Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Такое разочарование. Ну, ничего. Может, в следующий раз повезет больше.

Признаться, меня это насторожило, но я поостереглась задавать вопросы, в основном потому, что знала по опыту: мама их терпеть не может по той причине, что далеко не на все вопросы знает ответ. Если мама говорит, что недавно почивший Натан Кацман не имеет ко мне никакого отношения, значит, так и есть, и нечего в самом деле забивать себе голову.

Я пожелала маме спокойной ночи и отправилась спать. В моей комнате лишь одно спальное место: старенькая тахта. Пришлось делить ее с Марьей.

— Мама расстроилась? — зашептала она, отодвигаясь к стене.

— Естественно, такие труды насмарку.

— А может, он вовсе не железный, может…

— Не может. Спи, а то выгоню.

Марья обиженно засопела, но голоса более не подавала.

Утром мы спали часов до десяти, пока нас не разбудила мама, позвав завтракать и сообщив:

— В двенадцать у меня консультация.

О вчерашнем она не заговаривала, и я благоразумно молчала.

Я отвезла маму на работу и выжидательно уставилась на Марью.

— А тебя куда?

— Мне совершенно негде жить, — начала канючить она, но я помахала пальцем перед ее носом.

— Не пойдет. Я не могу тебя удочерить, это противоестественно, раз ты даже на год старше,

— На одиннадцать месяцев, — поправила она.

— Вот видишь. В качестве домашнего питомца тебя тоже невозможно держать, ты очень много болтаешь. Самое время нам проститься. Говори, где тебя высадить?

— Вот здесь, — обреченно сказала Марья, кивнув на автобусную остановку возле моего дома. Я остановила машину, она нехотя вышла, буркнув; — До свидания.

Я ответила тем же, запретив себе смотреть в ее сторону и вообще проявлять какие-либо эмоции. Совершенно невозможно, чтобы продолжалась эта глупая ситуация. Марья взрослый человек, хоть и чокнутая, к тому же совершенно чужой мне человек, у нас даже нет ничего общего, не считая моего мужа.

Только я о нем подумала, как он не преминул явиться: въехав во двор, я первым делом заметила его машину, которая красовалась на стоянке, Сергея в ней не было видно, но это нисколечко меня не успокоило, даже наоборот. Я подумала: может, удрать, пока он меня не заметил, но устыдилась этих мыслей, приткнула машину в углу двора и зашагала к подъезду, каждую минуту ожидая нападения.

— Симона, — услышала я знакомый голос, обернулась и увидела мужа; он сидел на скамейке возле соседнего подъезда (возле нашего скамья отсутствовала). Он поднялся и пошел ко мне. В лице его читалась большая печаль, так что я усомнилась в том, что он таит в отношении меня гнусные намерения. Сергей поздоровался и сообщил:

— Надо поговорить.

— Я тебя слушаю.

— Может быть, ты все-таки пригласишь меня в квартиру? — недовольно буркнул он.

Приглашать его мне не хотелось. Я бы предпочла разговаривать на нейтральной территории, к примеру, в кафе. Но вдруг я застыдилась и совсем уж было решила согласиться, но тут Сергей все испортил.

— Где ты была? — ни с того ни с сего спросил он.

— Сейчас? — растерялась я.

— Ночью. Я звонил в половине одиннадцатого, в двенадцать, в час. В восемь утра тоже звонил. Мобильный отключен.

— А какое тебе, собственно, дело? — возмутилась я. Нет бы ответить правду, хотя вряд ли он поверит.

— Между прочим, ты моя жена, — ехидно заявил он.

— К сожалению, пока еще да, но я хочу получить развод.

— Чтобы шляться, где попало, ночи напролет?

— Это уж слишком, — понизила я голос до зловещего шепота. — Не тебе упрекать меня.

— Ты просто искала случай… придралась к какой-то ерунде, а теперь… — Он, в отличие от меня, голос возвысил. Я нервно оглядывалась, стыдясь соседей. Несколько граждан уже заинтересованно оглядывались.

— Немедленно уезжай, — заявила я и предприняла попытку удалиться. Сергей схватил меня за руку.

— Нет, постой…

В то же мгновение в соседних кустах что-то громко зашумело. Судя по звукам, там пробирался бегемот. Но это оказалась Марья, глаза навыкате, в руках доска довольно внушительных размеров, в которую она крепко вцепилась.

— Отойди от нее, аспид, — крикнула Марья и замахнулась доской. Сергей застыл с вытаращенными глазами.

— А эта откуда? — ахнул он, понемногу приходя в себя.

— Думаешь, я не знаю твоих злокозненных планов? — наступая на него, выговаривала Марья. — Все, все я знаю. Убивец, супостат.

— Думаю, знакомить вас не надо, — ядовито улыбнулась я, и попросила:

— Марья, брось оружие, на нас люди смотрят.

Марья опустила доску и спрятала ее за спину, но и в таком положении вид имела вполне воинственный.

— Вы что… откуда она? — совершенно обалдев, обратился ко мне Сергей. — Да как вас черт свел?

— Не черт, а божье провидение, — поправила его Марья. — Как только узнала о твоих преступных замыслах, сразу сюда. Имей в виду, она под надежной охраной, я возле нее день и ночь. И адвокатам теперь все известно, в милицию мы тоже заявление написали, так что, если ты нас убьешь, тебя сразу же посадят.

— На кой черт мне тебя убивать, юродивая? — разозлился Сергей.

— Ну, меня, может, за компанию, а жену…

— О господи… — он очень натурально схватился за сердце. — Так вот откуда эти бредовые мысли… Симона, — позвал он, — она же совершенно сумасшедшая, все, что она тебе наговорила — маниакальный бред, неужто ты в самом деле думаешь, что я хочу тебя убить?

— В общем-то, ты сам говорил об этом, — кашлянув, напомнила я.

— Ну, говорил… Мало ли чего не скажешь в сердцах, но поверить в такое… Сама подумай, зачем мне тебя убивать?

— А просто так, по подлости, — встряла Марья.

— Замолчи, дура, — прикрикнул на нее Сергей. — Она-то сумасшедшая, а ты? На самом деле я хочу, чтобы ты… чтобы мы… я хочу жить с тобой долго и счастливо, — наконец сформулировал он.

— Счастливо я не против, только без тебя.

— Я понимаю твою обиду, я действительно… Короче, я согласен, что вел себя не лучшим образом, и…

— И дашь мне развод? — с надеждой спросила я.

— Забудь о разводе, — рявкнул он так, что и я, и даже отважная Марья с перепугу подпрыгнули. — Как у тебя совести хватает говорить об этом? — покачал он головой с таким отчаянием, что я усомнилась в собственном здравомыслии. Может, не он мне, может, это я ему ненароком изменила?

— Кто здесь говорит о совести? — пришла мне на помощь Марья. — Изменник и негодяй.

— Ты вообще молчи, чокнутая, — разозлился он.

— Я молчать не буду, я где хочешь правду скажу. Шельмец, врал, что любишь ее, на мне жениться отказывался, а я-то поверила…

— Симона, она сумасшедшая, — заволновался муж. — Мы просто когда-то жили в одном дворе, и она вообразила… Ты ведь не думаешь, что она и я… Ты только посмотри на нее, я что, по-твоему, ненормальный, чтобы запасть на такое сокровище?

Я посмотрела на Марью, которая с презрительным видом кивала в такт его словам, и вдруг подумала, что Марья мне нравится. Веснушки ей к лицу, и вообще она симпатичная, если присмотреться, конечно. Мне стало обидно за нее, и я заявила:

— Ты ее мизинца не достоин.

— Спелись, — присвистнул он с отчаянием.

— Почему это тебя удивляет? — хмыкнула Марья. — Хорошие люди должны объединяться перед лицом всемирной опасности, я имею в виду таких кровопийц, как ты.

— Я кровопийца? — ахнул Сергей. — Ну… ну, ладно. Считай, с работы ты уволена. И я позабочусь о том, чтобы тебя нигде на работу не взяли, уж можешь мне поверить.

— Не смей, — взвилась я, но муж перебил меня:

— Имей в виду, глупость заразна, свяжешься с этой сумасшедшей — оглянуться не успеешь, как сама свихнешься.

— На себя посмотри, — хмыкнула Марья. — Сукин сын, бабник…

Муж вдруг замахнулся на нее, и я до смерти перепугалась, что он ее, чего доброго, ударит, но Марья извлекла из-за спины доску, и порыв мужа тут же увял. Он резко повернулся и пошел к машине.

— Скатертью дорога! — крикнула вдогонку Марья.

Я подумала и позвала:

— Сережа, ты зачем приезжал?

Он оглянулся, сердито посмотрел и попытался вспомнить, но только махнул рукой и торопливо удалился.

— Супостат, — оставила за собой последнее слово Марья.

— Идем, — вздохнула я, и мы побрели в квартиру.

— Я теперь работы лишилась, — почесав нос кулаком, вспомнила она, а я почувствовала себя виноватой.

— Ты как во дворе оказалась? — задала я вопрос.

— Вперед тебя с остановки бежала. Не могла ж я тебя без присмотра оставить, мне сегодня крысы снились, так и шныряют, так и шныряют. Ясно, что не к добру. И ведь как в воду глядела, этот гад тут как тут.

— Слушай, может, мы все выдумываем, и он совершенно не собирается…

— Ага. Разве можно верить такому типу? — Насчет веры она, конечно, права, и я приуныла.

Настроение было скверное. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я засела за работу, предоставив Марье возможность хозяйничать в кухне. Выгнать ее после очередного героического поступка казалось мне свинством, но, так как насчет своих вещей, которые требовалось перевезти, она помалкивала, то это позволяло надеяться, что она водворилась здесь все же не навсегда.