Анатолий Афанасьев - Одиночество героя

— Думаешь или видела?

— Вроде замок щелкнул в двери. Я-то ниже этажом была. Вань, может, участкового кликнуть?

Я закурил, подумал. Выходит, у Вована с Сереней ключи от моей квартиры? Это ухудшало ситуацию, но не очень. Какая, в сущности, разница, где подстерегут: дома или на улице. Везде их власть, не наша. Но почему так быстро подгребли? Двух суток не прошло.

— Не надо участкового, Варенька. Обойдется.

— Ой, Иван, гляди не заиграйся.

— Постараюсь.

Действительно, расположились на кухне, как у себя дома, — Вован и Сереня, лобастые братовья. Из холодильника достали водку, нарезали колбасы, открыли банку маринованных помидор. Устроились с удобствами. Моему появлению обрадовались:

— Садись, дядя Вань, гостем будешь.

— Спасибо… Давно ждете?

— Не больше часу. Извини, похозяйничали без спросу.

— Ничего… Как дверь открыли — отмычкой, что ли?

Заржали в две луженых глотки.

— Секрет фирмы, дядя Вань. Для нас запоров нет.

— И по какой надобности пожаловали?

— Как по какой? Товар доставили.

Вован кивнул Серене (или наоборот?), тот достал из сумки полиэтиленовый пакет с чем-то тяжелым, протянул мне. Я развернул, в руку легла железяка с коротким дулом и пластиковой рукояткой. Великий символ наступившей свободы.

— Нравится? — спросил Вован. — Первоклассная игрушка. Быка уложишь.

— Быка мне не надо, — я вертел пистолет, разглядывал, щупал — первый раз держал в руках такую вещь.

— «Макаров»?

— Сам ты Макаров, — Вован отобрал пистолет, показал, как с ним обращаться. Перевернул несколько раз затвор, щелкал курком, спускал и поднимал предохранитель. Ловко у него получалось, как у фокусника.

— На, владей. Чистый, незасвеченный. Век будешь благодарить.

— Гони бабки, — добавил Сереня.

— А патроны есть?

— Будут и патроны. За отдельную плату. Сколько тебе нужно?

— Сотенку, пожалуй.

— Да хоть две.

— Деньги давай, — повторил Сереня, разлив водку по чашкам.

— Денег пока нету, — признался я. — Мы же договорились со Щукой — через две недели.

Мои слова огорчили братанов. Они удивленно переглянулись, а Вован поставил на стол чашку, не притронувшись к ней.

— Ну ты жук, дядя Вань! Как это — договорились? Леонид Григорьевич послал за бабками. Тысяча за телку, вторая за пушку. Однозначно. Аванс.

— Но если нету? Я же их не печатаю.

Вован уныло уставился на чашку, Сереня, напротив, обвел взглядом стены, словно там надеялся отыскать решение внезапно возникшей проблемы.

— Когда будут?

— Через неделю, через десять дней. Как получится.

Вован вдруг покладисто заметил, что действительно, никакой разницы нет, сейчас платить или через неделю, но есть условие. Оказывается, с этой минуты, то есть с момента доставки товара, за каждый просроченный день начисляется неустойка — сто долларов. Это по-божески, некоторые фирмы берут больше. Но это не все. В связи с тем что сделка переходит из мелочевки в крупняк, с моей стороны необходима какая-то гарантия, иными словами залог. В пределах оговариваемой суммы. Тоже общепринятая практика в бизнесе.

— Вдруг надумаешь сбежать, — объяснил Вован, сверкая тревожными очами. — Или хуже того. С пушкой тебе сам черт не брат. Ввяжешься в перестрелку, угрохаешь кого-нибудь, тебя повяжут, что же тогда — плакали наши денежки? Справедливо, нет?… Кстати, еще выпить есть?

Я достал из шкафчика заначку — непочатую бутылку «Белого аиста».

— Что вы имеете в виду под залогом?

Под залогом они подразумевали купчую на мою машину, которая у них была припасена с собой.

Вован вторично открыл сумку, достал канцелярскую папку и положил передо мной бумагу, заполненную по всем правилам и, как ни удивительно, уже заверенную нотариусом. По ней выходило, что я продал некоему Иванюку «Жигули» (все технические данные в отдельной графе) за три тысячи долларов. Печать на месте, подпись Иванюка, не хватало лишь моей подписи.

— Кто такой Иванюк? — спросил я.

— Так это же Сереня, — провозгласил Вован, будто сам пораженный этим обстоятельством.

— Я не скрываю, — с достоинством подтвердил Сереня, занятый разливом коньяка.

— Подписывай, дядя Вань, — благодушно поторопил Вован. — Заодно сразу обмоем.

— Но как же так? Если я подпишу этот документ, то уже неважно, отдам долг или нет, — машина все равно ваша? Ничего себе залог!

Вован с Сереней насупились.

— Эх, дядя Ваня, — вздохнул Вован. — Мы с Сереней хотя не такие образованные, как ты, зато людей понапрасну не обижаем… Вот скажи, мы с тобой скорешились или нет? Токо честно.

— Вроде скорешились.

— Мы тебя с Сереней хоть раз обманули?

— Вроде нет.

— Чего же ты, засранец, горбыля лепишь? Ты что, слепой? Третий пункт ты прочитал?

Я прочитал. В третьем пункте было сказано, что все спорные вопросы, возникшие между сторонами, решаются по суду.

— Вовик, но это же абсурд! Непонятно, зачем вообще здесь этот пункт. В какой же суд я должен обращаться? По каким спорным вопросам?

— Он над нами издевается, — взъярился вдруг Сереня. — Падлой буду, издевается!

— Терпение! — успокоил Вован. — Дядя Ваня хотя и старый, но в бизнесе новичок. И потом, Леонид Григорьевич просил, если можно, обойтись без увечий… Скажи, Вань, ты слыхал, что такое маркетинг?

— Да, слыхал. Это…

— Помолчи пока… Серый на тебя обиделся, и он по-своему прав. Гляди, что получается. Мы стараемся, выполняем все твои капризы: девочку — пожалуйста! пушку — пожалуйста! — а от тебя, выходит, никакого обеспечения? Так не бывает. На халяву у нас не проходит. Или деньги на бочку, или подписывай залог. У нас — фирма солидная.

— Тогда так, — я вроде нашел выход. — Пистолет забирайте, он мне не нужен. За Ольгу остаток принесу завтра в «Куколку». В пять вечера. Устроит? Отдам лично Щуке. Так ему и передайте.

— Псих, — буркнул изумленный Сереня и залпом выпил коньяк. — Натуральный псих. Не понимает по-хорошему.

Вован смотрел с сочувствием: его выдержка была беспредельной. Только левое веко нервно дернулось, он прижал его пальцем. Спросил:

— Ты до нас нигде ничего не пил?

— Я же за баранкой.

— Чудно, а похож на пьяного…

Он терпеливо объяснил, что по правилам маркетинга, если товар доставлен по адресу, тем более оружие, то обратного хода ему уже нет. И это логично. Иначе все так и будут бегать с пушками туда и обратно, мало ли какие у клиента появятся заскоки. Второе. Сама попытка отказаться от заказанного товара, то есть попросту кинуть купца, приравнивается к беспределу и наказывается только одним способом, ему пока не хочется говорить — каким. В любом случае за такую гнусную попытку сразу начисляются пени, увеличивающие цену вдвое. И третье. Если я полагаю, что Леонид Григорьевич, стоит поманить его пальцем, примчится за моими жалкими крохами, то я, дожив до седых волос, так ничего и не понял в жизни. Леонид Григорьевич уже оказал мне большую честь, встретился со мной лично. Но это было один раз, и на это, вероятно, у него были свои особые причины.

— Врубись, Ваня, — с жалостью сказал Вован. — Кто ты и кто он. Не будь смешным.

— Или ему отдам деньги, или никому, — уперся я. — У меня тоже есть причина.

— Он не просто псих, — вмешался Сереня, — он наглый. Подписывай бумагу, сволочь!

— Ничего не подпишу, пока не поговорю со Щукой.

Сереня размахнулся с правой руки, но я этого ожидал и подставил блок. Потом дотянулся и толкнул его в грудь. Вместе с табуреткой он свалился на пол и приложился затылком об угол газовой плиты. От резких движений со стола слетело несколько предметов, но бутылка коньяка устояла. Вован укоризненно покачал головой:

— Напрасно ты это сделал, мужик. Сереня не простит. Пойми, мы тебе лично зла не желаем, но работа есть работа. Подписывай купчую, пока он не очухался. Неужто еще пожить неохота?

В его голосе прозвучало что-то похожее на уважение.

— Неужели нельзя договорится без кулаков. Ты же, Вовик, культурный человек.

— Это тебя не спасет, Иван Алексеевич. Подписывай — и разойдемся миром. С Сереней уладим. Ну отвесит пару тумаков, не больше.

— Завтра принесу деньги в «Куколку». Не достану — подпишу. Щука согласится. Скажи, у меня важное сообщение. Касательно Шалвы.

— Касательно кого?

— Ладно тебе, Вовик, не темни.

— А ты не так прост, дядя Ваня?

Подозрительно долго не подававший признаков жизни Сереня наконец зашевелился и сел — спиной к плите. Обвел нас снизу ошалелым взором.

— Вставай, Серый, — позвал Вован. — Простудишься лежамши.

Сереня счастливо улыбнулся.

— Во вырубился, да?! Черепком о противень, — потрогал затылок, покряхтел. — Желвак вырос — с кулак. Ты же меня чуть не убил, сморчок.

— Отчаянный старикан попался, — похвалил меня Вован. — Хотя с виду не скажешь.