Элмор Леонард - Бандиты

— Теперь можно. Давайте!

Сестра Люси опустила стеклянную перегородку, отделявшую кабину от задней части катафалка, привстала на колени, развернулась всем корпусом, стараясь дотянуться до пластикового мешка.

— Достали?

— Еле-еле.

— Подтяните каталку на себя.

— Есть! — отозвалась монахиня и заговорила по-испански со своей подопечной, перегибаясь через спинку сиденья. Льняной пиджак поехал вверх, Джек получил полную возможность любоваться изгибом бедра, подчеркнутым тугими джинсами. Джек покосился на изящные круглые очертания бедра и попки, стараясь не таращиться чересчур откровенно. Вот это да! Она говорит, надо трогать людей, прикасаться к ним — а что, если он сейчас дотронется до нее? Тут есть что потрогать. Любую знакомую девчонку Джек мог бы шлепнуть шутя, если б она вот так перегнулась через спинку сиденья. Она бы сказала что-нибудь вроде: «Эй!», «Да ну тебя!», и только. Ничего особенного. Дружеский шлепок. Можно даже ущипнуть слегка.

Уставившись перед собой на дорогу, Джек начал мысленно прокручивать те два фильма, что показывали по телику на прошлой неделе. В первом Ричард Бертон с двумя другими парнями и Джоан Коллинз плывут на спасательном плотике. Их судно торпедировала японская подлодка. Джоан вроде бы положила глаз на Ричарда, но держит его на расстоянии, несмотря на все его заходы, а Ричард никак в толк не возьмет, почему эта девица в странном белом балахоне никак не поддается. Только в самом конце выясняется, что Джоан Коллинз монахиня, а этот белый балахон — нижнее белье, которое носят монахини, как его бишь, подрясник, что ли? Джоан Коллинз снялась в этом фильме совсем молодой. Во втором фильме Дебора Керр оказалась на острове в Тихом океане с американским морячком, его играет Роберт Митчем. Идет война, Дебора в снежно-белом платье монахини, так красиво обрамляющем ее лицо (носик просто загляденье!). Оба прячутся в пещере от япошек. Наплыв: Дебора и Роберт вдвоем, смотрят друг на друга. Сразу видно, что рано или поздно он попробует закинуть удочку, только неизвестно, как она поступит. Два фильма про монахиню и молодого парня, которые оказались вместе, сближенные опасностью. И еще: по телику сказали, что оба фильма впервые вышли на экран в 1957 году. Почему, собственно, он запомнил, что именно в 1957-м? Ему это было ни к чему, просто Джек машинально отмечает такие вещи. В 1957-м ему сровнялось двенадцать лет и он влюбился в свою классную руководительницу, сестру Мери Люсиль. Люсиль — Люси. И вот еще что. Лет десять спустя был без ума от Салли Филд (у нее такой славный маленький носик), а она играла в телесериале «Летучая монахиня», носила такой же чепец с крылышками, как и сестры милосердия, работающие в Карвиле.

Случайное совпадение или как?

Девицы любят порассуждать о «знаках». Расскажи он что-нибудь такое Хелен, она бы сказала: «Какой кошмар», особенно если б курнула косячок.

Стройные ноги в модных джинсах заняли обычное положение на сиденье.

— Амелите нужно в туалет.

— Мы только-только отъехали.

— И что, вы не можете остановиться?

Они еще даже не доехали до Сен-Габриеля. Вон он впереди — блочные дома, две-три машины дремлют на улицах, почти пустынных в воскресный день. Проехав развязку, Джек продолжал двигаться вперед, пока справа не показалась заправочная станция. Ни одной машины. Он свернул и остановился в тени под навесом. Так, туалет с другой стороны. Надо объехать здание бензозаправки, развернуться и оттуда по-тихому провести Амелиту в дамскую комнату.

На той стороне дороги стояло кафе. Четверо парней, болтавшихся на мостовой между легковушкой и грузовичком-пикапом, повернули головы и лениво глазели на катафалк. То-то будет у Сен-Габриеля повод для сплетен на неделю: «Богом клянусь, эта девица вылезла из катафалка!»

— Кажется, закрыто.

Джек затормозил чересчур резко, и сестру Люси бросило вперед на приборный щиток.

— Никого нет?

Никого нет, двери закрыты. Мог бы сразу догадаться — выходной день, никого нет на месте. Внутри здания забыли выключить свет, луч пробивался сквозь оконное стекло, почти сплошь закрытое надписью: «Весеннее предложение — дешевые шины». На стеклянной двери были приклеены эмблемы «VISA» и других кредитных карточек, которые тут принимались для расчетов, и еще один хорошо знакомый Джеку символ: VAS Vidette Alarm System — сигнализация, защищающая здания от несанкционированного вторжения. Обветшавшее местечко, забытое богом.

Что же остается? С другой стороны дороги кафе, но эти деревенские юнцы по-прежнему таращатся на катафалк. Джек глянул в зеркало дальнего вида и увидел, как возле бензоколонки прямо за его катафалком остановилась машина. Черный «крайслер»-седан. Эта машина ехала за ними от самого Карвиля. Парень в бежевом костюме вылез из-за руля машины, пассажир присоединился к нему. Темноволосые ребята, латиносы. Сейчас их не видно, стоят вплотную за катафалком.

— Скажите Амелите, пусть прикинется мертвой. Заприте двери. Быстрее!

Сестра Люси четко выполнила приказ, не переспрашивая, даже не взглянув в его сторону. Когда один из латиносов заглянул в окошко с ее стороны, сестра Люси уже вновь приняла обычную позу. Коротышка постучал в окно и заговорил по-испански.

— Что вам нужно? — по-английски спросила его монахиня.

Парень снова зачастил по-испански, а сестра Люси смотрела на него лицом к лицу, отделенная от него только оконным стеклом, и слушала, что он говорит.

Мимо водительского окошка прошел второй человек, обогнул катафалк и встал впереди, преградив дорогу. Тоже маломерок, в нем фунтов сто тридцать. Это хорошо. Хуже другое — они хорошо одеты, в костюмы и стильные спортивные рубашки. Это не нищие иммигранты, собиратели бобов. Тот, который беседовал с сестрой Люси, был в темных очках, рубашке из тисненого шелка, причесочка из хорошей парикмахерской. Впереди стоял парень, смахивавший на креола: высокие скулы, шапка черных волос, светлая кожа. Он смотрел на Джека сквозь ветровое стекло, пока его напарник продолжал что-то втолковывать монахине.

— Он хочет, чтобы вы открыли заднюю дверь. Говорит, они были друзьями покойной и хотят посмотреть на нее в последний раз. Хотят посмотреть на нее сейчас, потому что потом они будут очень заняты и не смогут прийти на похороны.

— Откуда он знает, кого мы везем? — поинтересовался Джек. — Спросите его об этом.

Сестра Люси снова заговорила с парнем в темных очках, а Джек терпеливо дожидался ответа. Тот буркнул что-то односложное и, наклонившись, стал всматриваться в глубь катафалка, скосив глаза и прикрыв их ладонью, как козырьком, чтобы не отсвечивало собственное отражение в стекле.

Сестра Люси быстро глянула в сторону Джека, хотела что-то сказать, но тут очкастый распрямился и вновь заговорил, придав своему лицу умильно-торжественное выражение.

— Он говорит, они хотят помолиться об умершей. Говорит, они непременно должны это сделать, не то им не будет покоя.

Джек ждал, что она что-то добавит к переводу — сестра Люси так пристально смотрела на него, словно хотела сказать что-то еще, но не могла, когда лицо того парня находилось так близко от ее лица. Джек кивнул, выдержал паузу, обдумывая решение:

— Скажите ему, я все понимаю, но закон запрещает мне открывать катафалк посреди улицы. — Сестра Люси хотела уж было сообщить его слова типу в солнечных очках, но тут Джек добавил: — Погодите! Скажите ему, что труп он увидит — труп своего приятеля, если тот немедленно не уберется с дороги. Мы уезжаем.

Глаза его спутницы расширились, а рожа за стеклом уставилась прямо на Джека.

— Он понимает по-английски, — догадался Джек. — Но все-таки переведите ему. Скажите своими словами.

— Джек! — негромко произнесла монахиня. — Посмотрите на меня. У него здесь револьвер. — Правой ладонью она коснулась своего жакета, кончики пальцев проскользнули вовнутрь. — Вот здесь.

Человек у окна вновь заговорил, монахиня продолжала слушать его, не отводя взгляд от Джека.

— Он спрашивает, почему мы им препятствуем, — она переводила синхронно, шевеля губами одновременно с говорящим. — Говорит, это займет всего одну минуту. Он требует, чтобы вы выключили зажигание и вышли из машины. С ключом, — еще послушала и сказала: — Если вы попытаетесь нажать на газ, в этом катафалке появится труп, даже если пока его нет.

Джек успел разглядеть выражение ее глаз, прежде чем сестра Люси отвернулась к окошку и заговорила по-испански — быстро, настойчиво. В боковом стекле, словно в раме, он видел лицо, украшенное солнечными очками, а позади — надпись «Весенняя распродажа — дешевые шины» в витрине безлюдной бензозаправочной. В глубине мерцал свет, подсвечивавший эмблемы, налепленные на стеклянную дверь.

— Не злите его, — посоветовал Джек, вынимая ключ из замка зажигания. Сестра Люси обернулась к нему, напряженно следя, как он открывает дверь со своей стороны. — Говорите с ним, не останавливайтесь. — Он вышел из машины, нажал кнопку на дверце и наглухо захлопнул ее за собой.