Вячеслав Жуков - Игра с опасной бритвой

И Кристина не понимала своего чувства, но робела перед ним. Такого не бывало еще ни с одним мужчиной. Робость – даже смешно.

Вот он улыбается, стараясь ей понравиться. А Кристине почему-то тоскливо от его улыбки. Стала болтать про Олеську, про милицию.

Он, казалось, слушал, но Кристина поняла: он сосредоточен на другом. Посмотрела на его правую руку, которую он почти всегда держит в кармане. «Нехорошая привычка», – подумала она и даже хотела сделать Валентину замечание, но не решилась, потому что начинала побаиваться его. И ей хотелось говорить о чем угодно, лишь бы не молчать. Говорить и говорить, словно что-то кружило ей голову, несло в бешеный хоровод.

Сказала про ломбард, про старуху, опять появившуюся там с золотом, про то, что приемщик сообщил о ней в милицию.

Валентин слушал как-то рассеянно и старался показать, что все это его мало трогает.

– Старуха пришла опять?

– Да. Пришла.

– А приемщик позвонил в милицию? – спросил он с улыбкой.

Если б глупышка Кристина догадалась заглянуть ему в лицо, она бы заметила, какой злой была эта улыбка. Но она не заглянула.

– Да. Позвонил, – сказала Кристина.

Валентин тихонечко вздохнул и вынул правую руку из кармана.

– Ты знаешь, я сейчас тороплюсь…

– Ну что ж. – Кристине показалось это странным и обидным. Она не знала, что судьба опять хочет подарить ей жизнь, продлить ее, проявив благосклонность. Она еще что-то спросила у него, а он уже отмерял шагами ступеньки.

Валентин быстро сел в машину и, проклиная глупую старуху и ее долбанутого бородатого сынка, поехал.

«Все. Теперь старая ведьма на крючке у ментов, и если они ее не возьмут, значит, будут следить за ней. И как бы она не привела домой оперов», – подумал он и решил, что самое лучшее – на время затаиться. Прекратить убийства.

Потом вспомнил Кристину. «Хорошо, что через эту шалашовку я смог узнать про старуху».

К дому он приехал раньше старухи.

Паша сидел на кухне и пересчитывал деньги, которые он вместе с матерью утаил от Лерыча, отдавая ему не все за сданное золото.

Бородатый не ожидал сейчас появления Лерыча и, увидев его, растерялся, стал сгребать деньги в кучу, роняя их со стола на пол.

– Валентин…

Но Лерыч сразу не подал виду, хотя внутри у него все перевернулось. «Крыса бородатая! Охмурить меня решил, надуть, как фраера». Озабоченно спросил:

– Мать твоя где?

Бородатый о чем-то скумекал, но понимал: молчать нельзя, надо ответить.

– Не приехала еще. – Он подозрительно сощурился. «К чему это Лерыч спросил про мать?»

Лерыч внешне выглядел как будто спокойно. Даже кивнул головой.

– «Не приехала», – повторил он за бородатым и вдруг, резко повернувшись, схватил того за горло. – Червь ты навозный! Дурачить меня вздумал со своей старухой? Да?

– Лерыч… Валентин, – Паша вспомнил, что он запретил называть его Лерычем.

– Откуда у тебя столько денег? Пенсия твоей матери? Ну отвечай мне, гнида!

Бородатый понял, что Лерыч про деньги догадался. Пожалел, что послушал мать. Это она придумала утаивать деньги, а Паша теперь отдувайся. Лерычу ничего не стоит прикончить его.

– Лерыч, прости. Не убивай! Падлой буду, если такое повторится. Я ни рубля не истратил. Вот все деньги. Возьми. Вот. Возьми все. Лерыч…

– Ты уже падла! Забыл, как в колонии клей нюхал? Опять туда хочешь?

– Не, Лерыч. Не хочу. Падлой буду, не хочу. Прости. Побоялись мы с матерью. Уедешь ты. Заберешь все с собой…

Лерыч плюнул в его бородатую рожу.

– Падаль ты и твоя старуха!

– Ну, Лерыч…

– Да что ты заладил все, Лерыч, Лерыч! Я же говорил, чтобы твоя старуха дважды не появлялась в одном и том же ломбарде. Отвечай! Говорил я? Предупреждал?

– Говорил, Лерыч. Предупреждал. Ну прости ее. Старая она. Тяжело ей по Москве топать. Ну что тут такого…

Лерыч не дал Паше договорить. Сверкнул глазами в бешеной ярости.

– Дурак ты, Пашка! Засветилась твоя мать. В ломбарде засветилась. – Лерыч пихнул бородатого так, что тот едва не свалился на пол вместе с табуреткой.

– Лерыч, ты что? Как засветилась? Объясни толком.

– А так. Приемщик на Вятской позвонил ментам. Теперь жди гостей.

– Ты что, Лерыч? – Глаза у Бородатого забегали, он понимал, чем для него все может обернуться. – Лерыч, авось обойдется все, а? Как думаешь, Лерыч?

– Не знаю, – огрызнулся Лерыч, поглядывая в верхнюю половину окна. – Теперь придется ждать. Посмотрим…

Долго ждать не пришлось. Он увидел старуху, ковылявшую от автобусной остановки. Вдалеке за ней шли двое. Они делали вид, будто интересуются стройкой, даже жестикулировали, указывая на остов башенного крана.

– Ну вот. К нам пожаловали строители, – сказал Лерыч Бородатому. Но тот не понял.

– Ты чо, в натуре, Лерыч. Ну какие строители? Сегодня же выходной.

– Эх ты, хермамин! Менты это. Твою старуху пасут. Усек?

Бородатый промолчал, только прилип небритой рожей к стеклу.

– Слушай сюда. Матери ни слова. Посмотрим, что это за кенты. Пока без шума.

Бородатый занервничал.

– Да ты чо, Лерыч? Мочкануть их хочешь?

Паша всегда был дерганый. Никогда из такого настоящий зэк не получится. Крысиной он породы. Тянется туда, где сладко, а чуть что, трясется как мышь.

– Мочкануть не мочкануть. Вот заладил, Борода. Посмотрим. Сперва надо узнать, может, за ними еще кто следы заметает. Хотя не должно. Раз вдвоем, значит, друг друга страхуют. Ты вот что, старуху проводи в комнату и возвращайся. И скажи, пусть сидит она, носа не кажет. Понял?

– Да понял я. Дело-то нехитрое. Чего тут не понять.

Лерыч был как всегда спокоен. Теперь надо просчитать каждый шаг. И хорошо бы замочить их поодиночке. «Главное – никому из них не дать уйти отсюда. Ну как в ментовке узнают, где они? Их послали следить за старухой… А может, они сами решили? Может, им позвонил приемщик? Тогда многое будет проще», – думал Лерыч, не собираясь отпускать их.

Он видел, оба остановились около дыры в заборе, огораживающем участок с садом. О чем-то своем ментовском совещаются. Осторожничают, гады. На их глазах старуха вошла в калитку и растворилась в саду.

Лерыч вышел во двор. Услышав за собой шаги, даже вздрогнул. Сказалось напряжение. Теперь всего можно ожидать.

– Черт бородатый! Напугал, – рыкнул он на Пашу.

– Ну чо там менты? – зашептал Паша.

– Один сюда, к нам направляется. Я видел, как он полез в дыру в заборе.

– А второй чего? – Паша был похож на перепуганного воробья. Глаза округлились. Руки трясутся, поэтому он прячет их за спиной.

– Да не трясись ты так. Второй мент остался на подстраховке. Присмотри за ним, только сам не показывайся, – сказал Лерыч, заметив воткнутый в сосновый кругляк острый топор.

«Вот чего надо для ментов. Бритвой с ними не управишься. А эта вещица в самый раз будет», – подумал он, вытаскивая топор из полена.

Лерыч залихватски поплевал на руку и неслышно, мягко, по-кошачьи, пошел, стараясь обойти мента сзади. Видел его.

Шевелев стоял в саду и наблюдал за домом. Старуха вошла в него и больше не выходила. И никто не выходил.

Странный какой-то дом. И Шевелев подумал: «Самое место для отморозков. А может, тут только старуха и живет? Жаль, пистолет я не взял». Любопытство подталкивало его, хотя Калинин и не велел соваться сюда.

В маленькое окно он увидел силуэт старухи. Она стояла и выкладывала на стол из сумки деньги. Несколько пятисоток сунула в рукав кофты.

«Надо подойти поближе. Отсюда плохо видно», – решил Шевелев и, как вор, пригибаясь, подбежал к дому. Поднял голову, опять заглядывая в окно.

И вдруг в оконном стекле он увидел отражение человека, оказавшегося внезапно за его спиной.

«Кто?..» Он не успел додумать. В руках у человека был топор, и вот он размахнулся. Топор оказался над головой Шевелева.

В последний момент лейтенант обернулся, попытался вскинуть руки, чтобы перехватить топор, и не успел.

Глухой удар. Лезвие топора вонзилось в голову лейтенанта. Брызги крови попали на оконное стекло.

Старуха вздрогнула, точно кровь попала на нее, на лицо. Отшатнулась от окна со словами:

– Ох господи!

Потом она крадучись подошла к окну, посмотрела.

Прямо под окном лежал на земле с разрубленной головой человек в хорошем костюме.

Над ним склонился их квартирант Валентин и шарил по его карманам. Он почувствовал, что старуха за ним наблюдает, поднял голову.

В окно на него смотрела старуха с окаменевшим, бледным лицом.

Лерыч со звериным оскалом в знак приветствия кивнул ей головой.

Лицо в окне пропало.

Опять шаги. На этот раз Лерыч не вздрогнул, только поднял голову.

– А-а, Паша.

Бородатый засуетился.

– Ты все-таки замочил его?

– А что, мне надо было пригласить его чаю с нами попить? Сам видел, он к дому подошел.