Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах

— Встанем здесь? — Андрей указал на свободное пространство справа, за грустной тучной женщиной, продающей свечи и какую-то церковную утварь.

Я кивнул и покосился на человек двадцать, стоящих близко к алтарю и постоянно осеняющих себя крестным знамением. Забавно, но кто-то из них явно ошибался, крестясь слева направо, а не наоборот, но, похоже, это здесь мало кого волновало. За их спинами мелькали нарядные одеяния священника, который что-то быстро и неразборчиво произносил, неестественно растягивая слова.

— Значит так. По поводу твоей квартиры. Кое-кто из жильцов соседних домов видел, как кто-то ночью залезал туда по лестнице. В милицию не обратились, потому что неизвестный сразу же зажёг везде свет, и это было не похоже на вора. Не смотрел подробнее, ничего не пропало?

Я кивнул головой и кратко рассказал о морозилке.

— Странно, странно… В общем-то, если бы не всё это, была бы на лицо обычная квартирная кража, кстати не особенно и оригинальная. Однако чувствую, здесь есть ещё над чем поработать. В общем, пока ничем больше порадовать не могу. Ребята продолжают действовать, и, как только появится что-то ещё, ты узнаешь об этом первый после меня!

— Спасибо…

— Теперь по поводу твоего вчерашнего осмотра места происшествия. Что сказать? Тоже не очень понятная ситуация. Звонил-то я тебе, чтобы предупредить, что Лев не смог заехать, и хотел перенести это дело на сегодня. Однако кто-то там тебя всё-таки встретил и, насколько я понимаю, представился Хельмидриманом?

— Ну не совсем так… — Я задумался и понял, что даже тогда ничего не уточнил: всё казалось простым и естественным. — Нет, ничего такого. Мы просто встретились, он меня окликнул и на этом всё.

— Так вот, твоё описание этого человека не имеет со Львом ничего общего и, строго говоря, я не знаю, кто это был. Вчера ребята подъезжали туда, расспрашивали персонал, даже нашли эту девушку, которая жгла в туалете газету. В результате мы составили его портрет, он у меня с собой. Вот глянь!

Андрей открыл папку, громко лязгнув молнией, и у меня в руках оказалось весьма точное изображение Хельмана.

— Да, похож! — кивнул я, возвращая бумагу.

— В наших базах он не числится, но работа продолжается.

— Хорошо, это немного успокаивает… — опять кивнул я, чувствуя, как по спине побежали мурашки. — Честно говоря, мне немного не по себе, что я вот так был вместе с каким-то неизвестным, который был точно в курсе всего, да ещё и спас мне жизнь.

— Понимаю тебя. Но факты упрямая вещь.

— Да, я знаю, и всё же…

Мы некоторое время помолчали, глядя, как худощавая дёрганая девица начала медленно обходить прихожан с большим подносом, видимо, предназначенным для пожертвований. С неожиданным интересом я отметил для себя, что здесь поступают, оказывается, точно так же, как нищие на улице: кладут заранее купюры нужного достоинства, чтобы человеку, тем более в церкви, не пришло в голову отделаться какой-нибудь мелочью. Что же, умно, но как-то всё-таки не по-христиански.

— Теперь о Валере. Смерть естественная, но, возможно, спровоцированная сильным испугом. По поводу высказанных тобой мыслей о сигаретах и прочем пока никаких соображений нет, — Андрей кашлянул.

— То есть он не убит?

— Нет, остановка сердца. Хотя, понятно, это вовсе не значит, что речь не идёт о доведении до смерти.

— Понятно. Тут, кстати, я встречался с его женой…

Мой пересказ этого события в основном свёлся к странным очкам и завершился озвучиванием только что пришедшего мне в голову:

— Странно, но почему-то я чувствую здесь какую-то связь с его смертью. Словами объяснить не могу… Так, какие-то аналогии что ли!

— Занятно. Как только появятся идеи, дай знать.

— Непременно!

— Есть кое-что ещё… — Андрей замялся и искоса на меня посмотрел. — Имя Виолетта тебе ни о чём не говорит?

— Нет, хотя не у каждой спрашивал имя… — задумчиво протянул я и кивнул головой, приглашая продолжать.

— Есть у меня один приятель, он занимается делами по изнасилованиям несовершеннолетних. Так вот у него сейчас в работе девочка с таким именем, и, когда он передал мне фоторобот преступника, то, знаешь… его очень сложно отличить от тебя.

— Что? Как… — воскликнул я, отстраняясь, и увидел оборачивающихся в мою сторону прихожан.

Видимо, моё восклицание попало как раз в одну из пауз, сделанную священником, поэтому и обратило на себя внимание окружающих. Мне оставалось сделать им только успокаивающий и извиняющийся жест открытой ладонью и кивнуть.

— Я тебя отлично знаю, и никаких подозрений тут быть не может. Тем не менее, согласись, может выйти весьма неприятная история.

— Да уж, ты прав…

— Поэтому мы сейчас заедем к этому моему приятелю и сразу обсудим эту ситуацию! — Андрей сжал мою руку. — Я ведь… извини…

И тут он начал плакать. Сначала просто тихонько всхлипывать, а потом рыдать в голос. Я неумело приобнял его и попытался вывести из церкви, полагая, что прихожане могут отреагировать очень резко на такое грубое прерывание службы. Но когда посмотрел в лица вновь повернувшихся к нам людей, то увидел в них лишь удовлетворение от происходящего. Они переводили восхищённые взгляды на священника, которого, видимо, посчитали настолько великим, что он сумел проникнуть в душу даже этого странного парня в костюме.

— Не надо, я сам… — всхлипнул Андрей, а потом посмотрел на меня покрасневшими и невероятно ярко блестящими в отблесках свечей глазами. — Всё в порядке. Просто что-то нашло. Ведь сегодня, знаешь ли, годовщина смерти моего сына. А здесь… вся эта обстановка, да и девочку эту несчастную вспомнили…

— Понятно, понятно. Ничего страшного! — я похлопал его по плечу. — Однако ты говорил, что нам надо ехать. Думаю, самое время отправляться в путь!

— Может, ты и прав. Наверное, сегодня у меня было самое короткое посещение церкви за всё последнее время… — Андрей попытался улыбнуться, и это получилось, только я почему-то почувствовал себя от этого несчастным.

Возможно, причина таилась в невозможности по-настоящему прочувствовать его положение, что при всей моей искренности выглядело всё-таки чем-то притянутым и формальным.

— Тогда идём!

Мы обогнули разложенные стопками разнокалиберные свечи, миновали пронзительный взгляд какой-то стремительно входящей в церковь женщины, завязывающей узел платка, и вскоре оказались на улице. Здесь было свежее и, несомненно, обстановка была более благоприятная, во всяком случае, морально уж точно. Кажется, церковь давила и не давала последним новостям меня отпустить, а здесь большая часть негативного словно развеялась по железнодорожным рельсам, и я почувствовал себя намного лучше — собранным и готовым действовать.

— Посмотри, какая забавная машина стоит с той стороны! — махнул рукой Андрей, и я увидел старый «квадратизированный» джип, разрисованный пенистыми волнами с выглядывающими оттуда голыми русалками.

Изображение действительно было выполнено мастерски — казалось, что ещё немного и всё это разольётся с корпуса машины вокруг, захватив в безумном танце стихии. А самое главное, этого действительно сильно хотелось, как отражение затянувшегося ожидания дождя. Поведя носом, я даже готов был бы поклясться, что ощутил свежий морской бриз. В машине кто-то сидел, откинувшись на водительском сиденье, но рассмотреть человека подробнее было невозможно. «Да и не всё ли равно, что это за чудак?» — подумал я тогда, даже не представляя, насколько близко от нас притаилась опасность. Вспоминая об этом впоследствии, я удивлялся своей непрозорливости и пустым рассуждениям о том, что подобное творчество вполне может стать причиной аварии. Ведь, в самом деле, не было ничего удивительного в том, что водители заглядывались бы на столь притягательное изображение и забывали обо всём на свете в такую жару.

— Сейчас, погоди, я сделаю один звонок! — отвлёк меня от интересной машины Андрей и отошёл чуть в сторону.

Я же посмотрел на маячащий вдали переезд и обратил внимание, что на дороге, по которой нам предстояло вскоре проехать, нежатся две чёрные кошки. Может, они были и не совсем чёрные, но отсюда казалось именно так. Потом они разошлись и стали выписывать зигзаги по асфальту с непередаваемой, доступной только кошкам грацией. А я подспудно поймал себя на том, что мучительно жду, чтобы кто-то пересёк этот участок пути до нас. Конечно, все эти приметы — сплошные глупости, и тем не менее, как говорится, зачем же без особой нужды рисковать. Но вообще-то странно, что здесь развелось столько котов — обычно вблизи платформ обитали стаи дворовых собак, которые точно не смогли бы составить им доброй компании, даже несмотря на палящее солнце. А может, это как-то влияет церковь? Хотя нет, возле храма, расположенного недалеко от моего дома, всегда полным-полно собак, которым сердобольные прихожане ставят миски с водой и крошат пищу.