Данил Корецкий - Секретные поручения

— Но тогда риск наступления неблагоприятных последствий полностью возлагается на жертву! Разве это отвечает принципу справедливости? Разве способствует борьбе с преступностью?

Франк вытаращил глаза.

— Хорошо. Да. Хорошо, что вы нестандартно мыслите. Но нестандартно — не всегда означает правильно. Да. Вы обосновываете очень опасную концепцию объективного вменения, которая может привести к необоснованным репрессиям! Ведь что есть ответственность без вины?

Бык тяжело рухнул на колени и медленно повалился на бок. Денис незаметно отсалютовал восторженно замершей аудитории. Он выполнил свою задачу. Франк «завелся» и проговорил оставшиеся семьдесят минут, как раз до завершающего учебный день звонка.

Вываливаясь в весело гомонящей толпе на улицу, Денис получил стандартный набор почестей победителя: его признательно хлопали по плечу, дружески жали руку, Ниночка Бобылева чмокнула в щеку, а Славка Ефимов вызвался даже немедленно угостить пивом. Но время поджимало.

На улице было пасмурно. К стоянке автомобилей, пошатываясь, подходили двое изрядно поддатых парней с журфака. Одного, с разбитым лицом, Денис хорошо знал — тот ухаживал за Антониной и всегда смотрел на него, как на классового врага.

Звали его Сергей. Здоровый амбал, кто же это сумел так его разукрасить? Второй и с целой физиономией имел вид блатной босоты — дерганые движения, вызывающе-развязные манеры, хищный острый нос и презрительно прищуренные бесцветные глазки. Хорошие кадры получит через несколько лет отечественная журналистика! Оба наверняка неграмотные босяки, если и умеют писать, то только на заборах… Живописная парочка вплотную приблизилась к шикарной иномарке.

Неужели средь бела дня начнут курочить? По пьянке чего не сделаешь! Но вместо звона стекла нежно пиликнул электронный замок, и будущие журналисты завалились в мягкий салон. О времена, о нравы!

— Так ты идешь пить пиво? — спросил Ефимов.

— Некогда. Давай в другой раз!

Денис быстро пошел к трамвайной остановке, за ним увязался Бородаевский.

Странный и скользкий тип. Тетрадки и учебники он почему-то носил в газетном свертке, никогда не смотрел в глаза собеседнику и уклонялся от всех неофициальных мероприятий группы. Из-за этого в последнее время его уже и не приглашали.

— Значит, ты учил, — утвердительно, с долей обличительной интонации в голосе не то спросил, не то констатировал он. — А где ты все это прочитал? В учебнике такого нет…

— На учебнике далеко не уедешь. Думать надо. Анализ и синтез плюс собственные мысли… У тебя есть собственные мысли?

Денис втиснулся в отходящий трамвай и помахал рукой неуклюжему парню с бабьей фигурой и дурацким газетным пакетом под мышкой. Лицо у Бородаевского было унылым: собственных мыслей у него не было и он остро завидовал чужим успехам. А Денис уже забыл про свой триумф и думал о предстоящей работе.

Через пятнадцать минут он был на набережной, у восьмого причала. Громко играла бравурная музыка, белый прогулочный катер готовился к отплытию, а ожидающий у кассы длинный и сутулый Витька Осипов проявлял явные признаки беспокойства.

— Где ты ходишь, опоздаем! — ему нравилось изображать командира, но из-за излишней суетливости эта роль ему плохо удавалась.

— Я же не прогуливаю семинары, как некоторые, — гордо ответил Денис. — Билеты взял?

Они покупали билеты в кассе, как обычные граждане, правда, потом Мамонт возмещал расходы.

Осипов кивнул.

— Пошли быстрее!

— Подожди. Их привезли?

— Конечно! Что я, по-твоему, совсем идиот? Чего бы я спешил?

— Может, просто соскучился по водным прогулкам…

— Прям-таки! Наташка и так косо смотрит на мои отлучки. Один раз на кружок, другой — на дружину, сейчас — в райотдел на стажировку… А потом что придумать?

Витька полгода назад женился и сразу попал под каблук к молодой супруге.

Характер у него был мягкий, и скорей всего страх перед женой окажется сильней требований Мамонта о строгой конспирации — рано или поздно он под большим секретом расскажет ей все.

— Надо будет — я тебе сто историй придумаю… Побежали!

Тарахтенье движка напоминало работающий на холостых оборотах трактор. Они последними поднялись на борт — это плохо: привлекает излишнее внимание, но «прокол» не слишком серьезен… Надо будет загладить его полной естественностью поведения. Денис испытывал тревожное возбуждение — как всегда в начале операции.

Непривычно опрятные матросы сбросили сходни, отдали концы, тарахтенье усилилось, и гранит набережной ушел в сторону. Катер вмещает сто пятьдесят человек, но сейчас он заполнен едва на треть. Будний день, шесть часов вечера, народ после работы разбредается по домам. В основном здесь гости Тиходонска, которым нечего делать, кроме как осматривать живописные окрестности с середины реки. Да группа французов — двадцать пять человек, прибывших по программе культурного обмена.

Иностранцы. На профессиональном сленге — иноки. «Пойду к скуфье смиренным иноком»… Нет, это из другой оперы. Толкутся на корме, громко разговаривают, смеются… Двое рассматривают в бинокли проплывающие мимо берега, один расхаживает с фотоаппаратом, выбирая нужный кадр. Аппарат огромный, дорогой, с мощным телевиком. Впрочем, запрещенных к съемке объектов на маршруте нет…

— Пошли к ним, — шепчет Осипов. Суетится, как всегда.

— Не сразу, — стараясь не выдать раздражения и сохранить нейтральное выражение лица, отвечает Денис. Не торопясь, он извлекает трубку и медленно набивает ее дорогим «капитанским» табаком из замшевого кисета.

— Чего ждать? — шипит Витька. — Время-то идет!

— Прибежали как ошпаренные и сразу к ним? Ты хоть думай немного! — Денис делано улыбнулся и принялся раскуривать трубку. — Давай пока с нашими девочками познакомимся…

Девочек было трое, молодые, но не очень чтобы красивые. И знакомиться они не захотели.

— Валите отсюда, ребята, мы не по этому делу, — равнодушно сказала шатенка с короткой косичкой и расставленными, как у зайца, зубами.

— Какому такому делу? — вроде бы обиделся Денис. — Никаких дел у нас и нету…

Переболтать да пива выпить…

— Мы не пьем пиво, — снова за всех ответила девушка. — Отваливайте.

— Ну и ладно! Пойдем, Витек… — Осипов как деревянный следует за ним. Он заторможен и напряжен, видно, размышляет, что будет, если его увидит кто-то из знакомых и расскажет Наташке.

Со стороны все выглядит естественно. Потерпев неудачу, два молодых плейбоя вальяжно движутся в кормовую часть, не подозревая, естественно, кто там находится. Но, услышав иностранную речь, они приятно удивлены.

— Смотри, Витек, иностранцы! — громко умиляется Денис. Умиляется, конечно, не для Витька, а для иноков. Практически все в группе говорят по-русски. И все знают, что хотя «железный занавес» пал, для периферийного городка живые иностранцы — немалая редкость.

— Здравствуйте! — с легким акцентом здоровается с ними симпатичная женщина лет тридцати и улыбается. На ней свободного покроя платье и красивые босоножки.

— О! Вы понимаете по-русски? — еще больше удивляется Денис. — Здорово!

Он разыгрывает роль не очень далекого, но добродушного парня — подходящей мишени для любых происков посланцев империализма. Женщина продолжает улыбаться.

— Конечно. Мы должны знать язык своих друзей.

У нее прическа «каре», милая улыбка, короткий узкий нос и ясные серые глаза.

Сквозь ремешки босоножек выглядывают ухоженные нежные пальчики с неброским перламутровым педикюром. И густые черные волосы лежат один к одному, отблескивая, как воронье крыло, — видно, она моет голову по несколько раз в день. От женщины исходит волна притягательности и обаяния. Если бы она просила показать шрам от аппендицита, Денис не стал бы упрямиться.

— Слышишь, Витек, это наши друзья! — окончательно заходится в восторге Денис.

— Мир, дружба! — почему-то с акцентом говорит Осипов и, тряся сцепленными ладонями перед грудью, ненатурально скалится.

Контакт состоялся. Женщину звали Мадлен, она из Лиона, работает в музее.

Основная часть группы из Парижа. В Тиходонске им нравится, послезавтра они улетают в Москву, а оттуда возвращаются домой.

— Витек, сбегай за шампанским! — командует Денис и принимается раскуривать трубку. Закрепить контакт никогда не вредно, но сейчас не Холмсу, а ему лично хочется сделать Мадлен что-то приятное.

Осипов приносит бутылку «Тиходонского» и три картонных стаканчика. Стаканчиков надо было взять больше — группа иноков заинтересованно следит за развитием событий, и по законам гостеприимства пригласить к выпивке следует всех желающих.

Хоть по три капли на нос, неважно, тут главное жест! Они-то уж попили у себя настоящего шампанского, «Тиходонским» их не удивишь, но совместное распитие сближает и способствует…