Константин Кирицэ - «Белая чайка» или «Красный скорпион»

Но я его уже не слушал. Появилась королева… Раскрасневшаяся, с горящими глазами, она медленно пошла вверх по лестнице. Завороженный, обалдевший, я двинулся вслед за ней. Посреди коридора она остановилась. Я остановился рядом. Она взглянула на меня взволнованно и печально. Я прильнул щекой к ее щеке и сжал в своих объятиях. Только и всего. Ни она не оттолкнула меня, ни архитектор не врезал мне по затылку. Думаю, что в тот миг я бы стер его в порошок. Она положила руку мне на лоб и медленно отстранилась. Затем легко провела рукой по моей щеке. Только и всего.

Что это, огонь небесный или адское пламя?

Суббота, 5 июля.

Пустой, безрадостный день. Спал я плохо, встал рано, но не рискнул спуститься в холл, пока не пробило восемь. Не удовлетворил я и явного желания посплетничать, мелькнувшего в глазах носатой горничной, когда она принесла мне завтрак. Судя по всему, у нее были ответы на тысячи вопросов, и она ожидала лишь знака с моей стороны, чтобы начать молоть про всех и каждого. Но знака я не дал.

В холле никого, хоть шаром покати. Слишком рано я пришел или слишком поздно? Портье вручил мне записку без конверта. Почерк был мне неизвестен:

«Прости за предательство. Мы решили посвятить сегодняшний день знакомству с античным прошлым и чуть свет отправились в Истрию [8]. Если не вернемся в полночь, не ищи нас ни в полиции, ни в морге, мы среди развалин, ибо когда-нибудь тоже превратимся в развалины. Увы, без блеска и славы истринских. Но мы смело пойдем-навстречу будущему и своей судьбе. Не грусти! Займись своим вывихом и другими делами… Только оставь Елену в покое. Стоп! Раду протестует. Ладно. Тогда, старичок, на приступ! Не давай ей спуску. Жми на всю катушку! Полный вперед! Только чтобы тебя черт не дернул просить разрешения у папа`. Он такой иезуит, что я начал сомневаться в его отцовских чувствах… Королеву за километр обходи. Дан так кивает в знак согласия, что, наверное, свернет себе шею. Говорит, королева — каменная. Но я думаю, что у нее только ладони каменные. Дан даже не пытается это отрицать и трет пострадавшую щеку… Знаешь, на чем мы едем? На такси! Это значит, что мы можем гордо подписаться: Трио традиционалистов, с честью представлявшее румынский покер. К сожалению, не смогли избавиться от нашей главной добродетели — скромности. Иначе бы отправились в Истрию на самолете или на яхте, где оборудовали бы клинику для лечения твоего вывиха. Итак, еще раз с наилучшими пожеланиями.

Трое нищих духом, но не совсем нищих материально. Ура!»

Письмецо меня порадовало. Наверняка это было произведение Пауля, по-моему, он его и подписал. Портье глядел на меня с ухмылкой, вероятно, содержание письма было ему известно.

— А остальные тоже держат путь в Метрик»? — с притворным безразличием спросил я.

— Остальные? — Он помедлил. — Господии архитектор Дориан еще не спускался, но просил заказать ему на девять машину. Госпожа, как вы её называете?.. Да, госпожа королева вышла с полчаса назад. Господии адвокат Паскал уехал в семь часов, тоже на машине, но не в Истрию, а в Мангалию. С барышней. Синьора Петрини я не видел, и он даже не сказал мне, когда его будить. А! Господин Марино. Но я думаю, вы сами знаете, что, если погода хоть чуть-чуть позволяет, он полседьмого уже на пляже.

Я поблагодарил портье и посмотрел, что делается за окном. Светило солнце, правда, немного застенчиво, ибо ему угрожали надвигающиеся тучи.

— Неужто и сегодня будет дождь? — вырвалось у меня.

— Вам лучше знать. — Слова портье прервали мои путаные мысли. — А! Забыл сказать. Вместе с господином адвокатом Паскалом уехал и господии Эмиль Санду. На переднем сиденье, рядом с шофером… А в лице у барышни, доложу я вам, не было и кровинки…

Барышни?.. Ах да, бывшей феи!.. Меня смех разбирал от вчерашнего мальчишества… Я двинулся на пляж короткой дорогой, через рощицу по следу мотоцикла. Неосторожное движение сразу напомнило мне о больной ноге. Воя от боли, я присел на ограду колодца, которого раньше не замечал, но меня согнал зловонный запах стоячей воды. Нога ныла, как сто дырявых зубов, и я не знал, что делать. Возвращаться в гостиницу или продолжать путь на пляж. Я уже прошел примерно полдороги до Теплой бухты. Если возник такой вопрос, значит, мне было совсем худо. Разве не на пляже в тот миг была моя судьба?.. Думаю, что я бредил… Однако пошел вперед. Передвигаясь в основном на одной ноге, хватаясь за ветки и сучья, дотащился наконец до Теплой бухты. На краю заливчика виднелся единственный навес, за песчаной косой волны качали «Белую чайку», а за ней, в открытом море, время от времени появлялась голубая шапочка. Тщетно, белой шапочки в поле зрения не было.

Я разделся и вошел в воду, сначала, как аист, на одной ноге, а когда вода дошла мне до груди, попытался перевернуться на спину. Маневр увенчался успехом, так как в горизонтальном положении нога не болела. Вода была теплая, не такая противная, как вчера… Движение, еще движение, и я поплыл. Не знаю, сколько я бултыхался, вероятно, всего несколько минут, но мне показалось, что целую вечность. Я бы еще поплавал, хотя бы на спине, но почувствовал, что больной ноге угрожает судорога. Я укрылся под сенью своего куста, где проторчал несколько часов кряду… Но не я один искал на берегу одиночества. Более часа назад из воды вылез господин Марино. Я его приветствовал, и он мне ответил. Он укрылся под навесом, наверное, чтобы тренировать мышцы лица. Нас разделяло метров пять, однако мы делали вид, что не обращаем друг на друга внимания. Наконец, скрепя сердце, я задал дурацкий вопрос:

— Не хотите после обеда сыграть в бридж?

— Нет, — ответил он, не поворачиваясь.

Я отправился в гостиницу, куда, добрался через полчаса. Никого. Идиотский день. У меня снова разболелась нога…

Около половины второго вернулись ребята — Дан, Пауль и Раду. Я вышел им навстречу, но что-то сразу подсказало мне, что их состояние было не лучше моего. А может, я ошибался.

— Похоже, прах прошлого обратил в прах вас самих? — ехидно начал я.

— Нас обратил в прах шофер, — ответил Пауль. — Договаривались об одной сумме, а он затребовал другую. Если бы мы не пригрозили отколотить его, он бы и рубашки с нас снял. Даже за монтировку хватался, но мы его быстро утихомирили. Жулик, да еще агрессивен, бандюга!

— Надеюсь, у вас пропала тяга к экскурсиям…

— Черта с два! — ответил Дан. — Теперь мы поедем в Мангалию, но только не на такси, хватит! На поезде. Там большой праздник, общее гуляние, наверняка встретятся знакомые…

— Точно! — сам того не желая, поддержал я Дана. — Быть может, и Елена туда отправилась… в сопровождении двух церберов — папаши и Эмиля.

Я рассказал то, что услышал от портье, и мне показалось, что лицо Раду вздрогнуло и изменилось.

— Поехали! — резко бросил он.

Пауль и Дан посмотрели на него как на пришельца с того света. Первый подмигнул мне, а второй попытался его успокоить.

— Не будь идиотом, никто ее не уведет, пока она при папаше. А если ты опасаешься Эмиля, то он действительно может у тебя ее увести, потому что у тебя на плечах не башка, а тыква… По-моему, тебе лучше некоторое время держаться в стороне и наблюдать… Опасность исходит от папаши.

— Точно! — сказал я с прощальной интонацией.

Меня немного раздражала наивность Раду. Неужели его ничему не научили события прошлого вечера?.. Черт бы его побрал! Мало мне своих забот, которые ожидали меня в холле в лице архитектора Дориана. Не помню, поздоровался я с ним или нет, но почувствовал настойчивый взгляд, которым он буквально сверлил мой череп. Я тоже сосредоточил в глазах все свои запасы свинца, чтобы дать ему достойный отпор, и когда уже рассчитал прицел, вдруг обнаружил Дориана в метре от себя.

— Я бы хотел кое о чем вас попросить… — начал он.

Непроизвольно, а может, и сознательно я напряг правую руку. При малейшем хамстве с его стороны я бы без колебания заехал ему в морду.

— Извольте… — все-таки я решил дать ему высказаться.

— Мне кажется, вы в приятельских отношениях или вроде этого с молодыми людьми, живущими через дорогу. Я хочу, чтобы вы меня совершенно правильно поняли, я не делаю никаких намеков в ваш адрес… Но у тех, о ком я говорю, не слишком ясное представление о хороших манерах, о… ну… о приличиях, которые следует соблюдать в обществе. Такое… ну… пожалуйста, простите меня… такое в некотором роде шалопайство глубоко оскорбляет определенных лиц. Госпожа Сильвия Костин — моя будущая невеста… даже если в настоящее время мы переживаем несколько сложный момент… Я к вам обращаюсь как к интеллигентному человеку в убеждении, что вы меня поймете…

Я понимал, как не понять. Прежде всего я понял, что за претенциозными словами скрывался попрошайка. Однако я не очень понимал цель его демарша. Не подразумевал ли он под предлогом, что говорит о моих приятелях, чтобы я отступился отего будущей невесты (если он ее так называл, то не в слишком розовом цвете представлялось мне его будущее), или он и впрямь считал, что один из трех ребят угрожает их помолвке?