Джеймс Саллис - Драйв

Когда Гонщик попал к Джоди в гости, тот сразу врубил телевизор, порылся в раковине, ополоснул пару стаканов водой из-под крана и наполнил их бурбоном. Собака неопределенной породы выбралась откуда-то из дальнего конца трейлера, чтобы встретить их, и, изможденная затраченными на приветствие усилиями, повалилась у ног.

— Генерал Уэстморленд,{25} — представил пса Джоди.

Они уселись смотреть старый фильм «Худой мужчина»,{26} потом началась очередная серия «Досье Рокфорда», а бурбона в бутылке все убывало и убывало. Спустя три часа Джоди провалился в беспамятство; Гонщик отправился прочь на его пикапе, оставив хозяину машины пачку пятидесятидолларовых банкнот и записку с благодарностью.

Когда он уходил, ни хозяин, ни его пес не проснулись.

Его привезли в коробке не больше чем том энциклопедии, что выстроилась в ряд на книжных полках в гостиной за пыльными фигурками сушеных рыбок и фарфоровых ангелов. И как такая штука туда поместилась? Ведь это же стол!.. Как объяснял менеджер фирмы, это стильный стол, созданный одним из самых модных дизайнеров; его необходимо собрать согласно инструкции.

Стол привезли в полдень. Мать была очень рада.

— Подождем немного и откроем его после обеда, — сказала она.

Мать заказала стол по почте. Он помнил, какое изумление вызвал у него этот факт. Неужели почтальон позвонит в колокольчик и протянет ей стол, когда она откроет дверь? «Получите ваш стол, мэм». Просто рисуешь круг на клочке бумаги, вписываешь номер товара, прикладываешь чек на оплату — и стол ждет тебя под дверью! Это уже само по себе волшебство. А теперь, вдобавок ко всему, его привезли в такой крошечной коробке!

Иногда в предрассветные часы в его памяти всплывают воспоминания о матери, о детских годах. С пробуждением они остаются в сознании, но, как только он пытается вернуть их, продумать — сразу тают.

Ему было — сколько? — девять или десять лет? Он сидел на кухне и мусолил бутерброд с арахисовым маслом, а мать нетерпеливо барабанила пальцами по плите.

— Закончил? — спросила она.

Он все еще был голоден, на тарелке лежала еще половина бутерброда; но он все равно кивнул. Всегда соглашаться — таково было первое правило.

Она выхватила у него тарелку и швырнула в груду посуды у мойки.

— Ну-ка, давай взглянем.

Открыв коробку мясницким ножом, мать принялась любовно раскладывать составные части стола на полу. Какая неимоверная головоломка! Полоски дешевого, с закругленными краями металла, трубочки, резиновые накладки, пакетики болтиков…

Мать, то и дело сверяясь с инструкцией по сборке, медленно, деталь за деталью собирала стол. Вот уже на ножки надеты резиновые наконечники и верхние их части скреплены. Лицо ее сделалось озадаченным. Когда же она прикрутила ножки и вставила поперечные упоры, лицо матери стало печальным.

Будь начеку — таково второе правило.

Мать достала со дна коробки столешницу и поместила ее на положенное место.

Уродливая, дешевого вида, неустойчивая штуковина.

В комнате и, казалось, во всем мире воцарилась тишина.

— Я ничего не понимаю, — пробормотала мать.

Она сидела на полу не двигаясь, среди разбросанных болтов, плоскогубцев и отверток. По ее лицу катились слезы.

— В каталоге он выглядел так красиво, так красиво…

От Джоди ему достался «Форд Ф-150» — без стекол. Непобедимый, как ржавчина и налоги, и неприступный, как танк. С тормозами, которые могли остановить машину на оползне, и двигателем, достаточно мощным, чтобы буксировать айсберги. Случись атомной бомбе уничтожить нынешнюю цивилизацию, из радиоактивного пепла восстанут тараканы и «Форд Ф-150». Управление было совершенно дубовым, как на телеге, запряженной буйволами; из зубов могли вылететь пломбы и на ухабах можно было сломать позвоночник, зато тачка была настоящим ветераном.

Как сам Джоди.

Вот на этом черном чудище, облепленном наклейками, Гонщик отправился по шоссе обратно, в направлении Лос-Анджелеса. Ему удалось настроиться на студенческую радиостанцию, где звучали записи дуэта Эдди Лэнга{27} и Лонни Джонсона,{28} Джорджа Барнса,{29} Паркера{30} и Долфи,{31} Сидни Беше,{32} Джанго.{33} Удивительно, как небольшой успех вроде подобной находки может в корне изменить настроение!

В парикмахерской на бульваре Сансет он коротко подстригся. В лавке по соседству купил зеркальные очки и мешковатую куртку.

Пиццерия «У Нино» втиснулась между булочной и мясной лавкой в итальянском квартале, где на верандах и ступеньках сидели старухи, а мужчины играли в домино за столиками, расставленными на тротуарах. Гонщик, привыкший к супермаркетам, даже не предполагал, что мясные лавки еще существуют.

Особенно часто пиццерию посещали двое парней в темных костюмах и проводили там долгое время. Они появлялись рано утром, завтракали и какое-то время сидели просто так, потом на час-другой уходили. Один пил кофе, второй предпочитал вино.

Что и говорить, разительный контраст являла собой эта парочка.

Первый был молод. Лет под тридцать, коротко остриженные черные волосы блестят, как навазелиненные; казалось, в лучах ультрафиолета они будут светиться. Из-под отворотов брюк виднелись неуклюжие, с круглыми носами черные ботинки. Под пальто парень носил темно-синюю спортивную рубашку.

Второй был лет пятидесяти, в темной строгой рубашке с золотыми запонками, но без галстука; седые волосы были стянуты сзади в тугой хвост. Если его младший товарищ ходил намеренно твердым, неторопливым шагом, то этот как бы дрейфовал — словно носил мокасины или касался земли лишь на каждый третий шаг.

На второй день сразу после завтрака Молодой вышел во двор забегаловки покурить. Глубоко затянувшись, он вдохнул полные легкие, выдохнул, потом попытался затянуться еще раз… Не получилось.

Что-то сдавило шею. Что за хрень — проволока?

Он хватается за нее пальцами, уже понимая, что тщетно: кто-то сзади затягивает проволоку. А это странное тепло на груди — должно быть, кровь? Он пытается опустить взгляд; в тот самый момент кусок горла, его горла, падает ему на грудь.

«Так вот оно как! — думает он. — Вперед по гребаному туннелю, и штаны в говне… Черт побери!»

Гонщик засовывает купон пиццерии «У Нино» в карман пиджака молодого парня. Фраза «Обеспечиваем доставку» подчеркнута.

Черт побери, эхом отозвался через несколько минут Второй. Телохранитель Нино привел его сюда после того, как один из поварят, вышедший слить жир с подноса, наткнулся на Молодого.

А вообще-то, какого черта этого парня называли Молодым?

С ним все кончено. Глаза выкачены, по всему лицу размазана кровь. Язык высунут, как кусок говядины.

Поразительно. У парня стоял член. Иногда Второму казалось, что к этому сводилась вся сущность Младшего.

— Мистер Роуз? — обратился к нему телохранитель.

Как же его зовут? Они то и дело меняются. Какой-то там Кейт.

«Сукин сын! — думал Второй. — Сукин сын!»

Не то чтобы он так уж сильно привязался к этому парню — тот иногда донимал, как заноза в заднице: сплошные накачанные мышцы, морковный сок и стероиды плюс кофеин в количестве, способном убить табун лошадей. И все же, дьявол, тот, кто прикончил его, сделал это там, где ничего подобного происходить не должно.

— Похоже, боссу стоит поговорить с теми, кто держит руку на пульсе, мистер Роуз, — заметил у него за спиной Кейт.

Роуз в одной руке держал бокал вина, а в другой — купон на пиццу. «Обеспечиваем доставку» подчеркнуто.

Прошло каких-то несколько минут. Как далеко успел смыться этот парень? Ладно, этим займемся потом. Он осушил бокал.

— Пойдем, скажем Нино.

— Ему это не понравится, — заметил Кейт.

— А кому это понравится?

Берни Роузу это точно не нравилось.

— Значит, ты спустил собак на этого парня, и я слышу об этом впервые, когда он приходит к нам и на нашей территории мочит моего напарника… Видно, правда, что в делах теперь не принято действовать сообща. Но теперь это и мое дело, Нино. И ты чертовски хорошо это знаешь.

Нино, который терпеть не мог макаронных изделий, сунул в рот шоколадный рогалик и запил крепким «эрл-грей».

— Мы с тобой знакомы с детства, с шести лет?

Берни Роуз молчал.

— Поверь мне. Это было… побочное мероприятие. Не совсем обычный бизнес. Пришлось… э-э, отдать на аутсорсинг.

— Как раз такие дела и могут свести тебя в могилу, Нино. Сам понимаешь.

— Понимаю. Времена меняются.

— Времена чертовски сильно меняются, если ты посылаешь халтурщиков на мокрое дело, а своим людям — ни слова.