Татьяна Степанова - Все оттенки черного

— Только по одной згой причине?

— Только по этой.

— А с тем самоубийством что-нибудь прояснилось?

Он отрицательно покачал головой:

— И вряд ли прояснится, Катя, думаю так. Ну, теперь у нас тут новое дело, не менее загадочное. С ним, будем надеяться все сложится удачнее.

— Нине лучше бы уехать отсюда.

— Но ведь и ты тогда уедешь.

— Конечно.

— А я… я бы очень просил тебя, раз уж так оно все сложилось одно к одному, чтобы ты пока побыла здесь.

— Тебе это нужно? — спросила Катя еще тише.

— Это нужно делу.

Она едва не развела руками: ах, ах, наш профессиональный долг. «Нужно делу» — еще попышней фразу придумай. Но…

— Никит, ты что так на меня смотришь? — Он вдруг нагнулся к самому ее лицу. Она почувствовала его дыхание на своих губах. Глаза его были близко-близко: серьезные, тревожные. Его руки легли на ее плечи, а потом… Потом он тихонько опустил руки. И даже отступил на полшага, как примерный благовоспитанный мальчик.

Катя чувствовала, как ему сейчас трудно повернуться к ней спиной, сесть в машину, уехать… Она улыбнулась, неловко кивнула, пробормотав:

— Пора, спокойной ночи, Никит, будут новости — сообщу. Она услышала шум отъезжающей машины. Вот и все.

А луна была над самой крышей — огромная, желтая, как фонарь. А он уехал… Ну и хорошо, разтак.

— Чудная ночь. Ну, просто преступление в такую волшебную ночь ложиться спать, — услыхала она чей-то голос, доносящийся от забора с противоположного участка. Подойдя ближе, увидела — Нина разговаривает через забор с соседкой. Это была Юлия Павловна. За руку она держала худенького мальчика, одетого в красный спортивный костюмчик. Катя, подойдя ближе, его сразу узнала. Это был тот самый мальчик «из кустов».

— Мы с Ниночкой вечером наперебой восхищаемся. — Юлия Павловна дружелюбно улыбнулась Кате. — Так тепло, будто ты в Сочи. Решили перед сном прогуляться. Не желаете компанию составить?

— С удовольствием. — Катя взяла Нину под руку, легонько сжала ее запястье.

— Я только что-нибудь накину. Тепло теплом, а мне все же… Катя, я сейчас, кофту пойду возьму. —Нина направилась к дому.

— Антоша, что же ты? Поздоровайся. — Юлия Павловна наклонилась к мальчику. — Скажи этой милой девушке — здравствуйте.

— Здравствуйте.

Мальчик не поднял на Катю глаз. Продолжал смотреть на темный забор. Голосок у него был тоненький, писклявый, ну совсем вроде детский. Однако после той странной встречи у сарая Кате вообще показалось чудным, что это создание умеет разговаривать, и даже вежливо.

— Тебя Антоном зовут? Красивое имя. Меня Екатерина. А ты что же, Антон, час уже поздний, а ты еще не нагулялся?

— Он как совенок. — Юлия Павловна выпустила руку мальчика, и тот сразу же отошел от них в противоположна угол забора и начал ломать с кустов ветки. — Ничего, пройдемся перед сном, полезно. У нас там целый день шум, гам. Костя бедняга, совсем потерянный, все у него из рук валится. И надо же такому случиться, никто и не ожидал… Вернее, такие трагические события всегда как обухом по голове. А к Константину ведь милиция приходила — местный участковый.

— И к нам тоже, — доверительно сообщила Катя. — Сотрудник уголовного розыска приезжал. Может, видели? Его машина у калитки стояла.

Юлия Павловна кивнула. Проходя по дачной улице, она просто не могла не заметить чужой машины у калитки Нининой дачи.

— Конечно, и вам теперь хлопот прибавится. Это же вы ее нашли. Бедная девочка. Конечно, наилучший вариант для нее был — специальное лечебное учреждение. Но, сами понимаете, какие там сейчас условия. Ужас кромешный. А Костя, на сколько я успела заметить, был всегда добр и терпелив к ней… — Тут Юлия Павловна чуть запнулась, словно припомнив возмутительную сцену прошлого вечера. — Ну, конечно, когда она не выходила за рамки… И тем не менее я сотня раз слышала от него, что в больницу для умалишенных он сестру не отдаст.

— Вы давно здесь живете, Юлия Павловна?

— С мая. Саша попросила меня составить ей компанию — одной, знаете ли, как-то не по себе в пустом доме. Одинока слабая женщина одна на даче, в нынешние-то времена… А я только рада была приглашению. К сожалению, у меня дача нет.

— Вот и я. — Нина шла по дорожке, точно флагом, помахивая мохеровой кофтой. — Давненько, давненько мы пи ночам купаться не ходили. А вы купаетесь, Юлия Павловна?

— Нет. Не люблю воду. А Саша по утрам как рыба полощется. Она ведь в шесть встает. У нее все по часам: пробежка, купание, душ — словом, строжайший распорядок. Молодец она, не то что я, лентяйка. — Юлия Павловна оглянулась: — Антоша, детка, не отставай.

— Это ваш…— Нина колебалась.

— Антоша — сын моих дальних-дальних родственников; Живет сейчас у меня, — любезно подсказала Юлия Павловна,

— Очень серьезный мальчик.

— Да уж. Иногда мне кажется — похож на маленького марсианина — смотрит на тебя и изучает. Но его надо понять. У мальчика очень печальная судьба. Он почти в одночасье потерял и мать, и отца.

— Да что вы! — Нина тревожно оглянулась на плетущегося позади них ребенка. — Автомобильная катастрофа?

— Гораздо хуже… — Юлия Павловна тоже оглянулась, а затем, понизив голос, с видом отпетой сплетницы придвинулась к девушкам ближе: — Мать его — ну, у нас самое отдаленное родство, была женщиной… Худого о покойниках не говорят, но… Словом, это был очень ранний и опрометчивый брак. Они поженились чуть ли не в девятнадцать. Парень только-только училище окончил военное, был офицером. Ну, и сами понимаете — дальний гарнизон — они жили под Ростовом. Замкнутый мирок. Женщины молодые целый день себе предоставлены, пока их мужья на службе, ну и… Короче, выплыла на свет супружеская измена. Муж узнал. И не стерпел. Очень опасно, когда у мужчин горячего нрава оружие под рукой… Он убил из своего… Как это называется — пистолет, который военным на службе выдают?

— Табельное оружие, — подсказала Катя, слушавшая очень внимательно.

— Вот-вот, из этой штуки он и застрелил и жену, и любовника. А это был его сослуживец. Ситуация как в самой пошлой мелодраме, затем трибунал. Отца лишили родительских прав, осудили. Мальчик попал сначала в детский приемник, потом и в детский дом. Местечко там есть такое с трогательным, почти библейским названием — Эммаус. Но что-то там у него не заладилось. Антоша — домашний ребенок. А сами понимаете, какие в детских учреждениях условия. Вот он и начал оттуда бегать. В последний раз аж до Москвы успел добраться, с поезда его милиция сняла. Ну… через органы опеки и детприемник стали родных искать, разыскали меня…

— И вы его взяли на воспитание? — с уважением спросила Нина.

— Нет, пока только вопрос решается. Мы с ним должны познакомиться поближе. Ведь формально требуется его добровольное согласие на то, чтобы остаться со мной. Он уже большой мальчик и сам должен все решить. И потом, я чувствую, он по-прежнему мысленно все еще там, дома. Никак не может забыть родителей. Мать он прямо обожал. И отца тоже.

— Отец получил большой срок? — Катя прикинула в уме: двойное убийство, маленьких сроков за такие дела не дают.

— Кажется, пятнадцать лет. Дурак, какой же дурак… Молодой, безмозглый дурень. Разве стоит все это того, чтобы так калечить себе жизнь?

— Но вы хотите Антошу усыновить? — не унималась Нина.

— Я одинока. А годы, знаете ли, уж не те, чтобы жить одной. А тут — живая душа. Но мальчик должен решить сама хочет ли остаться со мной. Это непременное условие, — тут Юлия Павловна чуть повысила голос.

Мальчик услышал ее. Он, казалось, чуть-чуть оживился, вприпрыжку припустил по бетонке — в просветах меж деревьев уже блестела под луной речка Сойка.

Берег был пустынен и тих. Над водой поднималась легкая дымка теплого тумана. Катя, еще под впечатлением рассказе о судьбе ребенка, следила глазами за мерцающей лунной дорожкой на черной речной глади. На том берегу послышался какой-то шум, плеск.

— Как же хочется купаться! — Нина скинула босоножки и вошла в воду по щиколотку. — Кать, вода как парное молокой Юлия Павловна, вас не очень шокирует мой вид в купальнике?

— Ниночка, деточка, для вас сейчас не должно, быть такой постановки вопроса, что ваш вид кого-то шокирует. Разве можно поддаваться таким глупым комплексам? А все потому, что вы ждете первенца. Когда будете ждать второго ребенка, поверьте, станете относиться к беременности гораздо проще.

— Не знаю, случится ли это когда-нибудь, Юлия Павловна. — Нина уронила кофту на траву, потом стянула через голову футболку. Очередь была уже за шортами.

Тут с реки снова послышался шум и плеск.

— Кто-то уже купается. Ну, прямо чистый морж. — Юлия Павловна зорко вгляделась в темноту. — Да это же…

Из воды на берег выходил какой-то мужчина. Катя тоже пригляделась: в свете луны хорошо был виден мускулистый торс, сильные плечи…