выяснилось, что ее придется отправлять в ремонт было обидно и совершенно непонятно: с какой стати? Слово «подвеска» вызывало у меня стойкие ассоциации с «Тремя мушкетерами» и потому воспринималось несусветной глупостью, но толстый дядька, который талдычил мне про подвеску, сумел запугать меня и я отправилась на станцию технического обслуживания, где машины лишилась, то есть мне сказали, что забрать ее я смогу только через два дня. К машине я привыкла и почувствовала себя сиротой, оттого ничего хорошего от жизни не ждала и правильно, между прочим.

Я вспомнила о Светке, которой должна была пятьсот баксов и намеревалась сегодня их вернуть, поехала к ней на троллейбусе, потому что кроме баксов у меня был только проездной, который я два дня назад нашла возле подъезда. Я обошла соседей, выясняя не потерял ли его кто-нибудь из них, и в конце концов оставила было у себя, решив, что с этой находки начнется новая эра в моей жизни — эра повального везения. Ничуть не бывало. Панически боясь кошельков, я спрятала доллары во внутренний кармашек сумки, откуда они исчезли, потому что какой-то гад, воспользовавшись толчеей в троллейбусе, просто разрезал сумку. Обнаружила я это у Светки, когда попыталась достать деньги, — рука моя свободно проникла в новообразовавшееся отверстие и я убедилась, что денежки тю-тю. Светка вздохнула и сказала с печалью:

— Не переживай. — Подумала и добавила:

— Когда-нибудь это кончится.

— Надеюсь, — пожала я плечами.

— Давай чай пить, — ласково предложила подруга, — а с деньгами не торопись.

Я ничего не планировала покупать, какая разница, где они лежат, у тебя или у меня…

— Спасибо, — вздохнула я и подумала, что если бы не послушала толстого дядьку и не поехала в сервис… или хотя бы для начала заскочила к Светке и вернула деньги… Все-таки интересно: это судьба или во всем виновата я?

Лишившись и машины, и денег, я решила, что для одного дня это слишком. Я взяла в долг у Светки сто рублей и отправилась домой, вызвав такси. Но едва мы отъехали от Светкиного подъезда, как у «Волги» спустило сначала одно колесо, которое водитель быстро заменил, а потом и второе, заменить которое вот так сразу возможным не представлялось. Водитель матерился сквозь зубы, а я даже не удивилась и побрела к троллейбусной остановке, надо же было как-то выбираться из этого района.

Троллейбус был почти пуст, а сумка уже разрезана и я благополучно добралась до дома. То, что за время пути дважды отключали электроэнергию, я в расчет не беру, это пустяк, да и отключали-то всего минут на двадцать, меня такими пустяками не проймешь.

Приехав домой, я вспомнила, что забыла ключи на тумбочке. Само собой на звонки никто не реагировал, выходит, и Ритка и ее возлюбленный куда-то смылись (хотя Ритка в это время всегда дома, но на то оно и невезение). Вспомнив, что у меня есть 100 руб. и 55 коп., я зашла в кафе на соседней улице с намерением выпить чаю и скоротать время до появления Ритки.

Надо сказать, что «Мамины блины», так называлось кафе, я предпочитала всем другим подобным заведениям в нашем городе, потому что только здесь чай подавали в фарфоровых чайниках, расписанных розами, чашки с блюдцем тоже были фарфоровые, а чай ароматный, не какие-то дурацкие пакетики, которые заливают кипятком и суют тебе под нос, а потом ты ломаешь голову куда приткнуть этот пакетик. В общем, данное заведение неизменно настраивало меня на лирический лад и возвращало веру в грядущее везение.

Я твердо была убеждена, что здесь мне ничего не грозит. Здесь я даже ни разу ложку не уронила и никто не опрокидывал на меня чайник. Это был оазис покоя в безбрежном море невезения. Оттого-то я поначалу не испугалась, когда вдруг звякнул колокольчик у двери, а вслед за этим мужской голос рявкнул «всем на пол». Я повернула голову и увидела двух типов в одинаковых водолазках и шапкахмасках на голове, они стояли плечом к плечу, тыча во все стороны пистолетами. Я с обидой подумала: «не может быть», в том смысле, что это могло случиться со мной где угодно, но только не в этом безопасном месте. Но случилось именно здесь и я едва не заревела от обиды. Говорю едва, потому что давно запретила себе заниматься этим неблагодарным делом, если каждый раз реветь, так и будешь ходить с красными как у кролика глазами, хотя кролики мне симпатичны, и все же…

Словом, я решила воздержаться от слез, затихла, расслабилась и посоветовала себе не принимать происходящее близко к сердцу. К встрече с террористами я была внутренне готова, ведь в последнее время средства массовой информации принялись поминать их по сто раз на день к месту и не к месту. Если уж они завелись у нас, дураку ясно, меня им не обойти и я для себя решила, что при случае в панику впадать не буду и попытаюсь отнестись к ним как к бутерброду, упавшему маслом вниз.

Оттого в настоящий момент я лежала себе спокойно, в основном опасаясь одного: как бы здоровенный детина не отдавил мне ноги или руки, вертясь на месте, точно заведенный.

— Лежать тихо, — гневно восклицал он, хотя кроме него голос никто не подавал. Второй тип рванул к кассе, протянул девушке-кассиру полиэтиленовый пакет и рявкнул:

— Деньги, быстро.

С моего места открывался прекрасный вид, так как лежала я недалеко от двери и все кафе у меня было как на ладони, стоит лишь чуть-чуть приподнять голову, а я ее, конечно, приподняла: любопытство, ничего не поделаешь.

Девушка торопливо достала деньги и бросила их в пакет, сумма, судя по всему, была смехотворная. Я мысленно усмехнулась: не одной мне не везет, а потом и успокоилась, никакие парни не террористы, обычные грабители, свистнут мои сто рублей (не мои — Светкины) и бросятся отсюда со всех ног. Хорошо, что здесь пол чистый, но плохо, что на мне белая блузка… «Ладно, все в пределах нормы», — философски рассудила я. Между тем, парень забрал деньги и шагнул навстречу дружку, который все еще топтался возле двери, держа всех под прицелом.