Михаил Зайцев - Путь самурая

– После третьего трупа. Парня сожгли, и я расшифровал ребус. Откуда вам, Михайлов, известно об убийствах двухлетней давности?.. Погодите, сам соображу... Вычипало протрепался, правильно?.. Ладно, не будем отвлекаться. Итак, третья жертва сгорела, и я разгадал ребус.

– И поняли, что для успешного завершения вашей миссии нужно всего лишь потянуть время. Разумеется, изначально Зусов ввел меня в игру с вашего благословения. Вы же – гений спецопераций! Вам нужно было демонстрировать деятельность, а реально – тянуть время. Вот вы и придумали сказку, мол, вас, шпиона, вот-вот расшифруют какие-то мифические враги. Скажите, насколько быстро, вписав в последние клеточки кроссворда слово «взрыв», вы догадались, где, когда и что взорвется?

– Сразу, как только расшифровал ребус... В целом, ваши умозаключения, господин Михайлов, небезынтересны. Однако вы не в силах представить, как я переживал, вдруг Зусов не вернется к празднику Пасхи на родину из столицы.

– А когда он вернулся, когда приехал я, вы сначала обрадовались, все, мол, идет, как и задумано – хлопоты с ботаником, якобы отвлекающим на себя внимание врага от главного резидента, на самом деле отвлекали Ивана Андреевича от реальности, время шло, и финал неотвратимо приближался, но под конец, в канун апофеоза, вы дали слабину, звякнули ботанику. Вы звонили, чтобы меня расслабить, ведь в потенциале я тоже мог разгадать ребус, ибо владел всей необходимой для этого информацией, плюс подсказкой – запиской со словом «сегодня». Вам было бы чертовски обидно, если бы... Впрочем, почему я говорю «бы»? Представляю, как вам было обидно и досадно, когда сбылись ваши самые нехорошие предчувствия. Знаете, в чем вы просчитались? Нет? Не знаете? Ваш просчет в чрезмерно тщательном выборе времени звонка. Да! Именно так! Просчет в расчете, как бы это ни звучало парадоксально, но это так... Вы рассчитали время звонка таким образом, чтобы я ни в коем случае не успел обстоятельно обсудить с Иркой все вами сказанное. Это меня настораживало и заставляло нейроны моего мозга работать особенно активно!

– Не судите меня слишком строго, господин Михайлов. Победителей не судят. В конечном итоге моя миссия удалась. Снимите грех с души, признайтесь – это вы замочили Зусова? Вы тоже его предали? Да? Игорь? Молчите, Михайлов? Что ж, молчание – знак согласия. Поздравляю, Михайлов, прекрасно воспользовались стечением обстоятельств: и меня выручили, и себя проявили с наилучшей стороны. Наверное, прикончив маньяка, врезали Зусову «граблями» по глазам, схватили обрез и бабах в Иван Андреича!

Игорь осторожно выпрямился на стуле, помассировал обеими руками поясницу. Радикулитная боль усиливалась. Хотелось расслабиться. Однако время для отдыха еще не настало, и расслабляться, как в прямом, так и в переносном смысле, ни в коем случае нельзя.

– Интересно, что бы вы делали, если бы Зусов остался живым и невредимым? – спросил Игорь, медленно, не торопясь опуская плечи и убирая ладони с пояса.

– Вы рассказали Зусову про мой вчерашний телефонный звонок?

– Да.

– А я бы убедил Ивана Андреевича, что никакого звонка не было, что заговорщики нас с ним перехитрили, меня, настоящего Самурая, вычислили, вас, Самурая поддельного, завербовали.

– Лихо! Лихо вы умеете интриговать.

– Умею... Михайлов, как вам кажется, зачем я напросился к вам в гости?

– Вы намерены сделать мне некое предложение. – Игорь взял в руку пустой стакан со стола, взвесил его на ладони, подбросил, поймал. – В случае отказа вы попробуете меня ликвидировать.

Сначала у Самурая затряслись плечи, вслед за плечами затряслась голова, раскосые глаза превратились в узкие щелочки, уголки губ вздернулись к выпуклым скулам. Сначала он смеялся беззвучно, но вскоре, брызнув слюной, разинул рот и захохотал так громко, что пару секунд его раскатистый хохот заглушал голос певца-рэпера.

– Хо-хы-хы... хы... Михайлов! В своем ли ты уме, родной?.. Хы-хы... хы...

– Не понимаю, чего такого смешного я сказал?

– ...Хы-хы... что я, возможно, «ПОПРОБУЮ« тебя устранить... хы... хы... Родной! Тебя с кого лепили? С кого копировали? Три дня ты учился стрелять и драться, а я мастер! Понимаешь, что это означает – МАСТЕР?.. Котелок у тебя варит, но коптит! Захочу, соплей тебя перешибу, без проб и ошибок... хы-хы...

– За дверцей слева от вас прячется Женя. Музыка глушит наши голоса, но шум борьбы...

– Михайлов! Родной! Какой шум, ты что?

Рука Самурая метнулась к шее Игоря. Большой и указательный пальцы сдавили кадык. Игорь выронил стакан, но Самурай не позволил стеклу стукнуться о полировку стола. Отпустил кадык, поймал, подхватил стакан на лету, бережно поставил донышком на столешницу.

Демонстрация самурайской сноровки заняла от силы одну-две секунды.

– Круто... – прохрипел Игорь, закашлялся, помассировал шею руками. – Экхе-кхе... Очень круто.

– Умею, – Самурай сидел в прежней свободной позе. Руки лежат на столе, как у школьника на парте, спина сгорблена естественным образом. Обычный мужчина на вид, с необычными возможностями, как выяснилось, как и следовало ожидать. – Тебя, родной, сам убедился, захотел бы – сделал. Потом все равно пришлось бы делать телохранительницу. Для нее я бы прихватил что-нибудь стреляющее. Поверь слову – я умею стрелять еще лучше, чем драться. Между прочим, твою Женю и в рукопашной схватке сделать не проблема. Видел я позавчера в ресторане ее китайскую акробатику, несерьезно все это... Я пришел не убивать тебя, Михайлов, а скорее наоборот. Будь спок – повода вмешаться в нашу беседу твоей Жене я не дам и давать не собирался... Ничего, что я на «ты»?

– Нормально.

– Я предлагаю тебе, родной, работу в паре. Вместе со мной. Закрепим устным договором о сотрудничестве наш стихийно сложившийся тандем?

– На фиг я вам? Я и глазом-то моргнуть не успел, как вы меня за горло схватили. А стрелок из меня вообще никакой.

– Не кокетничай, Михайлов. Ты и без меня прекрасно понимаешь, в чем твоя ценность. Давай упростим наши дальнейшие взаимоотношения и условимся рассматривать мой вчерашний дезориентирующий телефонный звонок как последнее экзаменационное задание, как последнюю проверку на вшивость студента Михайлова перед присуждением высокооплачиваемого звания оруженосца при Самурае.

– Староват я для студента...

Игорь что было сил оттолкнулся от края стола, покачнулся на вставшем на дыбы стуле и рухнул вместе с ним на пол. Падая, вскинул ноги, носками ботинок ударил по лишенной полировки изнанке столешницы. Спинка стула слегка защитила позвоночник при контакте с полом, зато перекладина на спинке врезала по лопаткам так, что потемнело в глазах. Мягкое сиденье шлепнуло по заднице, коленки уперлись в плечо, и Михайлов, чудом не свернув шею, перекатился через голову, кувыркнулся назад. К темноте в глазах добавилась круговерть в черепе. Только что Игорь сидел за столом, и вот он уже на четвереньках, в позиции, названной народом в честь неизвестно где зимующего рака.

Мастеру Самураю отчаянный демарш Михайлова, конечно же, не причинил никакого вреда. Устоявший стол пихнул кромкой четырехугольника столешницы Самурая в грудь и заставил его вскочить на ноги, а стул под ним завалился набок. Свалился со стола стакан и покатился, выбивая чечетку стеклянными гранями. Перевернувшись в воздухе и описав широкую дугу, отлетел к стенке, но не перестал работать магнитофон. На лице Самурая вспыхнуло и застыло выражение крайнего удивления. Что за глупость?

И вовсе не глупость, а тонкий расчет! Игорь рассчитывал на Женю. В доступном ей ограниченном секторе обзора сквозь замочную скважину Евгения должна увидеть, как впечатляюще опрокидывается Михайлов, БУДТО БЫ и в самом деле САМУРАЙ ВРЕЗАЛ ЕМУ ПО ЗУБАМ. Женя должна услышать грохот падения вверенного ее профессиональным заботам тела и также сопутствующие звуковые эффекты и обязана вмешаться. Расчеты Игоря оправдались.

Евгения вихрем ворвалась в комнату. Узкие глаза Самурая зафиксировали движение слева и удивленное выражение с его лица смыло волной понимания. Ах, вот что задумал Михайлов! Хитро. Но бесполезно.

Находясь под впечатлением Жениного показательного выступления в ресторане, Самурай ожидал от нее атаки в том же акробатическом стиле. Инстинктивно готовился поднырнуть под летящую в голову ногу или самому подпрыгнуть, если девушка, сгруппировавшись, клубком метнется под ноги. Предчувствия подвели Самурая. Евгения атаковала скупым, коротким ударом ребра стопы по голени. Присела, имитируя подготовку к высокому прыжку, а вместо того, чтобы взмыть под потолок, махом развернула бедра и выбросила вперед ногу. Атаковала редким, мало кому известным движением, похожим на коронный удар из старофранцузской боевой системы, ныне известной под названием «саваж».

Подошва женской туфельки, ударившись о кость под коленкой мужчины, съехала вниз, каблук стукнул по слабозащищенным кроссовкой пальцам, наступил на них, надавил. Девушка порывисто перенесла вес тела на утвердившийся поверх мужской кроссовки каблук, одновременно сбивая плечом контратакующий тычок самурайского кулака. Перед глазами Самурая мелькнул ее локоть, нацеленный ему в переносицу. Спасая голову, Самурай отклонился назад. Отскочил бы, да нога в капкане, пришлось прогнуться в поясе, «открыть» живот, чем и воспользовалась Евгения. Припала на одно колено, кончиками собранных в щепоть пальцев ударила по... Нет! Не по «открытому» животу, по гениталиям... Тренируя Женю, дядя Юра заставлял ее собранными в щепоть пальцами колоть дюймовые доски, а она, дуреха, расстраивалась, что подобные упражнения исключают возможность отрастить длиннющие ногти и сделать шикарный, всем на зависть, маникюр... Мужские гениталии отнюдь не такие прочные, как дюймовая доска. Самурай содрогнулся, размяк и осел на пол, лишаясь вследствие болевого шока сознания.