Анатолий Галкин - Опасные игрушки

– Игорь Михайлович, а когда будут испытания и передача товара?

– Не забывайте, Борзенко, мы еще не договорились о сумме… Правда, для этого вашего олигарха прибор в самый раз. И деньги у него есть…

– Есть, есть! Так, когда? Как мне вас найти, Игорь Михайлович?

– Что меня искать? Я почти всегда в Москве… Не советую меня искать. Я сам вас найду.

Савенков вышел на Ломоносовском и долго петлял, заходя в проходные дворы, магазинчики, подземные переходы… Борзенко, очевидно, приехал на встречу один…

Постепенно тревога отступала и ее место занимало торжество. Да, информации он получил значительно больше, чем ожидал. Многое становилось на свои места… Это только на экране Борзенко многозначительный, знающий все, надменно возвышающийся над зрителем… Это маска, которую вместе с гримом надевает на себя этот простачек… На такую элементарную уловку попался. Ведь, кроме фамилий Вдовин и Ткач и того, что они ищут какой-то прибор, Савенков не знал ничего.

Теперь он знает все! Почти все… Кое-что… Он знает, что Борзенко дал им денег для поездки в Париж. Что он хочет купить у них этот прибор и заработать, перепродав его некому олигарху, богатому, но хитрому и осторожному.

Что это за прибор? Понятно, что не для измерения давления. И, возможно, не атомная бомба…

Победное настроение Савенкова быстро улетучилось… Знать бы, что делается сейчас в Париже… Олег прав, не говоря лишнего. Но и сидеть здесь без информации тревожно. Надо будет разработать систему кодов, условностей. Личный шифр "Совы"…

Заняв место в своей "Волге", Савенков не сразу включил мотор. Он вытащил сотовый телефон и, глядя на него, начал фантазировать, как мог бы звучать этот важный, секретный для всех, но с первого взгляда бытовой разговор о мидиях, лягушачьих лапках и двух хорьках.

В ход этих размышлений очень естественно вписался телефонный звонок. Савенков нажал кнопку и сразу же зазвучал взволнованный голос Олега:

– Шеф? Я из Парижа. Это очень важно…

Сквозь сон Марина слышала десятки звонких голосов. Совсем рядом… Она открыла глаза и увидела склонившиеся над ней толстогубые негритянские физиономии в шляпках – зонтиках.

Факт ее пробуждения вызвал бурю восторга. Вокруг высоких носилок, на которых она лежала, начались пляски местного версальского племени. А она лежала в центре африканского хоровода, как праздничный костер, как шаман, как будущее жертвоприношение…

Она уже достаточно освоилась и поняла, что находится на основной площадке перед входом во дворец. В промежутках между знойными торговцами она увидела арку парадного входа и массивный памятник тому, кого так ловко обманули с бриллиантовыми подвесками.

Марина совсем очнулась и даже приподнялась на носилках. Это сделало ее персону совершенно неинтересной для публики, которая продолжала делать свой бизнес на зажигалках и брелоках… Рядом осталась только медсестра, которая мирно щебетала по-французски и пыталась всунуть в ноздри Марины трубочки от кислородного прибора.

Метрах в двадцати стояла санитарная машина. Двое мужчин, стоявших около нее, что-то обсуждали. И довольно бурно. Один из них показывал другому какие-то бумажки и нечто, похожее на паспорт.

Шум площади заглушал их слова. Марина силилась уловить хоть обрывки фраз, но это ей не удавалось. Да и не дало бы это ничего. Она же не перед Петродворцом лежала. Это Версаль и врач скорой французской помощи выслушивал доводы назойливого туриста на своем родном языке. На французском.

"Доктор, ее невозможно увозить в больницу… Легкий обморок. Вы посмотрите – она уже в полном порядке… У нас скоро автобус на Москву. А я на машине. Я довезу ее, усажу и отправлю… Если оставить ее во Франции, будет скандал. Денег у нее нет. Вы будете за нас платить? Самолетом в Москву отправлять? А виза… Смотрите, она кончается у нее через пять дней. Вы сможете ей продлить визу? Вы знакомы с вашим министром иностранных дел? А вещи? Ее вещи уедут в Москву и там они пропадут. Там все воруют! А виноваты в этом будете вы, доктор. Подумайте…"

Марина ничего этого не слышала. Она попыталась соскользнуть с носилок и встать… Слегка пошатывало, но она могла передвигаться: шаг вперед, два шага назад.

От санитарной машины отбежал мужчина с паспортом и бумагами. Он приблизился к Марине, осторожно взял ее за талию и закинул ее руку себе на плечи… Они передвигались весьма уверенно к машине, стоявшей рядом с санитарной… Проходя мимо доктора, незнакомец сделал шаг в его сторону, одобрительно подмигнул и взял из его рук женскую сумку. Ее сумку…

Говорить он начал только в машине. Чистейший русский язык с легким кубанским акцентом.

– Я так за вас испугался, Марина. Хорошо, что почти все прошло. У вас был простой обморок. От обилия впечатлений. Но я вас спас. Они хотели вас в госпиталь везти… Хорошо, я случайно рядом оказался. Вижу – наша, российская гражданка. Значит под нашим покровительством… Я – Максим Петров, сотрудник нашего посольства… Вы одна здесь или с группой?

– Одна.

– Вы в Париже проживаете или здесь?

– Здесь, в Версале.

– В гостинице?

– У друзей.

– Это хорошо. Я, Марина, в Париж только к вечеру собирался. Доставлю вас к вашим друзьям и продолжу свои дела… Куда ехать?

– Прямо по бульвару… Через триста метров будет ресторан с парусником у входа. За ним – направо. Третий дом…

Ключи Марина приготовила заранее… Когда машина остановилась у особняка Радко Марковича, она немногословно поблагодарила и выплыла на улицу – голова еще немного кружилась.

Это дало повод Максиму тоже покинуть машину и, подхватив Марину, подойти с ней к высокой калитке:

– Нет, так не пойдет. Я не успокоюсь, Марина, пока не доставлю вас в дом и не усажу в мягкое кресло…

Уже на крыльце, открывая входную дверь, она вспомнила, что почти сразу за их машиной остановилась другая – такси… Марина обернулась, но второй машины уже не было. На ее месте стоял еще один мужчина. Нет, он не стоял. Он медленно шел к калитке…

Очевидно, на ее лице отразились размышления, проходившие в ее туго соображавшей голове. Поэтому Максим просто впихнул ее в уже открытую дверь… Второй мужчина быстро вбежал по ступенькам, вошел и аккуратно закрыл за собой дверь…

Максим выполнил свое обещание. Он усадил ее в кресло. Но не в мягкое, а в рабочее, с деревянными подлокотниками – к такому удобней привязывать…

Ее разместили в центре комнаты, лицом к камину.

– Итак, мадам, вы уже поняли, что мы не совсем сотрудники посольства… Юрий, найди где-нибудь пластырь или кляп. Кричать, мадам, не советую. Молчать – тоже. Вы должны спокойно ответить на один вопрос… Мы, кстати, хотели задать его еще в Москве, но вы стали хулиганить, сумкой размахивать. Глаз вот повредили, синяк был… Но теперь у вас ручки связаны, а язычок мы вам развяжем. Уж как-нибудь. Есть способы… Итак, вопрос: где у вашего мужа спрятан прибор, который мы ищем?

– Мой муж в Москве.

– Ой, Марина, не надо. Вы же достаточно умная женщина… Это дом Валентина Маркова. В Москве у вас московский муж, а здесь – французский… Где прибор, стерва!?

– Прошу не кричать… Вы ошиблись. Мой первый муж погиб, а это дом моих старых друзей.

– Так… Не договорились… Юрий Антонович, принеси с кухни пару острых ножей…

Холодная сталь скользила тупой стороной по груди, опускалась все ниже… Рывок на себя – и платье, и все, что было под ним разрезано почти до пояса… Марина инстинктивно сжалась и дернула руками, пытаясь прикрыть грудь…

– Я предупреждал, Марина. До тебя туго доходит. Шутки кончаются… Сейчас я начну эти булочки на ломтики нарезать. Сначала – горбушку себе. Потом – моему другу. Юра, принеси-ка с кухни разделочную доску. Не люблю на весу резать… Ладно, Марина! Заклинило тебя на приборе. Скажи тогда, где он хранит самые ценные свои вещи?

– В подвале. Он сказал вчера, что там самое ценное в доме…

Первые пять минут в подвале стояла тишина. Потом через открытую дверь снизу послышались отголоски спора: "Все! Хватит! Мы сами будем иметь в сто раз больше… Тебе машину вести. Мы так все профукаем! Ладно, по последнему стаканчику…"

К продолжению допроса они приступили с блестящими глазами.

– Ты нас обманула… Там только бочки, а в них прибор… заржавеет… У нас выхода нет, Марина. Времени у нас мало. Сейчас будем тебя пытать, на ломтики резать. У нас не заржавеет…

– Не знаю я ни о каком приборе. Нет его в этом доме. Ищите везде.

– Максим, она нас запутать хочет. Я посмотрел – на втором этаже четыре комнаты. И гараж еще. И чердак. И кухня здесь, как пять моих. Где тут искать? И ноги у меня какие-то вялые… Давай дождемся этого Маркова. Из-за нее он все скажет.

– А если он не один заявится? Давай-ка я нашей подруге позвоню.

Максим с удовольствием развалился на диване рядом с телефонным столиком, полистал записную книжку и начал набирать номер.