Сергей Арзуманов - Миллиардер

Еще задолго до Александра Ближний Восток находился под влиянием буддизма. Александр услышал от Аристотеля о едином Боге Востока — Будде. Там, где заканчивался греческий мир, начинался Иран. Иран был буфером между эллинским миром и миром Будды. Иранцы поклонялись Солнцу и Огню и слушали своего пророка Заратустру. А за Ираном лежал мир Будды, которому уже было больше 200 лет. И мир этот начинался в Индии.

На Олимпе жили десятки богов, мало того, они плодили полубогов и героев, а тут вдруг один бог, и все ему поклоняются. Вот загадка.

Там, за сатрапиями Востока, лежали земли Индии, где Будда правил умами мира. Александр рвался туда. И вот перейдя притоки Инда, он получил «черную метку» от богов, которые его так любили.

Хализ рассказывал все это с таким восторгом и горящими глазами, как будто сам был свидетелем походов Александра.

— Аристотель воспитал в нем человека, несущего свет просвещения темным империям Востока. Но отец его, Филипп, привил ему вкус к богатству, роскоши и бесконтрольной власти. И эти два начала раздирали его.

Ему казалось, что он идет освобождать Восток от тиранов и строить новый, доселе невиданный мир, но его войско, тридцатитысячное войско, в котором он знал имя каждого воина, грабило все на своем пути.

Однажды он проснулся в завоеванной Бактрии и увидел, что воины не способны двигаться. Каждый воин тащил за собой коня, а то и двух, нагруженных золотом, серебром и драгоценностями. Он построил войско и приказал все драгоценности выбросить в реку. Воины роптали, но выполнили приказ.

Потом в Индии они вспомнили ему свою «золотую обиду» и отказались перейти Инд. Они восстали против него.

Отчаявшись переломить настроение в своей армии, он мечтал на обратном пути собрать новое, молодое, наглое войско, в крови которого горел бы пламень великих завоеваний.

А это войско, предавшее его, он решил уничтожить. Назад из Индии в Грецию он повел свои «бессмертные» войска самой гибельной дорогой через Гедрозию, безжизненную пустыню на пути в Вавилон. Две трети воинов умерли от тягот, лишений, постоянной жажды и болезней. Он хотел вернуться в Вавилон с обескровленной армией, чтобы иметь возможность выписать из Македонии свежие силы. В Персии он набирал в армию вообще всех желающих.

Но к этому времени уже весь мир был против него. Он слишком многое захотел изменить. Слишком многого он требовал от простых смертных.

Персы, македонцы, бактрийцы, египтяне, индусы. Они сделали его слишком божественным. Сначала греки провозгласили его верховным вождем, потом освобожденный Египет признал его фараоном и сыном Амона. Потом покоренная Персия признала его Царем Царей, и, наконец, индусы признали его — «дхармавиджи» — «завоевателем по праву». Он стал законным хозяином мира, почти богом. Но боги не живут на Земле.

И Зевс забрал своего сына на небеса. Люди отказались от сына бога, они распяли сына бога. И сделают это еще раз через триста с лишним лет и в том же возрасте. Александр оказался мертв в том загадочном, роковом возрасте царей земных.

Хализ опять умолк и долго расхаживал по моей камере.

— Ты знаешь, кто такой Арриан? — спросил Хализ.

— Да, конечно, это личный биограф Македонского, он написал труд «Поход Александра».

— Да, так вот Арриан, — продолжил Хализ, — упоминает о многочисленных дарах, которые преподносили Александру во всех завоеванных частях Персии. Македонскому часто преподносили в дар женщин и мужчин. Все они были хороши собой. Но особенно восторженно он пишет об одной девушке, которую Александру привезли из дальней сатрапии Персии. Она была хороша, как «утренний белый цветок». Ее доставили во время грандиозного пира в Вавилоне. Александр был смертельно пьян, но, когда увидел ее, взгляд его прояснился, и он немедленно удалился с ней в дальние комнаты. Так написано у Арриана, намеков на ее червивую сущность нет, но я уверен, что это та женщина, которая его погубила. Вы на западе склонны считать, что его отравили, но мы на Востоке знаем больше, чем вы там себе фантазируете. Его окружение, македонцы, никогда бы не предали его и не позволили бы отравить. Вся еда и напитки проверялись на собаках и людях, прежде чем их подавали Македонскому. Тем более в последние годы жизни Александр был особенно осторожен и подозрителен. В него впустили яд много раньше, но яд, медленнодействующий, незаметный, такой, причину которого не найдешь никогда. Те, кто задумал это, боялись разоблачения и потому искали идеальный яд. Силы Александра истощались незаметно, болезни разъедали его тело и душу, и он становился слабым и не способным вести войско, а потом умер в агонии.

Хализ воздал руки к небу и долго молчал.

Молчал и я, потрясенный тем, что услышал. Сам того не подозревая, араб начал давать ответы на мои вопросы. Я был поражен тем, что получил первый ответ на мучивший меня вопрос. Вот и «ядовитая девица». Сказать Хализу, что я тоже ищу «червивую женщину»? И тут меня подбросило на ровном месте, да нет, не может быть. Точно, в это невозможно поверить.

Хализ неожиданно продолжил разговор, прервав мои мысли:

— На защитной пластине его боевой кольчуги была выбита голова Медузы-Горгоны. Этознактого, что он способен сопротивляться воле богов. Ты понял меня. Ты побеждаешь только тогда, когда твоя воля становится сильнее воли богов.

Боги любят смелых. Богам интересны только те из нас, кто переворачивает мир вверх дном. Если ты сильнее обстоятельств, если заставляешь людей двигаться вокруг себя, ты получаешь власть над временем и возможность изменить мир. И Александр получил от богов право менять этот мир.

Современный мир начался с империи Македонского. Все великие мира сего начинали свои мечты с Александра. До него почти не было ясной истории мира. Герои Трои, их было много, и они покорили лишь один город Азии. А Александр снес голову всему Востоку, установив новый порядок навсегда. Александр — исходная точка всех мечтаний всех великих людей. С него начался наш мир.

Клеопатра будоражила расслабленного и ленного Цезаря рассказами об Александре. Она пыталась освежить кровь великого римлянина, который погряз в отдыхе и разврате египетских искушений.

Наполеон, мечтавший о славе Македонского, воспринимал твою Россию как Персию, — торжественно объявил Хализ. Как огромную империю, колосс на глиняных ногах, который он разрушит очень быстро. Петра он представлял как Дария Великого. Но потомков Петра, как и потомков великого царя Персии, лишь тенями своего могучего предка. А значит, слава Македонского должна быть покрыта его славой.

Россия — великая восточная империя с феодальными нравами. Он, Наполеон, предводитель молодой республики, и он принесет огромной деспотичной стране освобождение. Он свергнет царя, и новый Восток встретит его ликованием.

Александр так глубоко и основательно потряс мир, что все правители будущего хотели видеть себя продолжателями его дела. Октавиан Август после полного порабощения Египта и вступления в Александрию потребовал открыть золотой саркофаг, в котором лежало забальзамированное тело Александра. Октавиан долго смотрел на тленное тело Царя Царей.

— Теперь я скажу тебе главное. Каждый великий правитель после получения абсолютной власти стремится лишь к одному — изменить мир и сделать его совершеннее. Конечно, на свой манер. Но это стремление, которое появляется у любого абсолют — нога правителя. Когда все желания удовлетворены, открывается бездна в душе. И дальше две дороги — одна сумасшествие, другая — совершенствование мира. Эту пропасть пересекают единицы, способные отличить разврат власти от ответственности за жизни миллионов людей.

Я слушал Хализа, забыв обо всем на свете.

— Однажды придворные одного восточного царька спросили Александра, как ему столь молодому удалось достичь такого могущества, — продолжал Хализ. И он ответил им: «Ибо я стремился обрести многих друзей и делать врагам добро, благодаря этому и стал могущественным».

— Но зависть богов сильнее даже воли самих богов, — произнес Хализ торжественно и пристально посмотрел на меня.

— Так вот, — продолжил он, — Александра сгубила зависть богов. Так говорили приближенные к нему, те, кто оставался верен своему царю до конца. Зависть богов — это самое страшное испытание. Когда от тебя отворачиваются друзья, соратники, твои женщины, подчиненные, слуги. И ведь если бы ты проиграл. Нет, ты победитель, ты зовешь их вперед, но боги уже нашептали им измену в уши.

Хализ замолчал, его лицо стало крайне сосредоточенным и благородным.

Он молча смотрел в небо, густые облака уходили далеко на север. Потом сказал, глядя мне в глаза:

— Меня тоже прокляли боги. Я был хозяином Востока, а теперь как неприкаянный шакал рыщу в безлюдной пустыне, я думаю, что и тебя испытывает зависть богов. Твоя жизнь сейчас не стоит и гроша, но я возвращаю ее тебе, и ты пойдешь великим путем. Ты пройдешь этот путь для себя и за меня.