Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

Он перевел дух и разразился новой руганыо.

— Нет, ты погляди! Взял и одним махом поисключал всю прислугу в доме Нокса — она, мол, непричастна к преступлению, потому что никого из слуг Нокса не видели в доме у Халькиса. По крайней мере, ты должен бы учесть такую возможность, что кто-то из слуг Нокса мог вступить в сговор с убийцей и напечатать для него второе письмо с угрозами на машинке Нокса!

Эллери смиренно кивнул.

— Отлично, папа, в самом деле отлично. Я, по крайней мере, надеюсь, что эти соображения не придут в голову кому-то другому.

— Будь умней, Эл, — заклинал сына Старик. — Ведь ты же сам понял, как слаба логика твоих доказательств. Почему ты не пойдешь на попятную, пока не поздно?

Эллери пожал плечами и вытер пот со лба.

— Господи, до чего я устал!.. Я скажу тебе, почему не иду на попятную, о мой многострадальный отец. По той простой причине, что я не могу рисковать.

— Что это значит? Не можешь рисковать? Это разве причина?

— Папа, я сейчас и в самОхМ деле не способен сказать ни одного толкового слова, — устало проговорил Эллери. — Все, что я могу — это сказать, что дело еще не закончено, но именно сейчас, в эти часы оно близится к своему завершению.

Казалось, что в последующие часы между отцом и сыном словно черная кошка пробежала. Эллери сидел понурив голову и избегал встречаться взглядом с отцом. Только когда Старик вскочил и хотел было выбежать из комнаты, Эллери вернулся к действительности.

— Пожалуйста, не уходи… Ты непременно должен остаться, — попросил он так, как просил, бывало, в детстве.

Инспектор все же вышел. Эллери склонился к телефону, будто кот, готовый к прыжку. Но инспектор не задерживался долго. Он вернулся и, ворча, заступил на вахту вместе с сыном.

Наконец лицо Эллери просветлело, напряжение спало. С поразительной регулярностью стал звонить телефон. Инспектор не знал, кто это набирает номер, не понимал, что все это означает. Эллери хватал трубку, будто приговоренный к смерти, ожидающий сообщения о помиловании.

Когда инспектор велел позвать сержанта Велье, оказалось, что тот не появлялся в управлении с прошлого вечера. Никто не знал, где он. Старик от гнева даже заскрежетал зубами, словно намеревался съесть сержанта, когда тот появится. Но ничего не сказал. Эллери виновато понурил голову, но тоже промолчал. Выяснилось также, что самые надежные помощники инспектора — Хаг-стрем, Питготт, Джонсон и несколько других — тоже как сквозь землю провалились.

Эллери не смог дольше выносить бессильный гнев отца.

— Велье и все остальные выполняют приказ. Я отдал его, — сказал он спокойно.

Каждые полчаса Эллери отвечал на таинственные звонки. Инспектор снова взял себя в руки и погрузился в текущие дела. Но день тянулся ужасно долго. Центром всего происходящего, как и прежде, оставался черный телефон.

Наконец Эллери нарушил обет молчания. Он заговорил быстро и четко. И чем дольше он говорил, тем больше светлело лицо инспектора, и тем сильнее на этом лице появлялось безграничное удивление.

— Не могу поверить в это! Это невероятно… — прошептал он.

Когда Эллери закончил свое повествование, глаза у инспектора светились, и он всем своим видом просил прощения за разнос. Взгляды отца и сына встретились, и взаимопонимание, существовавшее между ними уже много лет, полностью восстановилось.

Инспектор вызвал секретаря и отдал ему необходимые распоряжения. Четверть часа спустя уже все управление знало, что инспектор Квин закончил свой рабочий день и отправился домой, чтобы продумать тактику борьбы с адвокатами Нокса.

Но инспектор Квин по-прежнему сидел в своем кабинете, без света, и вместе с Эллери ждал телефонных звонков. Теперь телефон переключили с коммутатора полицейского управления на прямую связь по личному каналу.

Внизу во дворе ждала машина с работающим мотором. Было уже за полночь, когда раздался решающий звонок. Эллери схватил трубку.

— Ну как? — воскликнул он.

Мужской голос что-то ответил ему.

— Едем! — крикнул Эллери и бросил трубку. — На виллу Нокса, папа!

Они выбежали из кабинета, сели в машину и понеслись к пустому дому на 54-й улице. Сирену за несколько кварталов выключили. Машина осторожно свернула на темную улицу и почти бесшумно остановилась. Эллери и инспектор выскочили и ринулись прямо на виллу Нокса..

На темном портале вдруг появилась гигантская тень Велье.

Свет затемненного фонарика скользнул по обоим Квинам и тут же погас.

— Там, — шепнул сержант. — Все оцеплено… Не уйдет. Быстрее, шеф!

Инспектор кивнул. Велье тихо открыл дверь в подвал. Из темноты вдруг возник еще один человек, который сунул в руки обоим Квинам по фонарю. Сержант быстро пошел по запутанным ходам подвала, оба Квина следовали за ним грозно, как индейские воины, вставшие на тропу войны. В вестибюле Велье обменялся несколькими словами с детективом, который выступил к ним из ниши, словно дух, а затем все они в полной мгле двинулись на верхний этаж.

Поднявшись на верхнюю площадку лестницы, они вдруг остановились как вкопанные. Под дверью вдали виднелась полоска света.

Эллери дотронулся до руки сержанта и шепнул ему несколько слов. Велье опустил руку в карман пальто. Когда он снова вынул ее, тускло блеснул револьверный ствол.

По сигналу сержанта все общество бесшумно двинулось вперед. Перед дверью остановились. Велье набрал в грудь побольше воздуха и вдруг рявкнул:

— Пошли!

Своим чугунным плечом он вынес дверь, как будто она была фанерной. Прикрытый с флангов двумя коллегами, он ворвался в комнату. Эллери и инспектор следовали за ним по пятам. Фонари залили пустую, неуютную комнату ярким светом. Посреди нее над двумя картинами, развернутыми на полу, склонился человек.

На какое-то мгновение воцарилась тишина, а затем началось сущее пекло. Преступник, застигнутый врасплох, издал приглушенный вопль, по-кошачьи отпрыгнул назад и, будто фокусник, из воздуха выхватил черный пистолет.

Его взгляд, полный жгучей ненависти, устремился на Эллери Квина. Пистолет взметнулся, но в тот же миг раздался залп из крупнокалиберных полицейских револьверов. Сержант Велье, лицо которого застыло, превратившись в стальную маску, прыгнул на преступника… Тот рухнул на пол и лежал в неестественной позе, как сломанная кукла.

Глаза Эллери Квина широко раскрылись. Он тихо застонал и опустился на руки отцу.

Десять минут спустя фонари полицейских освещали столь мирную сцену, сколь бурной была предшествующая. Доктор Дункан Фрост склонился над Эллери, который возлежал на ложе из пальто. Инспектор Квин опустился на колени рядом с врачом, избегая смотреть на лицо Эллери, в котором не было ни кровинки.

Фрост поднял голову.

— Плохо прицелился. Ничего, скоро будет как огурчик. Сквозная рана в плече, кость не задета. О, вот он уже приходит в себя.

Инспектор вздохнул, как ребенок, проснувшийся после страшного сна. Эллери открыл глаза и непроизвольно схватился правой рукой за левое плечо, уже перевязанное.

— Эллери, старина, с тобой ничего страшного. Как ты себя чувствуешь? — спросил инспектор, стараясь унять дрожь в голосе.

Эллери улыбнулся через силу. Он рывком поднялся и встал. Множество рук подхватило его.

— Я чувствую себя великолепно, — сказал он, слегка поморщившись.

Он огляделся, пошатываясь пошел вперед, оперся на руку Белье и уставился на человека, лежавшего на полу.

— Мертв? — тихо спросил он.

— В него загнали четыре пули, — хмыкнул Белье, — ему хватило бы каждой в отдельности.

Эллери кивнул. Его взгляд скользнул по обеим картинам, которые лежали в углу без присмотра.

— Значит, мы их нашли, — сказал он с грустной улыбкой и снова поглядел на мертвого. — Да, ты плохо кончил, очень плохо, милейший. Как Наполеон — выиграл все битвы, кроме самой последней.

Его стало знобить. Он повернулся к инспектору:

— Мы можем отпустить старого доброго Нокса, папа. Он добровольно согласился на такую жертву, чтобы дать нам возможность поставить точку в этом деле. Все, дело с Гримшо покончено. Вот он лежит в пыли — в одном лиде все: шантажист, вор и убийца…

Все поглядели на мертвого. Это был Пеппер, помощник прокурора.

— Я не понимаю, почему вы так долго утаивали от нас разгадку всего этого дела, мистер Чейни. Ведь вы все-таки непосредственно заинтересованы…

Эллери приветливо указал на стул. Инспектор, прокурор и Джеймс Дж. Нокс благостно кивнули. Но не успел молодой человек сесть, как в дверь дома Эллери резко позвонили.

Слуга бросился открывать. На пороге стояла Джоан Бретт.

Юная дама, казалось, была необычайно удивлена, увидев в этом обществе Аллана Чейни. Внезапно ослабев, она прислонилась к дверному косяку.