Федор Московцев - Избыток целей

Вспомнив одну деталь, Уваров остановил Алферова, когда тот был уже в дверях:

– Иголки пропали у Портного?

Алферов на мгновение обернулся:

– Н-не знаю… я не видел, спрошу у ребят.

И покинул кабинет.

Алферов присутствовал на вскрытии Цыганкова, и то, что он увидел, его шокировало. Многочисленные раны на теле, несмотря на ужасающий вид, оказались не смертельными, даже проникающее ранение грудной клетки. Смерть наступила от поражения жизненно важных центров головного мозга. А повреждение нанесено длинной цыганской иглой, которую убийца загнал жертве в правое ухо.

Не будучи набожным, Алферов сходил в церковь, исповедовался, и батюшка отпустил ему грехи. Капитан дал себе клятву, что никогда не ударит подозреваемого, даже если нет другого способа узнать необходимую информацию. Это накладывает некоторые ограничения в сыскной работе. Но Артем Цыганков, по кличке Портной, тяготился такими ограничениями, и вот результат – убит своим же инструментом, которым пользовался на допросах. У него был целый набор разнокалиберных игл. Обычно хватало двух-трех самых тонких и коротких, несколько уколов, и уже при виде остальных игл подозреваемый кололся и выкладывал всё, что знал.

Двух мнений быть не могло – кто-то отомстил за Игната Еремеева. Были другие клиенты, но именно адвокату Еремееву Портной засовывал иголку в ухо. Кроме того, все остальные отделались легкими уколами, они живы-здоровы; а Еремееву провели масштабное иглоукалывание с применением игл средней длины. Упорный попался клиент. До самой длинной цыганской иглы не дошли, Еремеев сломался на третьей в ряду из 10 игл. Сделав свою работу, Портной вышел, а Уваров с Давиденко записали признание Еремеева на диктофон. После чего Алферов с Цыганковым отвезли Еремеева к Уварову в гараж и там оставили. Больше адвоката никто не видел.

Это произошло шесть лет назад, осенью 1996 года. Вечером по тревоге пять ОМОНовцев ворвались в частный дом Игната Еремеева, связали его и уложили в спальне на кровать. Прибыл Уваров и полковник Иосиф Григорьевич Давиденко, тогдашний начальник ОБЭП. Вместе с ОМОНовцами в операции участвовали два УБОПовца – Алферов и Цыганков, все были в масках, и Уваров спросил, кто тут Портной. Тот откликнулся, всех выпроводили, в спальне остался он, а также Уваров с Давиденко, и, собственно клиент – Еремеев. Во время процедуры он вопил так, что казалось меркнет свет, и пришлось сделать погромче телевизор. Когда он созрел для дачи показаний – прохрипел, что все сейчас расскажет – Уваров попросил Портного выйти. Некоторое время полковники оставались в спальне, затем прошли на кухню, там они пили кофе, прослушивали диктофонную запись, и совещались. Трое ОМОНовцев, а вместе с ними Алферов и Цыганков, смотрели телевизор, двое дежурили на улице.

Посовещавшись, Уваров оставил в доме тех двоих, что были на улице, Алферову и Цыганкову приказал отвезти Еремеева в гараж, остальных отпустил.

Выполнив задание, Алферов в условленном месте передал гаражные ключи шефу. Всё, что он знал об этом деле (включая информацию, которой поделился Цыганков) – то, что Еремеев заказал Давиденко, но покушение сорвалось, киллеров схватили, каким-то образом вычислили заказчика, улик недоставало, и за ними приехали к нему на дом. Всё это каким-то образом связано с убийством Виктора Кондаурова, в деле замешаны некоторые акционеры ВХК (Волгоградского химического комбината).

Если с задержанием киллеров все обстояло более менее официально (вооруженные, они ошивались возле подъезда, в котором проживает Давиденко, они дали признательные показания, кроме того, один из них застрелил своего бригадира), то штурм жилища адвоката Еремеева – это 100 % инициатива Уварова (тесно связанного деловыми интересами с Давиденко). Штурмовую команду набирал лично он, всех называл по кличкам, и кто были те пятеро ОМОНовцев, никому не известно. Просто вооруженные люди в униформах и масках.

Очевидно, что полковники добыли нужные улики и сняли показания, которые не смогли бы получить официальным путем (после провала покушения Еремеев бы уничтожил все следы или даже скрылся), и собирались как-то скроить официальную версию произошедшего, но план потерпел неудачу – вероятнее всего из-за того, что пациент откинулся. Когда загоняешь иголку в ухо, трудно рассчитать терапевтическую дозу. А тело куда-то грамотно спрятали.

Уваров выдал Алферову и Цыганкову щедрую премию в конвертах и велел молчать.

В прошлом, 2001 году возле дома был застрелен сын Игната Еремеева, Денис, и вице-губернатор Анатолий Шмерко, его крестный, близкий друг исчезнувшего адвоката, которому погибший был как родной сын, поклялся что любыми способами найдет и накажет виновных. Об этом только глухой не слышал. Дело находилось на контроле зампрокурора, начальника следственного управления областной прокуратуры Кекеева, и в нем полно перегибов, сажают и наказывают всех подряд, виновных и невиновных. Не исключено, что в ходе оперативно-следственных мероприятий кто-то не рассчитал терапевтическую дозу для самого Портного. Тогда возникает такой вопрос: почему Уваров с Давиденко до сих пор спокойно ходят по земле и дышат, ведь они в тот день не надевали масок, называли друг друга по имени?

Но они взрослые дяди и сами могут о себе позаботиться. А капитан Алферов на своем уровне хочет найти убийц друга.

Для начала Алферов решил отработать тех четверых, с кем гуляли в ресторане «Сам пришел». В идеале было бы услышать от одного из них признание: «Да, это я передал Шмерко неосторожное высказывание Цыганкова, и Шмерко при мне распорядился его завалить».

На деле всё оказалось гораздо сложнее. Ребята были свои в доску (со случайными людьми как-то не принято праздновать), они охотно шли на контакт, но на прямой вопрос, не обсуждалась ли с кем-нибудь фраза «Я провожал в последний путь Еремеева», ответ дали отрицательный, а единственная в компании девушка вообще не уловила, что за столом шла речь об исчезнувшем адвокате. Её парень, переспрашивавший Цыганкова, заинтересовался вопросом, что это были за проводы, но не настолько, чтобы обсуждать его с чужими людьми.

Он казался самым подозрительным, и за ним решили установить слежку. Но тут встретилась трудность – нет людей. Уваров одному только Алферову разрешил заниматься следствием, его неотложную работу раскидали на других, остальная как бы встала, а по дружбе народ помогать конечно соглашался, но не более чем час-полтора в день.

Прокуратура и уголовный розыск не сидели сложа руки. Алферов общался с сыщиками, рассказывал им всё что знал (кроме этих двух деталей – допрос Еремеева и ресторан «Сам пришел»), те делились своими наработками – всё-таки коллега, однако для полноценной работы необходимо было стать официальным членом розыскного штаба. Единственный путь для этого – перевод из УБОПа в ОУР УВД или в прокуратуру, а еще разглашение сведений, которые Уваров строго-настрого велел хранить в тайне.

Неделя потребовалась, чтобы понять: успешное самостоятельное расследование под силу только киношным детективам. Чтобы распутать сложнейшее дело, в котором замешаны высокопоставленные руководители спецслужб, суперменам нужно всего-то ничего – как следует нажраться, трахнуть несколько сексапильных теток, прошвырнуться по злачным местам, встретить там злодея, выбить с него показания, после чего заявиться к главному злодею и надеть на него наручники. Затем позвонить в полицию и сказать, чтобы забрали всех арестованных. Чтобы не заморачиваться с полицией, можно притаранить злыдней прямо в суд.

В жизни всё иначе. Необходима команда технически оснащенных профессионалов, армия полевых работников, сеть шпионов-информаторов, а еще поддержка в высших сферах.

Повинившись, что зря потратил неделю рабочего времени, Алферов вернулся к своим прямым обязанностям.

Версия ограбления не выстраивалась – из квартиры Цыганкова ничего не пропало. А всё, что представляло ценность, было разбито. Преступники явно что-то искали. Сыщики пришли к единодушному мнению: убийц нужно искать среди тех, кто находился в разработке УБОП, и кем занимался погибший. Таких оказалось не слишком много, и самыми вероятными были злоумышленники, проходившие по делу контрабанды черной икры и цветных металлов.

To: [email protected]

From: [email protected]

Date: 01.02.2002

Chao, Andrew!

У меня проблемы. Больше года продлилась возня с документами по удочерению 3-летней Лизы, чьи родители погибли в Телках 05.11.2000. И вот, когда у нас на руках документы на имя Элизабет Уэйнрайт (причем девочка больше полугода живет с нами и к нам привыкла как к родителям) появляется угроза её потерять.

Напомню предысторию. (прямо выкладываю тебе все свои изыскания – я с самого начала в курсе всех перипетий дела, так как оно представляет для меня огромный интерес). Я уже писала о том, что в ночь с пятого на шестое ноября 2000 года в будапештском пригороде Телки убили того фрика, который примерно за месяц до этого разбил мою камеру, когда я пыталась его сфотографировать возле его дома. Он жил в Венгрии по поддельному паспорту на имя Geza Spanyi, близкие знали его как Николая Моничева. Кроме него, были убиты пятеро членов его семьи: вторая жена Николая – Антонина Гамазова, её родители Зинаида и Захар Шаломовы, а также семейная пара Ирэн и Янош – дальние родственники, по приглашению которых он приехал в Венгрию, и которые помогли ему тут обосноваться. Во время осмотра дома в детской комнате обнаружили мирно спящую девочку 2,5 лет – дочь убитых Николая и Антонины, Лизу.