Тору Миёси - По законам железных людей

— Его, конечно, не привлекли? Не осмелились, не так ли?

— Газеты намекнули о фирме, обозначив ее в публикациях латинской литерой «Т». Слишком тонкий намек для неосведомленного читателя. А попробуй обнародовать все как есть, глазом не успеешь моргнуть: факт взятки не доказан, репутации фирмы клеветой нанесен ущерб, который судом оценивается…

Была ночь. Я только дивился энергии Оура. Он готов был вести беседу до утра. Пережитое за день, усталость, боль в ноге накладывались одно на другое. С Йоко мне удалось помириться, но без нежных объятий и ценой отказа от бумаг, одно упоминание которых вызывало в ней негодование и ярость. И это не придавало мне бодрости. Я сказал Оура, что утром мне надо быть на ногах, что–то предпринимать, а вечером — дежурство в редакции. На прощание мне были переданы газетные статьи и записи, заботливо упакованные хозяином дома в фуросики [11].

Несмотря на измотанность, мне не уснуть, пока не погляжу на то место Таксист отыскал его по плану, которым снабдил меня Оура. Точнее, вопреки плану, так как с той поры, когда он был здесь последний раз, многое переменилось. Не стало речушки, ее загнали в трубу и сверху забетонировали — сделали дорогу. Я не обнаружил коттеджа, в котором двадцать лет назад жила маленькая Йоко, его вытеснила застройка. По той же причине исчез пустырь. Но вышка была цела. Похоже — она служила опорой высоковольтной линии. Тогда, в прошлом. Когда с нее бросился, как утверждали, один слабонервный, ревнивый, затравленный газетчиками человек. Я пытался понять его сына, которому тогда было уже шестнадцать лет. Он должен был помнить, что творилось вокруг имени его отца, ужас матери, сестры, свой. Потом он узнал правду. Это стоило ему жизни. Так зачем ему непременно нужно было последовать примеру отца? Нелепость, ведь у него были доказательства, что все было иначе. На худой конец — есть много других способов…

Возвращаясь к машине, я напоследок оглянулся назад. Вышка. Кусок ржавого железа. Призрак.

Со сном так и не получилось. Пока то да се — ванна, чтение взятого у Оура, — пришло утро, а с ним и утренние газеты. Сдерживая нетерпение, я начал с «Майаса симбун». Заявление полиции. Показания сотрудников студии «Хаппи–кикаку». Ничего нового для меня. Кроме одной подробности. Киношники «вдруг» вспомнили, что у Куронума Юко появился новый любовник и это могло вызвать вспышку ревности у Такити. Ну и ну! А вот и наша «Тоё симпо»:

«УБИТА АКТРИСА КУРОНУМА ЮКО.

УБИЙЦА — СЛУЖАЩИЙ ФИРМЫ — ИЗБИРАЕТ ДЛЯ СЕБЯ НАКАЗАНИЕ САМ».

Что же Танияма? Где показания Гэн–тян? Где всё то, ради чего я старался, высунув язык? Сумасшедший дом. И он ещё смел обвинять меня в непрофессионализме. Я голову оторву этому Танияма!.. Ох, как я был зол. Похоже, меня оставили в дураках. Творится нечто помимо меня, а я пребываю в неведении. Как и буду оправдываться перед Йоко — одному богу известно Врать я ей не собираюсь. И когда она мне позвонила сказал ей, что думаю по этому поводу. Либо Танияма обманул меня, либо на его пути возникло препятствие. Не исключено что у него мог появиться новый план — пока все гадательно и требует выяснения. Я спросил ее, не нужна ли моя помощь. Нет не нужна. Сегодня вечером — поминальное бдение. Завтра — кремация, потом она повезет урну для захоронения на родину Она уже говорила мне, что родовое кладбище Игата находится на острове Кюсю. О приглашении меня домой в шесть часов на поминальное бдение — ни слова. Вместо этого…

— Я хотела бы свидеться с тобой.

— Сейчас?

— Нет, в полдень. Я приглашена на обед. Мне очень важно, чтобы ты тоже был. Я хочу познакомить тебя с одним человеком.

Она хочет познакомить меня с каким–то человеком. Допустим, это ей действительно нужно. Но застолье перед поминальной службой?

— Китайский ресторанчик в подземном этаже гостиницы. Ты ее легко найдешь. Она прямо напротив станции Синагава. Итак, в полдень…

Я принял душ. Занялся ногой, боль несколько приутихла. А на душе кошки скребли. Меня тревожило поведение Йоко. С шести вечера до часу ночи мне предстоит дежурить в редакции. Переодеваться будет некогда, так что темный костюм с галстуком — сойдет для званого обеда и для поминок, если меня на них позовут.

Не люблю, чтобы меня ждали. Их еще не было. Вышколенный бой проводил меня к круглому столику, подал на подносе влажную горячую салфетку. Я вытирал руки, когда появилась Йоко и с ней господин лет сорока. Я поднялся к ним навстречу. Йоко представила нас друг другу.

— Мои жених, я вам о нем говорила. А это — господин Чэн. Коммерсант нз Малайзии.

— Очень приятно.

— Рад с вами познакомиться, — по–японски он выговаривал фразы чисто, как способный и старательный ученик.

Это была странная трапеза. Официант приносил одну смену за другой. Я для приличия ковырялся в тарелке, но в основном отдавал предпочтение пиву. Когда появился суп из акульего филе, Йоко чуть не захлопала в ладоши, хотя потом к нему едва притронулась. Сегодня мы с ней были плохие едоки, просто из рук вон. Зато Чэн ел за троих. При этом он успевал вести весьма оживленную беседу с Йоко. Светская никчемная болтовня обо всем и ни о чем. Качество японских автомобилей. Состояние японской промышленности — вообще. Дороговизна жизни в Токио. Йоко сменила пластинку и зажурчали названия достопримечательностей Киото и Никко. Мое участие в разговоре ограничивалось одной–двумя репликами, поддакиванием, а главное тем, что я не мешал. И мне не мешали. Поэтому я заметил то, на что они внимания не обратили. Я заметил, как из- за ширмы, прикрывающей вход в зал, высунулась чья–то голова. Взгляд мужчины торопливо перебегал от столика к столику, пока не наткнулся на наш. Он нашел, что искал. Чтобы не спугнуть этого типа и полностью удостовериться в его намерениях, я заслонил лицо рукой, но так, что ни на секунду не выпускал его из поля зрения. Сомнений ке было. Я физически ощущал, как он ощупывал глазами нашу троицу. Потом мне надоело и я с вызовом ответил ему встречным взглядом. Он смутился. В тот же момент к нему подошел бой и что–то спросил. Голова исчезла.

Из задумчивости меня вывел веселый голос Йоко. Ее оживленный тон радовал и одновременно озадачивал меня. Я не осуждал ее за смех и хорошее настроение. Но внутренняя неловкость во мне не проходила, а нарастала. Я ничего не мог поделать с собой.

— Ты только послушай, что нам предлагает Чэн–сан, — глаза Йоко лучились от удовольствия, она погладила мою руку, — какая прелесть! Он считает, что медовый месяц мы должны провести в Малайзии.

— Вы бывали у нас? — он был очень доброжелателен, этот господин из Малайзии. — Очень красивая страна. Для медового месяца такой милой пары лучше всего подойдет остров Пэнан. Прекрасные отели. Я позабочусь, чтобы вам было хорошо.

Я взглянул на Йоко. Она, улыбаясь, кивнула.

— Я вижу, что обе стороны согласны. Я очень, очень рад. Когда вас можно ждать? Мне нужно подготовиться.

— Если все зависит от меня, задержки не будет, — сказал я, не отрывая взгляда от Йоко. Она скорчила очаровательную гримаску.

— Не верьте ему, Чэн–сан. Все наоборот. Это я хочу, чтобы у нас с ним решилось как можно скорее.

Наша шутливая перепалка понравилась китайцу. Он похохатывал, словно от щекотки. А потом — почти без перехода — изобразил на лице озабоченность.

— Приношу свои извинения. Вынужден ненадолго вас покинуть. Мне нужно позвонить по телефону.

Он вышел из зала, но у меня не было полной уверенности, что господин Чэн не остановился за ширмой. Поэтому я, не меняя позы и с прежней безмятежностью на лице, не дал угаснуть застольной беседе. Просто перевел ее в другое русло.

— Ты можешь мне объяснить, что происходит?

— Потом.

— Кто такой Чэн?

— Человек из Малайзии. Он наш клиент.

— Он знает о смерти Такити?

— Может быть, знает. Тебя что–нибудь насторожило в нем?

— Не знаю. Еще не понял. Для чего тебе все это нужно? — я показал на остатки десерта.

— Когда–нибудь ты узнаешь сам.

— Скажи, Йоко, я верю в твое чутье: Чэн — это враг или друг?

— Думаю, только — не друг. Возможно, он пока держит нейтралитет.

— Пока?

— Да, пока…

В этот миг Чэн показался на пороге. Мы посидели еще немного. Йоко была такая же непринужденная, Чэн также был приветлив. А я старался запомнить его лицо, его манеры, его голос. Потом принесли счет и он старательно прочитал, что в нем написано, прежде чем подписать его.

— Спасибо за угощение, — сказала Йоко.

— Не стоит благодарности, — ответил он. — Мне было приятно видеть вас, вместе. Приезжайте в Малайзию. Не пожалеете.

Мы расстались перед лифтом. Я обменялся с Чэном рукопожатием. Йоко вопросительно взглянула на него, и он понимающе улыбнулся. В обнимку мы поднялись в холл гостиницы.