Виктор Галданов - Разберёмся по‑семейному

— Без этих фокусов обойтись нельзя? — спросила она, устало откинувшись на спинку сиденья. Ее лицо казалось осунувшимся.

— Сегодня прозвучало несколько очень неприятных имен. Судя по всему, наш дружок Фима общался с довольно крутыми ребятами. Теперь они его ищут, и он им нужен до такой степени, что они были готовы разгромить твою квартирку, чтобы получить хоть какую‑нибудь информацию о нем.

Дрожащими пальцами она вытащила сигарету и прикурила от зажигалки на приборной доске.

— Валера, я ничего не понимаю. Фима никогда не говорил мне об этих людях. Я наблюдала за тобой и поняла, что ты их знаешь, но я…

— Точно, сестренка, — ответил Барский. — Вот это‑то мне и не нравится. Ты ведь знаешь, что я всегда был не высокого мнения о твоем избраннике. Я знаю, что главное для него — получить от других все, что ему нужно. При этом получать можно любой ценой, не взирая ни на какие моральные и этические нормы. Он считает, и все вы в нем это мнение поддерживаете, что гениям законы не писаны. И вот по какой‑то причине последние месяцы московская шпана и уголовные авторитеты всерьез заинтересовалась им. Зацепин и Коржанов называли многих, но одно имя привлекло мое особое внимание. Это Ризван Казиев.

Он припарковался возле винного магазина.

— Но я никогда не слышала этого имени, — сказала она.

Он заглушил мотор.

— Ты была еще ребенком, да и я только поступил в Вышку, когда он уже выпал из обращения. В середине шестидесятых Ризван Казиев был одним из крупнейших уголовных авторитетов столицы. С него началось проникновение в Москву кавказской мафии. Казиев высоко котировался в то время, пока не загремел по обвинению в убийстве, мошенничестве, продаже наркотиков… Словом, он настолько надоел власть предержащим, что на него навесили всех возможных собак и влупили полную катушку. Он отсидел всю эпоху застоя и всю перестройку, и его аккуратно вычеркивали из ежегодных списков на амнистирование. Еще года два назад он отсиживал свой срок на Колыме. Сейчас он на воле и старается вести себя так, чтобы не вызвать нареканий.

— Но почему он?..

— Вот именно. Почему? — Барский выбрался из машины. Он заглянул в винный магазин и приобрел то, без чего, как он считал, им не обойтись. Сумку, полную бутылок, он устроил на заднем сиденье и выехал со стоянки.

— По идее бедняга Казиев сейчас сидит без копейки. Об этом еще двадцать лет назад побеспокоились наши власти. Они забрали его дома, машины, добрались до его подпольных цехов и заводов и до других нор, где он припрятал денежки. Однако он по‑прежнему ухитряется жить на широкую ногу, считается, что в долг. Только вот кто ссужает ему деньги и почему?

— Господи Боже мой, Валер, мне‑то откуда знать?

Он рассмеялся.

— Конечно, ты тут не при чем, мой котёночек. Да и какое мне до этого дело? Нам бы только твоего избранника найти.

— Я не… — она прикусила губу, — я не уверена, что пойду на все ради этого. Я от него не отрекаюсь, но лучше бы подождать. Если я ему нужна, и если он еще жив, он найдет способ дать о себе знать.

Они подъехали к гостинице. Барский поставил машину на стоянку и выключил зажигание.

Забрав сумку с бутылками, он сказал:

— Сестрица, мне наплевать на то, что нужно Фимке Лифшицу. Сейчас меня больше интересует тот бандюга, которого прирезали в твоей квартирке.

Она с силой зажмурила глаза, и он увидел, как побелели костяшки ее стиснутых пальцев. Она казалась маленькой, красивой и испуганной. Испуганной потому, что столкнулась с насилием и была не в состоянии что‑либо понять. Наташа была самым мягким человеком из всех, кого когда‑либо встречал Барский. Но мягкость — это не слабость, подумал он. Порой она требует незаурядной силы.

— Пошли, — сказал он. — Я сегодня приглашаю вас с Мариной на ужин, а потом отправлюсь кое‑что разузнать. У тебя есть ключ от Фиминой квартиры?

— Да, есть, — она вспыхнула и полезла в сумочку.

— Потом, когда он мне больше не будет нужен, я его выкину.

Ее утвердительный кивок был еле заметен. Они вошли в здание.

Войдя в квартиру Лифшица, Барский на секунду задержался у двери. Ему показалось, что от жившего здесь человека мало что осталось. Первый же мимолетный взгляд убедил его, что домработница, убиравшая квартиру, уже побывала здесь после исчезновения хозяина. Пепельницы блестели чистотой и были аккуратно расставлены на столах, на мебели почти не было пыли. Дом представлял из себя совершенно невообразимую смесь бетона и витражей. Фасад был отделан декоративным камнем. Здание было спроектировано так, чтобы обеспечить жильцам максимальные удобства. В цокольном этаже был размещен гараж, куда можно было спуститься на лифте с любого из семи этажей. С улицы в дом вело не менее десятка подъездов.

В квартире была одна спальня, но первоначально она была рассчитана на двоих. Барский тихонько переходил из комнаты в комнату (всего их было пять). В гостиной был небольшой камин. Рядом стоял большой цветной телевизор, поодаль — чрезвычайно дорогая по виду стереосистема. На стенах висели Наташины акварели в рамках. Барский перешел в спальню. Кровать была огромной. Барский познакомился с ней поближе и заключил, что она служила Лифшицу не только для сна. В ногах валялись пульты дистанционного управления для стереосистемы и видика. На противоположной стене висел небольшой телевизор. Здесь же под рукой был радиоприемник, миниатюрный холодильник и бар. Однажды Валерий был здесь на вечеринке. Демонстрируя гостям свои апартаменты, Фима, доведя их до спальни объявил, что это его «спортплощадка». «А во что ты здесь играешь, Фимк!» — давясь от смеха, спросила одна из девушек. — «Как во что? В буёк, разумеется!» — под хохот присутствующих объяснил хозяин. Судя во зеркалу, вделанному в потолок, результаты матчей можно было видеть весьма наглядно. Барский начал обыск. Большой комод был полон белья, частично еще в упаковке. Встроенный шкаф во всю стену тоже был полон одежды. Костюмы из фешенебельных магазинов, шелковые рубашки, обувь ручной работы. На полке лежали мотоциклетный шлем и защитные очки для гонок. Голубые комбинезоны были аккуратно сложены рядом. После недолгих поисков он обнаружил замаскированную видеокамеру и стопку видеокассет без названий. Воткнув одну из кассет в щель видика, он убедился, что Наташа действительно без ума от своего избранника. Во всяком случае от одной из наиболее выдающихся частей его тела. При виде того, что она вытворяла с этой частью Фиминого тела, покраснела бы сама Чиччолина.

Барский направился в комнату, которую Лифшиц использовал как библиотеку и кабинет. В книжных шкафах стояли работы по электронике, физике, техническим дисциплинам. Было очевидно, что владелец активно пользовался ими. Многие книги были посвящены автомобилестроению за последние полвека.

Осмотрев книжные полки, Барский занялся письменным столом и шкафчиком с картотекой.

В столе он не нашел ничего интересного. В записной книжке было уйма телефонных номеров, но не было имен, и Барский сунул её в карман, чтобы пообстоятельней разобраться на досуге.

Один из ящиков картотеки с надписью «Проекты/ Патенты» был пуст. Барский решил, что это работа ФСБ. В другом ящике хранились финансовые документы за целый ряд лет. Судя по ним, Фима Лифшиц имел ежемесячный доход в пяти‑шести, а в последний год и в семизначных цифрах.

В последнем ящике хранились конверты из плотной бумаги. Барский быстро просмотрел их и пришел к выводу, что для Лифшица старые автомобили были не только увлечением, но и бизнесом. Конвертов было около двух десятков. В каждом содержались подробные сведения о расходах по восстановлению каждой машины и фотографии давно исчезнувших с улиц «фордов», «ракстонов», «мормонов» и многих других. Барский присвистнул, прочитав, что «форд‑Т» 1911 года выпуска был куплен за сто восемьдесят семь тысяч рублей и бутылку водки, а после восстановления продан за сто тринадцать тысяч долларов.

Последняя подборка документов была по «хорьху», вместе с которым Лифшиц и исчез. Снимка машины не было, но прилагался журнальный разворот, а также список замененных деталей и произведенных работ. Только на окраску ушло четыреста долларов. Судя по документам, Лифшиц уплатил бывшей владелице автомобиля, Ирине Матвеевой, три тысячи триста долларов.

Последним был листок бумаги с именами, телефонами и суммами. Барский решил, что это список предполагаемых покупателей. Он совсем было решил отложить бумаги, как вдруг заметил, что против одной из фамилий не было суммы. Резо Долидзе. Это имя показалось ему смутно знакомым, и он решил переписать весь список.

Напоследок он решил еще раз взглянуть на журнальный разворот.

Это была фотография лимузина в три четверти с темноволосой смеющейся девушкой за рулем. Улыбка у нее была вполне профессиональная. Барский узнал ее.