Чак Хастмайр - Дом восходящего солнца

Лагранж выпучил глаза и подался вперед.

– Тише ты, черт тебя раздери! – прошептал он. – Я этим больше не занимаюсь. Я же сказал, у меня другая жизнь. Другая семья. Жена и. – Он скользнул взглядом по залу. – С тем, что было тогда, покончено. – Лагранж сделал энергичный жест. – Все. Совсем.

Рэй хотел спросить бывшего напарника, как же в таком случае ему удается содержать свою новую семью – учитывая, что он платит алименты бывшей жене и двоим детям. Но не стал. Нарываться было ни к чему – ему нужна помощь Джимми.

– Что ты узнал?

Подошла официантка. На лице у нее застыла широкая улыбка. Она назвала свое имя – Брэнди – и сообщила, что будет их обслуживать. Симпатичная, подумал Рэй. Бойкая, чистенькая. Молодость и здоровье – вот чем привлекают такие девчонки в первую очередь. Должно быть, студентка. В настоящей жизни люди не могут выглядеть такими счастливыми. Он заказал что-то, что было ближе всего к обычному кофе из кофеварки. Лагранж заказал эспрессо и цельнозерновую булочку.

– Цельнозерновая? – переспросил Рэй, когда официантка удалилась.

– Холестерин высокий, – смущенно пояснил Лагранж.

Через пару минут бойкая официантка принесла их заказ. Лагранж расслабленно откинулся на спинку стула. Теперь, когда рядом с ним были эспрессо и цельнозерновая булочка, он явно чувствовал себя лучше.

– Знаешь, тебе повезло, – сообщил он Рэю.

– Вот как? – заинтересовался Рэй. Везунчиком он себя как-то не ощущал.

– Это дело находится под особым контролем.

Рэй приподнял бровь:

– Почему это?

– Лэндри взялся за него как следует.

– Почему?

– Ты же знаешь, какой он, – сказал Лагранж. – У него зуб на семью Мессина. Мне кажется, он хочет раскрутить из этого дела еще один громкий процесс о коррупции в полиции.

– Он мне сказал, что больше не работает в отделе внутренних расследований.

– Ты разговаривал с ним? – удивился Лагранж.

– Ну типа того. Он мне врезал.

Джимми выпрямился.

– Что он тебе сделал?

– Я упомянул его папочку.

– А, ну тогда понятно, – понимающе протянул Лагранж. – Лэндри, весь из себя такой сдержанный, страшно бесится, если говорят о его старике. У него прямо дым из задницы валить начинает.

– Да хрен с ним, – махнул рукой Рэй.

Лагранж побарабанил пальцами по столу.

– Как там его отец?

Рэй отхлебнул кофе. На вкус он был дерьмовый.

– Он заболел где-то за год до того, как я вышел. Его перевели в лазарет для заключенных в Спрингфилде, и больше я ничего о нем не слышал.

– Рак?

Рэй кивнул:

– Рак толстой кишки.

Джимми помолчал, глядя в свою чашку.

– Когда предъявили официальное обвинение и вас арестовали, у меня тоже начались проблемы с желудком. Я имею в виду настоящие проблемы – я заболел. Меня рвало каждые полчаса. Что я мог сделать? Явиться к федералам и сказать им: «Привет, ребята! Вы забыли про меня»?

– Мы все делаем свой выбор, Джимми. И все потом с ним живем.

Оба замолчали. Джимми, чтобы заполнить паузу, принялся за свою булочку. Прожевав, он сказал:

– С этим делом все происходит очень быстро. Экспертизы, анализы, данные по АБИС.[2]

– Что еще за АБИС?

Лагранж выдохнул:

– Тебя долго не было.

– Я был в тюрьме, – сказал Рэй. – Там, где и ты бы оказался, если бы не треснул по башке того пьяницу на Бурбон-стрит.

Да, можно было сказать, что детектив Джимми Лагранж вытащил счастливый билет в лотерее. Только еще лучше. По чистейшей случайности он сломал руку и находился в шестидесятидневном отпуске по нетрудоспособности как раз тогда, когда ФБР закрутило это дело с прослушиванием телефонов. Из шести человек, работавших в полиции нравов, он оказался единственным, кто не попал за решетку.

– Рэй, если бы только я мог что-то сделать, – сказал Джимми. – Хоть что-нибудь. Я говорил с адвокатом, хотел нанять его, чтобы помочь вам, но он сказал, что все бесполезно. – Он отхлебнул эспрессо. – Я каждую минуту ждал, что они придут и за мной. Самое ужасное, что я на своем веку пережил, – это день, когда тебя, сержанта Лэндри и других ребят выводили из здания суда в наручниках.

Рэй и сам помнил этот день так ясно, будто это было только вчера. Он вытащил из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой.

На лице Лагранжа появилось обеспокоенное выражение. Он оглядел кофейню, потом посмотрел на сигарету Рэя.

– Здесь нельзя этого делать.

Рэй глубоко затянулся и выдохнул дым прямо на Лагранжа.

– Чего именно?

– Курить, – сказал Лагранж и закашлялся. – Здесь нельзя курить.

– Но это же кофейня, так? – огляделся Рэй.

К столу подскочила официантка. Вид у нее теперь был не такой уж бойкий.

– Сэр, здесь нельзя курить.

Рэй посмотрел на нее снизу вверх:

– Почему?

Она уткнула руки в бока.

– У нас заведение для некурящих.

Как будто только полный идиот мог не знать этого. Рэй помахал рукой.

– Принесите мне пепельницу.

Она выставила подбородок вперед.

– У нас нет пепельниц, сэр. У нас не разрешается курить.

– Да ладно, Рэй, прекрати, – вмешался Лагранж. – Перестань доводить девушку.

Официантка сложила руки на груди.

– Если вы не уберете сигарету, сэр, я буду вынуждена позвать менеджера.

– Лучше вам все-таки найти пепельницу, а то мне придется бросить окурок прямо на пол, когда я закончу.

Официантка развернулась и скрылась из вида.

Рэй сделал еще одну затяжку.

– Так что такое АБИС? Новый прибор для снятия отпечатков пальцев?

Джимми проводил официантку взволнованным взглядом. Потом перевел глаза на Рэя.

– Нет, это не отпечатки пальцев. Это… отпечатки пуль. АБИС – это аббревиатура. Расшифровывается как. – Он посмотрел в потолок, словно пытаясь прочитать там название, но, судя по всему, ему это не удалось. Джимми подумал пару секунд. – Я точно не помню. Но что-то типа баллистическая какая-то там система.

– Что она делает?

– Это электронная база данных.

– И?..

– Этим занимается новая лаборатория – та, что на Тулейн-авеню. Она собирает данные по всем стволам, проходящим по делам об убийстве. То есть не только об убийствах речь – вообще о всех случаях, где было задействовано огнестрельное оружие. Так вот, лаборатория собирает пули и стреляные гильзы и вводит все в машину.

Рэй мгновенно представил себе лаборанта в белом халате, который вываливает ведро гильз в странного вида машину.

Лагранж будто прочитал его мысли.

– Я имею в виду, не сами пули и гильзы, конечно. В лаборатории их фотографируют и переводят фотографии в какой-то цифровой код, который может считать компьютер.

Рэй нетерпеливо вздохнул:

– Ну и как это может помочь мне?

Лагранж невозмутимо продолжил:

– Я как раз к этому и веду. Компьютер делает анализ, сравнивает пули и гильзы. И таким образом можно узнать, по какому делу проходил ствол ранее. – Он хлопнул ладонью по столу. – А самая хорошая новость – из всего конфискованного оружия проводится тестовая стрельба, и результаты тоже заносятся в базу. Компьютер проводит анализ автоматически, так что, когда нам поступает ствол, мы знаем, использовался он раньше или нет.

Рэй был впечатлен. Он подумал про обрез, который разнес лицо Питера Мессины.

– Как насчет обрезов?

Лагранж покачал головой:

– Говорят, новое поколение АБИС сможет справиться и с обрезами, но пока нет. Система содержит лишь данные по пистолетам, револьверам и винтовкам.

– Тогда зачем ты рассказываешь мне про этот АБИС? В «Доме» использовали обрез.

Джимми снова покачал головой:

– Не только.

– Я там был, я знаю.

Лагранж нырнул под стол и вытащил черный кожаный портфель. Порывшись в нем немного, он вынул стопку бумаг, скрепленных вместе, – листов двадцать или тридцать, не меньше.

– Что это? – спросил Рэй.

Лагранж шлепнул бумаги на стол и принялся их листать.

– Это протокол первичного осмотра места преступления и несколько последующих отчетов. – Он остановился и ткнул пальцем в середину страницы. – А вот и то, где тебе повезло.

– Ты уже второй раз это говоришь. Я как-то не чувствую, что мне особо повезло. Почему бы тебе просто не сказать, что ты там нашел.

Джимми постучал по странице.

– На месте преступления была обнаружена пуля сорокового калибра.

Рэй помотал головой.

– Никто не стрелял из револьвера. – И тут он вспомнил.

Танцовщица на сцене, рана на ноге, из раны хлещет кровь. Это после первого выстрела. Затем, через пару секунд, еще выстрел. Потом снова… не выстрел, что-то еще… хлопок. Звук еле слышен после громового залпа из обреза… Волна жара, вдруг окатившая затылок.

Рэй посмотрел на Лагранжа и потер шею.