Сергей Рокотов - Я выбираю тебя!

— Нет, — прошептала я.

— А вот они сделали это. Сделали! Смотри в глаза, Прокофьев, в глаза!!! — Она вырвала фотографию у меня и сунула её в нос Жене. — Ну!!!

И по его реакции я поняла, что он причастен к этому делу, поняла, что все, что она говорит — правда…

— Отвечай, сволочь, — вмешался и мужчина. — Отвечай по-хорошему, пока я своих друзей не пригласил. Они умеют бить не хуже твоих, уверяю тебя. Все равно расколешься, щенок… Поздно бы только не было.

Но Женя не сдавался. Он повторял одно — не виноват, ничего не знаю…

И тогда он позвал тех двоих. Они в угрожающей позе встали рядом с ним.

А женщина вдруг сказала:

— Не надо здесь. В другом месте. Поехали, Прокофьев.

И тут он закричал:

— Не надо увозить меня! Были, были мы там, были!!! Только я не убивал, это, это…

— Кто? — процедила женщина.

— Я не знаю, кто именно…, - опустил глаза Женя. — Я был сильно пьян, я ничего не помню…

— Значит, возможно, и ты?

— Я не знаю!!! Говорю честно, не знаю!!!

Женщина и мужчина переглянулись.

— А я-то все же полагала, что это сделал Григорянц, — сказала она задумчиво. — А выходит, что это, возможно, и ты…

— Возможно, но я не помню!!! — буквально голосил Женя.

— Одевайся, — приказала женщина, и он стал одеваться. Покорно, словно зомбированный.

— Так-то вот, девушка красивая, — сказала мне женщина. — Такие вот дела порой происходят на этой грешной земле…

Я, насмерть перепуганная, ушла.

Перед тем, как уйти я ещё раз поглядела на Женю. Он отвернулся в сторону…

В самой двери меня остановил мужчина со шрамом и сказал:

— Не дай тебе Бог проболтаться про нас… Ему же хуже будет.

Я заплакала и убежала.

А потом… Значит… Выходит…, - лепетала она со слезами на глазах.

— Что потом было, я не знаю, — сказал Костя. — И никто об этом не знает…

— Так он в самом деле убийца? — с какой-то робкой надеждой в голосе спросила Надя.

— Хотел бы ответить вам отрицательно, Надюша, только не могу — правда мне дороже всего. В какой-то степени, непременно да. В этом я абсолютно уверен.

— А тогда… А тогда, — заплакала она. — И не занимайтесь его розысками…

— Найти его живого или мертвого — мой долг, — ответил Костя.

Уже в дверях она дотронулась до его плеча и прошептала:

— Найдите его, Константин Дмитриевич…

— Знаешь что, Федор, — сказала Ирина Малиновская, пристально глядя на него. — Устала я ото всего этого. Я просто выдыхаюсь, и не чувствую больше ничего, кроме этой жуткой усталости — ни удовлетворения, ничего… Давай подводить эту историю к логическому концу…

— Скоро сказка сказывается, Ирка, — покачал головой Федор. — Дело делается не так быстро.

— Оно не просто делается долго, — возразила она. — Оно делается не так, как бы нам того хотелось. В наши планы постоянно вмешиваются то посторонние люди, а то и просто какие-то потусторонние силы…

— Какие там посторонние силы? — хмыкнул Федор. — Это яростного и неукротимого Борьку Чугаева ты называешь посторонней силой? Откуда мы могли предполагать, что он решит действовать одновременно с нами?

— Одновременно с нами, но своими методами, — добавила Ирина. — Разве бы нам пришло в голову совершать этот наезд на ни в чем не повинную женщину? А подумают, безусловно, на нас. Впрочем, и так думают…

— Пусть думают…

— Нет не пусть! — крикнула Ирина. — Ты прекрасно помнишь, чего мы хотели. Собрать их всех троих, запереть их в надежном месте, потом привезти туда же следователя Курбыко и адвоката Григорянца. И послушать, что они нам скажут в интимной, так сказать, обстановке. А что вышло? Хлипкий этот алкоголик Прокофьев, рассказав нам все в подробностях, отягощенный страшными воспоминаниями, не выдержал даже одной ночи взаперти и повесился, Чугаев организовал убийство жены Григорянца, к которому мы не имеем никакого отношения, сам Григорянц торопит события, мобилизуя всевозможные, самые разнообразные силы… Плохо все сделано, Федор, плохо, топорно, и все это начинает вызывать у меня чувство какой-то досады…

— Но зато какова мысль запереть Левушкина в одной комнате с трупом? — возразил ей Федор. — Это ли не святая месть? Когда я сегодня утром говорил с ним, то понял, что он полностью потерял лицо и совершенно упал духом. А вскоре мы с тобой поедем туда вместе и посмотрим, что он скажет, глядя тебе в лицо.

— То же, что и тебе. Скажет, что был пьян и ничего не помнит… Григорянца надо брать, и пусть они поглядят друг другу в глаза.

— Его взять не так-то просто без шума. Тут нужно выждать момент. Как ты это себе представляешь — он постоянно на людях, при двух телохранителях, он подстраховался частным детективом, по всем делам ведется следствие…

— Короче, мы находимся в заколдованном кругу. Ты это хочешь сказать?

— Положение наше действительно довольно сложное, Ирка. Но я вовсе не хочу сказать, что мы на этом остановимся. Справиться с жалкими Левушкиным и Прокофьевым дело нехитрое, и особой чести не делает.

— Не чести мне надо, мне надо, чтобы убийца ответил за смерть моего сына…

— Частично они уже ответили. Кстати, Чугаев имеет такое же право на месть, как и мы, — заметил Федор. — И отнять у него этого права мы не можем. Побеседовать с ним можем, и его ищут…

— Что значит ищут? Его ведь уже догнали твои ребята. И говорили с ним. И он честно признался, что лично сидел за рулем и задавил жену Григорянца.

— Да, наши люди с ним говорили. Но не могли же они хватать его среди бела дня, скручивать, тащить куда-то, применять к нему силу? Тем более, что все это произошло так неожиданно, да и наверняка по его горячим следам уже была организована погоня… Да и не хотели они его задерживать. Напротив, ему помогли уйти, отвезя на безопасное расстояние… Он был благодарен, поклялся никого не подставлять и обещал скоро зарисоваться и поделиться своими планами… Один из ребят оставил ему номер своего телефона.

Раздался телефонный звонок. Подошел Федор.

— Алло. Здравствуйте. Савельев? Ах вот оно что… Забавно… Да, разумеется, я удивлен. И не просто удивлен. Мы вам все рассказали, вы в курсе всех событий… У нас вырывают добычу прямо из рук… Ладно, спасибо за информацию…

Он тяжело вздохнул, глядя в глаза Ирине.

— Долго жить будет Борька Чугаев, очень долго… Отчаянная голова… Пока мы думаем и прикидываем, он действует. И действует дерзко и отважно. Сегодня среди бела дня на виллу Григорянца явился какой-то человек, якобы проверить газ, нет ли утечки. Так что он сделал? Вытащил пистолет, уложил на пол телохранителей Григорянца, как котят, вывел его из дачи, усадил в какую-то машину и увез в неизвестном направлении. Догадываешься, кто это был?

— Вот сволочь-то, — с досадой махнула рукой Ирина. — Напортит только все… Сколько я ждала своего часа, и вот — перебежал дорогу… Устроит кровавую баню вместо планомерной утонченной мести… Сделает все грязно и отвратительно, да и наследит к тому же выше всех возможных пределов. А отвечать за все это придется нам с тобой… Что нам теперь делать прикажешь?

— Полагаю, ждать дальнейшего развития событий. Другого не остается…

— Да, Феденька, один крутой отморозок может сделать больше, чем люди твоего сурового брата.

— У всех свои методы, — досадливо произнес Федор. — Однако, разыскать его не помешает…

— К брату снова будешь обращаться?

— Нет, не стану. Его нет в Москве, и никто не знает, где он. Когда я обратился к нему за помощью, он дал мне надежных людей, однако попросил, чтобы я его больше с этим вопросом не беспокоил. Он вообще уговаривает меня уехать в Германию, обещает купить там дом. Я наверное так и сделаю после всего этого. И ты поедешь со мной…

— А моего согласия ты не спросил?

— Спрашиваю вот…

— Так вот, Федор, я против, — резко сказала она, но потом поглядела в его печальные голубые глаза и добавила гораздо мягче. — Поглядим… Потом… как ты говоришь, после всего этого…

— Так что брат нам тут помочь не сможет. А поможет нам, знаешь кто?

— Кажется, догадываюсь, — глаза Малиновской как-то посветлели.

— Да, Ирка, поможет нам именно тот, кто нам об этом сообщил. Ты знаешь, он мне понравился с первого взгляда… Отличный мужик, вызывает такое доверие… И главное, о нем прекрасно отзываются весьма серьезные люди — Жерех, например. Он, например, рассказывал, что Савельев помог Роману Дергачу спасти из рук маньяка его любимую женщину. А Романа уважает даже мой брат, хоть они и принадлежат, так сказать, к разным группировкам. Нет, Савельеву можно доверять, это очень порядочный человек, и очень смелый, порой, даже слишком…

Федор перезвонил Косте, но того уже не было дома… Не отвечал и его мобильный телефон.

— Что будем делать? — спросила Малиновская.