Владимир Колычев - Бандитская Голгофа

И в прошлый раз она пострадала из-за Никиты, и сейчас. Она должна была его ненавидеть, но ей, напротив, хотелось его любить. И быть с ним… Кажется, это называется стокгольмским синдромом. Так это или нет, но Саша действительно не прочь была бы уехать с этим мужчиной куда-нибудь далеко-далеко, именно поэтому ее просьба прозвучала искренне и убедительно. И неудивительно, что Никита оторопело смотрел на нее. Еще чуть-чуть, и у него бы отвисла челюсть. Но нет, он справился с собой.

— Да, я вызову машину, тебя увезут.

— Куда?

— Туда, откуда тебя выпустили по недоразумению. Ты ведь Макса заказала. И Ларису тоже… Похищение, истязание — это как раз твоя статья.

— Но ведь ты тоже меня истязаешь!

Никита кивнул и начал вдруг расстегивать ремни, освобождая ее.

Он совсем рядом, но, увы, не было у нее ни сил, ни умения, чтобы справиться с этим исполином. Вот ему ничего не стоит убить человека голыми руками. И стрелять он умеет.

— Диктофон где? — спросил Никита.

— Какой диктофон?

— Жало твое. Жало у тебя хочу вырвать.

— Ты очень любезен! — съязвила Саша.

— А чего с тобой церемониться?

— А с Ларисой? Чем она лучше меня? Кинула меня на полмиллиарда! Я что, по-твоему, сложа руки должна сидеть?

— Диктофон где?

— Не знаю где, потеряла…

— Пошли! — Никита схватил ее за руку и повел обратно к ненавистной кровати.

— В сейфе диктофон!

Фоган нечасто бывал в этом доме, но, тем не менее, у него был здесь свой кабинет. И сейф имелся, а как пользоваться им, Саша знала. Как-никак, больше двух лет с этим чудовищем прожила. А как еще назвать человека, который обошел свою законную жену наследством? Выделил бы Саше миллионов двести-триста, разве бы металась она по мужикам в поисках справедливости? Фоган во всем виноват. И его чертов телохранитель…

— Все равно я знаю, где и когда Лариса продала мои акции, — сказала она, передавая Никите диктофон.

— Тогда мне придется тебя убить, — спокойно проговорил он.

— Что?!

— Страшно? — усмехнулся Никита. — Вот и бойся… «Совгоснефть» очень серьезная структура, на нее работают реальные профи. Я на тебя вышел, и киллер на тебя так же легко выйдет. Мне даже не надо будет марать об тебя руки, это сделают за меня, если ты, конечно, сунешь голову в этот омут… Довольствуйся тем, что у тебя есть. Это не совет, это инструкция по выживанию.

— А сам ты будешь пользоваться Ларисой, да? И моими миллионами! — с обидой глянула на него Саша.

— Я не знаю, чьи это миллионы, только достались они тебе по беспределу. Я же знаю, как все было.

— Что было?

— Подъехали люди, мне приставили к голове пистолет, а Макса увезли. Он очень переживал за меня, поэтому оформил завещание на тебя. Он сделал это под давлением, а значит, завещание можно признать недействительным.

— Не было ничего такого!

— А кто мои показания опровергнет? Хочешь, чтобы я дал именно такие?

— Нет.

— Тогда превратись в мышку и затихни в своей норке. Чтобы я тебя не видел и не слышал. Я ведь больше твои выходки терпеть не буду. В следующий раз ответишь за все и сразу. Ты меня поняла?

Саша покорно кивнула. Никита на деле доказал, что спрятаться от него невозможно. Ларису можно похитить, но вот от него не скроешься. А если так, то эту сучку нужно оставить в покое, а то ведь ее ангел-хранитель превратится в демона, и тогда Саша реально отправится в ад. А она еще слишком молода, чтобы умирать. Впереди у нее целая жизнь, которую она проведет в земном раю…

— Тогда прощай. Надеюсь больше не увидеться.

Никита оставил ее в подвале, закрыв единственную дверь на замок. А через несколько часов Аркаша открыл ее.

— Ну не козел, а! — возмущенно протянул он, стараясь не смотреть на Сашу.

Он был таким же высоким и широкоплечим, как Никита, но каким же сосунком по сравнению с ним казался. Саша не могла смотреть на него без сожаления. И злорадства. Жениться он на ней собрался, а обделался, как последний лох. И зачем, спрашивается, он ей такой нужен?

— Этот урод мне за все ответит! — сжимая кулаки, сквозь зубы простонал Аркаша.

— Он не урод, — покачала головой Саша. — Был бы уродом, лежал бы ты сейчас со сломанной шеей.

И сама она могла не пережить эту встречу с Никитой. Но ведь с ней ничего не случилось, и жизнь продолжается. Может, ей действительно нужно забыть про акции? Махнуть на них и довольствоваться тем, что есть. Отели, казино, недвижимость — все это стоит не одну сотню миллионов. И еще есть кругленькая сумма, которую неплохо было бы приумножить за счет прибыли от бизнеса…

Да, надо забыть о журавле в небе и заняться синицей в руках. Спокойно заняться, без суеты и злодейства. Но можно ли забыть об акциях, которые стоят невероятных денег? Саша хотела надеяться, что сможет отмахнуться и от них, и от Ларисы. И о Никите она постарается забыть… 

Холодный душ успокаивает нервы, а ведро с ледяной водой отключает их. Но чтобы пережить этот ужас, нужно орать во все горло, и Лариса не стесняется этого.

— А-а!!

Никита рядом, и он не дал ей умереть от холода. Сначала закутал в толстое махровое полотенце, затем на руках занес в жарко натопленную парилку, положил на полок, взялся за дубовый веник…

— У-у!

Как же ей хорошо! Так здорово, что даже секса не нужно. И уколоться нет никакого желания.

А ведь захотелось Ларисе вдруг принять дозу. Не столь уж сильный был позыв, она, в принципе, смогла бы перетерпеть, но Никита не велел ей держать все это внутри. Она призналась ему в своем желании, а у него и колодезная вода под рукой, и баня натоплена.

Да и как не признаться, когда ей так нравится эта сумасшедшая процедура? Да, ледяная вода — это ужас, но ведь она заставляет забыть о наркотиках…

— Ну как? — спросил Никита, опуская веник.

— Никак.

Не поднимая головы, она взяла его за руку, но притянуть к себе так и не смогла. Обнять бы его, прижаться к нему, а дальше пойдет все, как по маслу. Но он понимал, что может не удержаться, поэтому и отстранился от нее.

— Пойду я. Ты давай, не задерживайся. Ужин за тобой.

Никита не стал увозить ее к морю. Это она готова была ехать к нему, забыв про подписку о невыезде, а он мужик продуманный, и знает, что к чему. Но ведь это хорошо, что он заботится о ней. Только вот простить все никак не может. Вроде бы и говорит, что не держит на нее зла, но лед в душе не тает. Сам он вроде бы теплый, заботливый, а внутри у него холод… Что ж, он имеет право быть таким. Он же мужик, а не сопливая баба…

Мужик он, потому и не оставил ее в беде, потому и заботится о ней сейчас. И не важно, что эта забота отдает садизмом — подъем в шесть утра, зарядка на свежем воздухе, водные процедуры. Сигареты и пиво под запретом, о более крепких напитках и говорить нечего. А ведь неплохо было бы на ужин выпить бутылочку вина. Ну и вторая бы не помешала. И даже третья…

Но Никита прав: нельзя давать себе слабину, иначе пороки одолеют. Надо закалять иммунитет против всяких нездоровых соблазнов…

Так Никита когда-то измывался над Максом. Тот сопротивлялся, но Никита давил на него нещадно — и к здоровому образу жизни его пристрастил, и даже к учебе. Макс тогда в институте восстановился, а Лариса вместе с ним туда поступила…

Ларису он к физическим упражнениям тогда не принуждал, относился к ней нежно и трепетно. А первое время, проживая под одной крышей, они спали в разных кроватях. Никита не торопил события, он хотел, чтобы все произошло само собой, без внутреннего принуждения с ее стороны. И как им обоим было здорово, когда это произошло…

Но сейчас ничего такого не происходит. А может, и не надо спешить, тогда все произойдет само собой, и между ними снова установится мир и, главное, полная гармония…

Лариса вышла из парилки, сполоснулась под душем. Опохмелить себя уколом желания нет, да и не до этого ей сейчас. Надо идти готовить ужин, и она должна позаботиться о том, чтобы блюда удались. С Никитой она чувствует себя обычной женщиной с незатейливым набором семейных ценностей. Чтобы муж любил, чтобы достаток в доме был, чтобы дети ни в чем не нуждались… Даже ребенка вдруг захотелось.

Да, им с Никитой определенно нужен ребенок. С этой мыслью Лариса и поднялась в дом, встала к плите.

А дом они сняли неплохой. Двухэтажный, с баней в подвале, с приличной обстановкой. И уют Лариса здесь навела. Что бы ни думал Никита, а она старается заслужить его расположение, поэтому и не ноет, когда он поднимает ее в шесть утра…

На ужин Лариса приготовила жаркое и яблочный пирог. Никита ел молча, с непроницаемо спокойным лицом. Понравилось ему, но после чая последовало сухое «спасибо», и ее возмущение прорвалось наружу:

— И это все?

Какое-то время он хмуро смотрел на нее, но вот его брови разгладились, на губах выступило подобие улыбки. Он подошел к ней и благодарно поцеловал в щеку.