Картер Браун - Ковбой с Манхеттена

— Судно? — пропищала Соня. — Совершенное идиотство. И в тот раз ты хотел, чтобы я поехала, — сказала она Амброзу. — Я и тогда говорила тебе, что это идиотство. Разве я не была права?

— Да, да, — проворчал он. — Ты идиотка, это ясно.

— У меня впечатление, что мы будем одни, Денни, — сказал Ромней. — Если только вы не хотите, чтобы нас сопровождал кто-то третий, дабы гарантировать, что я приведу на то самое место.

Это заявление прозвучало в полной тишине.

— Что это значит?

Ларри Чамплин был так взволнован, что даже вынул сигару изо рта.

— Спросите у Бойда, — ответил Ромней ледяным тоном.

— Хорошо, — Чамплин пожал плечами и вернул сигару на место. — Итак, Бойд?

— Вы стесняете его, беднягу! — Ромней невесело посмеивался. — Постойте… Я нарисовал карту.

Он вытащил из внутреннего кармана листок бумаги, заботливо разгладил его, затем протянул своему соседу — Феликсу Паркеру.

— Передайте, пожалуйста, Бойду, Феликс, — сказал Ромней. — Мне хотелось бы, чтобы вы бросили сюда взгляд и сказали, точно ли означен на карте риф.

«Благовоспитанный» парень в течение нескольких секунд внимательно изучал бумажку, затем кивнул головой.

— Карта мне кажется точной.

— Благодарю, — ответил Ромней. — Не передадите ли вы ее мистеру Чамплину, чтобы он также удостоверил это.

Ларри Чамплин взял карту из рук Феликса и в свою очередь изучил ее.

— Да, должно быть, так, — наконец сказал он.

— Достаточно ли вам этих двух подтверждений, Денни? — спросил меня Ромней. Или вы желаете других?

— Но что все это значит, Джек? — спросил заинтригованный Феликс.

— Бойд просил меня рассказать ему о кораблекрушении… о смерти Лейлы, — ворчливым тоном объяснил Ромней. — Сегодня я детально рассказал ему обо всем. Он не назвал меня лжецом, но дал ясно понять, что не верит ни одному слову в этой истории.

— Правда, Бойд? — Чамплин бросил на меня строгий взгляд. — Мне кажется, вы должны извиниться перед Джеком или дать объяснение.

— Скажите мне, Ларри, извинялись ли вы или давали объяснения, когда проверяли билеты у двери театра?

Его бычья шея сразу же покраснела. Он прорычал:

— Что это значит? Я…

Он был готов вскочить со стула, когда рука Феликса опустилась ему на плечо, принуждая снова сесть.

— Вы могли бы поблагодарить за это нашего друга драматического автора, — произнес Феликс. — Когда я входил сегодня с Джеком, он был занят вливанием желчи в уши Бойда, который нас также не видел. Мы добрых десять минут стояли в дверях.

Чамплин с минуту смотрел на меня, затем повернулся к Амброзу, который сделался совсем маленьким в своем углу. Если я хорошо понял взгляд Ларри, брошенный на меня, то он означал: «В настоящую минуту есть более важные вещи, но не беспокойся, подлец, тобой займутся».

— Можно ли думать, что в этой куче жира есть еще место для гордости? — резко спросил Чамплин.

— Оставьте его в покое! — пронзительно заявила Соня. — Или я вам…

— Тише, мой маленький страстный попугайчик, — проговорил Амброз с доброй улыбкой, поглаживая ее руку.

— Я не знал, что у вас есть секреты друг от друга, — невинно заметил я. — Вы все набросали мне довольно живой портрет человека, каким был Дэймон Жильберт. Я думал, что между вами должно быть нечто вроде взаимной симпатии.

Чамплин опустил кулак на стол, опрокидывая стаканы. Пятно от коньяка медленно расползалось по белой скатерти.

— Продолжайте в том же духе, Бойд, — проскрипел он сквозь зубы. — И я так вас отделаю, что вас госпитализируют года на два.

— Вот теперь меня не удивляет, — сказал я, — что Дэймон вынужден был отправить вас проверять билеты.

— Ларри! — бросил Паркер.

Чамплин сделал над собой усилие и остался на месте. Я видел, как сжимались его челюсти и почти услышал скрип зубов.

Феликс одарил меня чистосердечной улыбкой.

— Денни, старина, я не понимаю вас, — в его теплом голосе все оттенки искренности. — Когда мы сегодня встретились в первый раз, у меня было впечатление, что мы поймем друг друга с полуслова. Своего рода молчаливое соглашение. К чему повторять домыслы Амброза Нормана? Чего вы хотите добиться?

Он смотрит на меня одобрительным взглядом, и я думаю, что Феликс не угадал своего призвания. Он был бы замечательным дипломатом.

В это время я почувствовал, что рука Бетти настойчиво сжимает мою.

— Прошу вас, Денни, не настаивайте, — прошептала она. — Давайте забудем все это!

Я отнял свою руку и весело повторил:

— Чего я хочу добиться? В этом-то и вопрос, не так ли, Феликс?

Его глаза сузились.

— Действительно.

— Я повторяю всем, кого встречаю, но они не слушают или не хотят слушать. В конце концов, это угнетает, Феликс. Я почти уверен, что Дэймон Жильберт был убит и все более и более убеждаюсь, что была убита и Лейла.

— Слушайте-ка меня, Бойд! — проговорил Чамплин сквозь сжатые зубы. — Черт возьми, я…

— Минуту, Ларри! Я не кончил. Еще минутку пожуйте вашу сигару. — Я повернулся к Паркеру. — Ладно. В настоящую минуту это просто гипотеза: одно, может быть, два убийства, объявленные несчастными случаями. Давайте пока рассматривать проблему под таким углом зрения. Если это было преступление, то убийца сидит за этим столом. Мне нужно прежде всего установить, кто из вас виновен, а затем построить обвинение против него или против нее.

— Денни! — в голосе Бетти задрожали слезы. — Остановитесь, ради Бога! Вы не ведаете, что творите!

— У меня есть одна идея, душенька, — сказал я, не отводя глаз от Паркера. — Эти измышления, с которыми сегодня выступал Амброз, я уже слышал из уст отвратительного человека по имени Пет Дженнилс. Может быть, вы его помните?

Его взгляд все время устремлен на меня. В нем была надежда, но теперь, я вижу, в глубине сверкает ненависть. Он медленно повернул голову и взглянул на остальных.

— Неужели мы никогда от этого не избавимся? — мрачно спросил он. — И всегда, куда бы мы ни пошли, под той или другой личиной будет находиться Денни Бойд? — он устало покачал головой. — Я думал, что мы покончили с этим, когда…

— Когда вы в ту ночь держали голову Жильберта под водой? — спросил я с нажимом.

— Не будьте смешным, Бойд! Когда Дэймон умер, вот и все, что я хотел сказать.

— Извините меня, — спокойно проговорил Ромней. Холодная угроза, прозвучавшая в его голосе, заставила всех замолчать. — Гипотеза относительно Дэймона Жильберта меня не касается, потому что меня невозможно подозревать в его убийстве. Но смерть Лейлы Жильберт касается меня, и Бойд сказал, что он все более убеждается в том, что она убита. — Его голос делался все неприятнее. — Итак, мне хотелось бы знать, Бойд, кто я, по вашему мнению? Лжец, убийца, или и то и другое? Я хотел бы получить точный ответ, если вам угодно.

Чамплин рычит:

— Но о чем вы говорите. Господи Боже!

Я с изумлением разглядывал их.

— Никогда не видел такой банды комедиантов! Вы все начали скандалить, услышав о себе правду, хотя она уже обнаружена. Феликс продолжает играть в добродетели, хотя весь свет знает, кто он такой: Иуда, продавший своего лучшего друга, соблазнивший его дочь и не имевший достаточно смелости, чтобы защитить сестру, когда Дэймон отомстил за себя. А посмотрите на Чамплина! Охвачен благородным негодованием, когда я напоминаю, что он был низведен до ранга контролера билетов… тогда как у него не было выбора. Кто вы все такие в конце концов? Кого вы думаете обмануть?

Напряженная тишина, последовавшая за моей речью, внезапно прервалась Соней, толкнувшей острым локтем в бок Амброза:

— Ха, ха! Вот дрянной человек! Вчера он дал мат проститутке, а сегодня нагоняет страх на всех!

— Я очень терпелив, Бойд, — проговорил Ромней. — Я все еще жду ответа.

— Правильно, я забыл. Извините, старина!

— Вас это забавляет, Бойд? — проворчал он. — Но, может быть, вы несколько позднее заметите, что сделали большой промах.

— Сейчас будет ответ, мистер Ромней, — вежливо сказал я. — Но для этого мне нужна ассистентка. Бетти, вы этим займетесь.

— Чем?

— Будьте внимательны, мисс Адамс, — проговорил я строго. — И говорите только тогда, когда вас спросят.

— Но… что говорить?

— Вы помните историю Ионы и Кита?

— А… да, конечно… — Она посмотрела на меня большими глазами. — И что же?

— Как бы вы назвали эту историю, мисс Адамс?

— Что? Я… не знаю. Басня?

— Басня! Вот превосходный ответ, мисс Адамс. А теперь я могу рассказать вам другую. Она называется «Лейла и акула».

Я ожидал, что все они закричат. Ничего подобного. Они молчали. Я настаивал:

— Вы знаете такую басню, мистер Ромней?

— У меня впечатление, что вы ненормальный и вам требуется серьезно позаботиться о себе, — ответил он. — Я не буду терять времени, слушая ваши глупости, Бойд. Я ухожу к себе.