Дональд Уэстлейк - Наемники

— Эд, тут требуется деловой подход... Спор прервал звонок селектора, и Эд, сидевший за столом Клэнси, нажал на кнопку.

— Что еще? — спросил он раздраженно.

— Клея к телефону. Первая линия, — доложил голос секретарши.

— Кто звонит?

— Мистер Фрейхофер.

— Я просил Арчи собрать мне информацию о Мейвис Сент-Пол, — пояснил я. — Если не возражаете, я поговорю. Посмотрим, что ему удалось раскопать.

Я подошел к столу и, присев на краешек, снял трубку.

— Клей у телефона, — сказал я.

— Мэри Комакки, — отрапортовал голос в трубке. — Из Белвилла, штат Иллинойс. Двадцать пять лет. Из них последние шесть жила в Нью-Йорке.

— Погоди, не так быстро. Сейчас найду карандаш и бумагу.

— Подожду.

Я нашарил на столе Клэнси чистый лист бумаги и карандаш и снова взял трубку.

— Ты имеешь в виду Мейвис Сент-Пол? — уточнил я.

— А тонкого же еще? Мейвис Сент-Пол. Урожденная Мэри Комакки. Появилась на свет в городе Белвилл, штат Иллинойс, двадцать пять лет назад. В девятнадцать лет перебралась в Нью-Йорк. Почти целый год брала уроки актерского мастерства, была танцовщицей в клубе, изредка подрабатывала моделью, два-три года назад познакомилась с киношником по имени Сай Грилдквист.

Я торопливо записывал каждое слово.

— Как-как? Сай?.. — переспросил я.

— Грилдквист. Продюсер с Бродвея. — Он продиктовал мне имя по буквам и пояснил:

— Похоже, для начала своей артистической карьеры она выбрала как раз ту кровать, где и происходило распределение ролей. Их трогательный союз длился примерно полгода. Затем возник Джонни Рикардо, владелец пары клубов в городе. И еще несколько приятелей.

— Кто был последним?

— Эрнст Тессельман. Почти целый год. Это он снимал для нее квартиру и оплачивал счета.

— Ясно. Есть еще что-нибудь?

— Небольшая подробность. В перерывах между любовниками она постоянно жила у некоей Бетти Бенсон. Черт ее знает, как эту штучку зовут на самом деле. Она здесь уже лет пять и все еще осваивает профессию артистки.

— У тебя есть ее адрес?

— Ага. Где-то здесь. Погоди, не вешай трубку. Я услышал шелест бумаги, и затем он продиктовал мне адрес. Где-то на Гроув-стрит в Гринвич-Виллидж. Поблагодарив Арчи, я положил трубку, а затем снова вчитался в имя последнего поклонника Мейвис Сент-Пол. Эрнст Тессельман. Теперь ясно, почему сам районный отдел по расследованию убийств взялся распутывать дело, и уж совсем нетрудно догадаться, кто именно наверху столь активно этому посодействовал.

Бытовало мнение, что Эрнст Тессельман имеет отношение к политике. Вообще-то сам он никогда не стремился занять какой-либо высокий пост, не принимал участия в политических кампаниях, не произносил громких речей, не обращался с трибуны к выпускникам юридических факультетов и его фотографии никогда не появлялись на страницах газет рядом с заявлениями о национальной безопасности или в связи с испытаниями атомной бомбы. Но зато он активно заводил знакомства и поддерживал доверительные контакты с теми, кто заправлял на политической кухне. С Эдом Ганолезе его связывали многие годы дружбы, но партнерами они никогда не были, хотя и конкурентами их тоже назвать было нельзя. Просто их сближал общий интерес, подобный тому, какой может объединять производителя пива и поставщика бутылок.

Я знал, что Тессельман пользуется в городе большим влиянием. И уж если кому-то приспичило зарезать ту куколку, которой он в данный момент покровительствовал, то он наверняка уже успел шепнуть на ушко кому-нибудь из своих всемогущих друзей, чтобы убийцу арестовали и наказали, да побыстрее. Сам же он, естественно, благоразумно останется в тени. Тессельман никогда не станет обращаться лично к добросовестным занудам, вкалывающим в поте лица, типа Граймса и Фреда Мейна. Достаточно телефонного звонка какой-нибудь начальственной персоне, вращающейся в высших, а потому недоступных взорам простых смертных кругах, и уже очень скоро исполнители собьются с ног, принявшись за дело с утроенным рвением.

Голос Эда положил конец моим раздумьям:

— Узнал что-то интересное?

— Пожалуй. Мейвис Сент-Пол была лапочкой Эрнста Тессельмана.

— Так вот оно что, — проговорил он. — Вон откуда ветер дует.

— Ты так думаешь?

На лице Джо появилось выражение благопристойного любопытства.

— Эрнст Тессельман? — вежливо переспросил он.

Эд объяснил, кто такой Эрнст Тессельман, и Джо понимающе кивнул, после чего снова предался молчаливому созерцанию. Эд повернулся ко мне:

— Клей, тебе придется навестить его.

— Мне? Но, Эд... я ведь даже с ним незнаком. И какой толк можно извлечь из моих с ним разговоров?

— Ты единственный виделся с Билли-Билли Кэнтелом после убийства. Только ты сможешь убедить Тессельмана в том, что его подружку замочил вовсе не Билли-Билли, а кто-то другой. Ублюдок, которого ты должен найти. И возможно, Тессельман сможет тебе в этом помочь. Думаю, он не откажется просветить тебя насчет того, с кем еще эта... как ее там...

— Мейвис Сент-Пол, — подсказал я.

— Ну да, Мейвис Сент-Пол. Так вот, вероятно, у него удастся выудить что-нибудь о ее дружках и подружках. На тот случай, если среди них найдутся те, кто мог бы желать ее гибели. А я заранее позвоню ему и предупрежу, что ты приедешь. Так что давай записывай координаты.

Я покорно записал продиктованный мне адрес.

— Даже не знаю, Эд, — снова засомневался я. — Это все-таки скорее по части связей с общественностью. Я же обычно работаю совсем в другой области.

— Просто отправляйся туда и поговори с ним, — настаивал Эд. — Расскажи все как есть.

— Все рассказывать?

— Ну конечно же. Все, как на духу. Темнить с ним не в наших интересах. Так на какое время мне договариваться с ним насчет тебя?

— А ничего, если это будет где-нибудь во второй половине дня, ближе к вечеру? Я сегодня за всю ночь глаз не сомкнул. Еле на ногах стою. Мне бы вздремнуть хоть немного, иначе, боюсь, толку от меня будет мало.

— Нет проблем. Сейчас десять. А твое свидание мы назначим, скажем, на пять вечера. Таким образом, на сон у тебя останется часов пять-шесть. Ну как, согласен?

— Отлично, договорились.

— И боюсь, Кдей, что до тех пор, пока мы не отловим эту гниду, много спать тебе вообще не придется. Как в таких случаях говорят армейские чины, это первоочередная стратегическая задача.

— Да-да, я понимаю.

— Ладно, заседание окончено. Джо, идем, пора как будто и перекусить. Клэнси, прозвонись везде, куда нужно. Словом, действуй. Если полицейским удастся отловить Билли-Билли, то ты должен будешь узнать об этом первым, с тем чтобы как можно быстрее выдернуть его оттуда.

— Будет сделано, Эд, — пообещал Клэнси. В голосе его звучало сомнение.

— Я буду у Тессельмана в пять, — напомнил я. — После позвоню тебе и расскажу, что удалось разузнать.

Мы вышли из офиса — все, кроме Клэнси, — и спустились лифтом на нижний этаж. Эд предложил подвезти меня, но я отказался, памятуя о том, что на Сорок шестой улице меня дожидается собственный “мерседес”. Я поймал такси и уселся на заднее сиденье, отчаянно преодолевая сон на протяжении всей обратной дороги до стоянки.

Пересев за руль собственного автомобиля и уже направляясь домой, я вынужден был удвоить усилия и справился. В конце концов я благополучно добрался до гаража, где оставил машину на попечение молчаливого парня, работавшего в дневную смену и, похоже, никогда ни с кем не заговаривавшего, а затем пешком отправился в глубь квартала к своему дому.

У самого входа, как раз под знаком “Зона принудительной отбуксовки”, был припаркован кремово-серый “форд”. Солнцезащитный щиток со стороны места водителя был опущен так, чтобы в глаза бросалась наклейка с полицейской эмблемой. И тут в душе у меня зародилось нехорошее предчувствие, что я догадываюсь, к кому нагрянули непрошеные гости из полиции.

Я оказался прав, к сожалению. В гостиной я застал теплую компанию полицейских. Со стороны это выглядело так, как будто они вознамерились устроить у меня на квартире свой оперативный штаб. Граймс, разумеется, снова удостоил меня своим посещением, а вместе с ним приехали и те двое его приятелей, что уже осмотрелись здесь прошлой ночью, и еще двое — их я прежде вообще не видел. Они расселись по диванам и креслам, и их дешевые мешковатые костюмы совсем не гармонировали с интерьером моей гостиной. Со стороны они скорее напоминали шайку торговцев подержанными автомобилями в ожидании очередной жертвы. Эллы нигде видно не было.

Мой приход внес в ряды ожидавших заметное оживление. Я и был той жертвой, которую они высматривали с заметным нетерпением.

— Ага, — сказал Граймс, вставая мне навстречу. — Наконец-то блудный сын возвратился домой.

— Прошу прощения, — ответил я, — но что-то не припомню, чтобы я вас, ребята, приглашал в гости. Итак, какого ордера у вас не имеется на этот раз?