Владимир Колычев - Братство волчьей стаи

— Чащин Виктор Борисович, мой заместитель по безопасности.

— По безопасности? — Знаменова удивленно повела бровью, с профессиональной настороженностью глядя на Чащина.

Тот улыбнулся, подошел к Татьяне и непринужденно поцеловал ей руку. Чем снова вызвал ее удивление, на этот раз обращенное к самой себе. Как будто она должна была остановить движение своей руки к его губам, но почему-то не сделала этого. Впрочем, это удивление длилось всего мгновение.

— На самом деле это обычная практика в административной деятельности, — сказал Чащин с улыбкой, принуждающей к общению. — На мне лежит контроль за деятельностью правоохранительных органов.

— Контроль, может, и есть… — пожала плечами Знаменова.

Она не хотела продолжать. Замечание, которое вдруг захотелось высказать, ей самой показалось лишним, несущественным, но Чащин продолжил за нее.

— И результат есть. Количество правонарушений незначительно, раскрываемость высокая, но в семье, как говорится, не без урода.

— Это вы об убийцах?

— Об убийце, — с мягкой улыбкой твердо сказал Чащин.

Знаменова пожала плечами. Она считала, что убийства совершались разными людьми. И Пахомов склонялся к этому.

— Мне необходимо ознакомиться с материалами дела, — сказала она, обращаясь к начальнику следственного управления.

— Все готово, можете приступать прямо сейчас, — кивнул тот.

— Прямо сейчас и приступим. Дела у вас в управлении?

— Да, конечно.

— Тогда что мы здесь делаем?

— А разве мы не должны обсудить сложившуюся обстановку, наметить, так сказать, пути решения проблемы? — обескураженно развел руками Глебов. — Дело серьезное, с наскока его не решить. Тут всем миром нужно.

— Разумеется, ваша помощь необходима, — холодно глянула на него Знаменова. — Но сейчас нас больше интересуют частности. А из них мы уже составим общую картину. Тогда и будем искать пути решения.

Уходя, она вопросительно глянула на Чащина. В этом взгляде не было женского интереса, Татьяне хотелось знать, насколько прав заместитель мэра по безопасности. Что, если ей придется расследовать серийное убийство? Если так, то дело дрянь. Серийный преступник действует, как правило, по шаблону, на этом его и ловят. А если серийный убийца старается избегать повторений, значит, он работает с головой, а потому взять его будет ох как трудно.

Гражданка Варнавина была убита поздно вечером, когда возвращалась с работы домой. Преступник подкрался к ней сзади, одной рукой зажал рот, а другой ударил ножом — точно в правую почку. Смерть наступила мгновенно.

Точно так же был убит и гражданин Сайко. Мужчина возвращался домой после ночной смены, убийца так же ударил его ножом сзади. Но в левую почку. В первом случае убивал правша, во втором левша. Гражданку Варнавину ограбили, а Сайко — нет. Ну и где же здесь, спрашивается, серия?

Ларису Калинкину выбросили из машины. Сначала изнасиловали, в презервативе, а затем задушили, судя по всему, поясным ремнем. Девушка яркая, красивая, кто-то не смог пройти мимо. В ее гибели обвинили соседа по дому, который неровно к ней дышал. У Никиты Пирогова была машина, в перчаточном ящике обнаружили презерватив. И еще подозреваемый не имел алиби — вот и вся база, на которой построили обвинение. Хорошо, у Пирогова нашелся влиятельный брат в Москве, он и забил тревогу, по которой подняли группу Знаменовой.

— Варнавина работала на комбинате, Сайко работал на комбинате… Калинкина на комбинате не работала, — в отстраненном раздумье покачала головой Знаменова. — Салон красоты «Валерия», дамский мастер.

— Дамский мастер вполне мог обслужить и мужчину, — сказал Пахомов. — Обслужила мужчину, познакомилась с ним, согласилась на встречу…

— Едем дальше. — Знаменова и ухом не повела.

Она открыла очередную папку.

Назимова Гульнара Ринатовна. Пенсионерка. Прогуливалась ночью вокруг дома, спасаясь от бессонницы, кто-то подкрался к ней сзади, ударил камнем по голове. Раз ударил, два… Четыре удара и как минимум два из них могли быть смертельными. Женщина смогла позвонить своей дочери, но до приезда «Скорой» не дожила.

Грибов Антон Данилович. Таксист. Убийца ударил его шилом в шею, в стык между позвонками. Но умер мужчина от острой кислородной недостаточности. Возможно, убийца, парализовав жертву, закрыл ему ладонью рот и нос. И спокойно покинул автомобиль, забрав у таксиста документы и деньги. И не оставив следов — если верить заключению криминальной экспертизы.

Дорохова Елена Борисовна. Вышла из дома в районе одиннадцати вечера. Ее убили ножом в сквере недалеко от дома. Убили точным ударом в сердце. Ударили так, что не пролилось ни капли крови. Видно, какое-то время нож находился в ране, вжимаясь в плоть плоской перемычкой между клинком и рукоятью. Чувствовалось, что бил профессионал. А прежде чем убить жертву, преступник ударил ее в сонную артерию. Уложил на траву, раздел догола и убил. Даже не изнасиловал. Не хотел? Или не смог?.. Неужели осечка разозлила его до такой степени, что рука потянулась к ножу?

— Одежда с места преступления исчезла… — прочитала Знаменова. — Неужели маньяк?

— Маньяк-раздеватель? — с мрачной иронией в голосе спросил Пахомов.

— И убиватель, — совсем не весело усмехнулась Татьяна. — Интересно, по какой причине Дорохова вышла из дома?.. — Знаменова перелистнула страницу назад. — Так, смотрим… Позвонила подруга, и Лена ушла… А зачем звонила подруга?..

Вопросов много, и ответы на них приходится искать по остывшим уже следам. Варнавину и Сайко убили в марте, Калинкину, Назимову и Грибова — в апреле. А май месяц начался с убийства Дороховой. Неделя уже прошла с тех пор, как погибла девушка. Труп еще в морге, но что даст его обследование? Пока ничего уличающего не обнаружено…

— Так, протокол допроса гражданки Гурьяновой, — сказала Знаменова, пальцами переминая страницу протокола. — Смотрим, смотрим. К Гурьяновой пришли знакомые парни, она позвала Дорохову. Гм, для полноты компании позвала…

— Может, парни это и сделали?

— И парней допрашивали… — качнула головой Знаменова. — Похоже, они точно вне подозрений… Была бы зацепка, их бы пришили к делу Дороховой, как Пирогова к делу Калинкиной. А не пришили…

— А кем работала у нас Дорохова? — спросил Пахомов.

— Горно-обогатительный комбинат, бюро пропусков.

— И снова комбинат.

— И Назимова там работала. В прошлом… Поваром, в заводской столовой.

— Варнавина работала в бухгалтерии, — напомнил Пахомов. — Сайко — водитель карьерного самосвала… Какое они имели отношение к утечке драгметаллов?

— Карьерный самосвал — дело такое, — в раздумье проговорила Знаменова. — Привез породу и уехал. И что там в породе, водителя не волнует. Да его никто и не информирует. И через бухгалтерию левое золото не проходит.

— И через столовую тоже.

— А отдел пропусков решает, кого пропускать, а не выпускать.

— Таксист и дамский мастер вообще из другой оперы.

— Но, возможно, таксист и дамский мастер владели информацией об утечке. Так же, как и все остальные… Но зачем раздевать Дорохову? — непонимающе пожала плечами Татьяна.

— Может, в этом какой-то знак? — вслух подумал Пахомов.

— Не знаю, не уверена… Чащин считает, что убивает один и тот же человек.

— Не думаю.

— А он в этом уверен.

— Кто он такой, этот Чащин?

— Замглавы администрации…

— Замом по безопасности ставят, как правило, бывшего сотрудника.

— Ну, вид у него подтянутый и стрижка командирская, — затаенно улыбнулась Знаменова. — И взгляд уверенного в себе мужчины…

Пахомов с подозрением глянул на нее. Он работал с Татьяной недавно, но уже успел сдружиться с ней. Он холостой, она не замужем, казалось бы, сама судьба велела им быть вместе, но дружба дружбой, а постель врозь. Вроде бы и тянуло их друг к другу, но что-то мешало сойтись вместе в крутом пике. И она не давала повода для вольностей, и его что-то удерживало на низком старте. Но тем не менее он ее ревновал…

— В себе-то он, может, и уверен, — пожал плечами Олег. — Но уверен ли в том, что говорит? Чащин отвечает за порядок в городе, и ему выгодно свалить все на одного-единственного человека. Все было хорошо, но вдруг появился один-единственный урод на всю большую семью, и вся идиллия коту под хвост. И Чащина в этом винить не надо, у него-то с обеспечением законности все в порядке, работа идет…

— В порядке, — кивнула Татьяна. — Уровень преступности ниже среднего, раскрываемость выше среднего. Если бы не эти убийства, мы бы и не знали об этом Волкобойске.

— А мы узнали. И мы здесь. Вдруг что-то не то узнаем? Вдруг разворошим осиное гнездо? Этого Чащин и боится.

— Ты не знаешь, чего он боится, а чего нет. — Знаменова строго посмотрела на Пахомова. — И не надо говорить… А насчет того, что убивает один человек… — Она запнулась, не решаясь озвучить свою мысль. — Все убийства совершены ночью или в темное время суток.