Тайна в черной рамке - Владимир Григорьевич Колычев

– Сначала он убегал… – сказал Прокофьев, глядя на подушку, которая лежала у самого окна. – Откуда, можно догадаться…

Туалет во дворе, ночью Асвалов мог выйти из дома – в галошах на шерстяные носки, на обратном пути увидел подозрительных типов, бросился от них в дом, те за ним. Сначала сбросил ящик с картошкой, чтобы хоть как-то притормозить преследователей, затем столкнул в проход варенье. И стол он развернул, чтобы задержать противников. Но почему он бежал в дом? И почему подушка валяется на полу? Возможно, там под подушкой у него находилось оружие – нож или даже пистолет.

Но за оружие он, видимо, взяться не успел. Подушку, под которой оно лежало, отбросить успел, а дальше последовала целая серия ударов, справиться с которыми он не смог. Сначала его избили, затем задушили.

– А душили его здесь. – Саша указал на сервант, возле которого мог находиться убийца. – Он сидел, Асвалов лежал спиной к нему, он его душил… След от ноги остался.

Действительно, на пыльном полу виднелась полоса, которую могла оставить резиновая подошва. Возможно, убийца с силой отталкивался от пола, затягивая удавку на шее Асвалова. Возможно, потерпевший сопротивлялся.

– И галоша, – кивнул Прокофьев.

– Откинул галоши? – усмехнулась Лида.

– След не от галоши.

Саша хотел подойти ближе и пальцем показать на полосу от чьей-то подошвы, но Прокофьев предостерег его.

– Давайте не будем злить Романа Дмитриевича, – указывая на выход, сказал он.

Они уже получили примерную картину произошедшего, с подробностями пусть разбираются эксперты. Может быть, преступники оставили свои пальчики. Они, похоже, не особо заботились о том, чтобы уничтожить следы. А зачем, если они собирались избавиться от трупа? Как говорится, нет тела, нет дела.

В сенях Прокофьев остановился. Разлитое на полу варенье преступников не сдержало, они наступали в жижу, оставляя следы по всему полу. И судя по следам, было не два человека, а больше. Асвалов не наследил, он бежал впереди, сбросил банки с вареньем, после него прошли еще трое. Эксперты разберутся со следами, снимут слепки, возможно, еще и четвертый преступник нарисуется.

Место и объект преступления сфотографировали, труп увезли, только тогда появился Динской. Лицо круглое, нос маленький, да еще и приплюснутый, брови густые, черные, а глаза бесцветные. Плотный, подкачанный, ростом даже ниже среднего, но при этом никакого стремления казаться выше. Движения энергичные, походка пружинистая, будто летящая. Он с такой скоростью надвигался на Прокофьева, что возникло желание выставить руку, отгораживаясь от него.

Динской остановился.

– Опоздал? – спросил он виновато.

– Да нет, еще к Любоньке ехать, – усмехнулся Прокофьев.

– Куда?

– Деревня Любонька, там, думаю, Асвалова и убили.

– Кто?

– Ну автографов там осталось много, расшифруем, будем знать. Преступники уехали, предположительно, на машине Асвалова.

Прокофьев задумался. Преступники погрузили труп Асвалова в его же машину, вывезли покойника в лес, похоронили, на его же машине и уехали. Но вряд ли они добирались до Любоньки пешком, скорее всего, их машина осталась где-то в сторонке. Преступники похоронили Асвалова, его внедорожник загнали куда-то в лес, а уехали на своей машине. Возможно, автомобиль Асвалова находился сейчас где-то неподалеку от места преступления.

– А точно Асвалов был? – спросил Динской.

– А что, есть сомнения?

– Да мало ли, вдруг подмена какая-то. У Освальда дела нехорошие со Свищом… Освальд – это Асвалов.

– Чем занимался Освальд?

Свища Прокофьев знал хорошо. Но с плохой стороны. Не так давно жестко с ним схлестнулся, за что едва не схлопотал выговор от начальства. Свищ взял под себя всю наркоту в городе, во всяком случае, стремился к этому. Раньше он работал под Карамболем, но летом этого года объявил о своей независимости. И Карамболь ничего не может с ним поделать.

– Чем занимался… Вещества в «Чугунке» толкал. Сколько раз его ловили, сколько предупреждали, а все без толку. – Динской понизил голос, выразительно глянув на Сашу Лукова, который стоял неподалеку.

Прокофьев его понял, они отошли в сторонку, чтобы никто не слышал их разговор.

– Короче, Освальд был моим контактом.

– Что нехорошо было у Освальда со Свищом?

– Девчонка у него была, наркоманка, Освальд ее с иглы снял.

– Я не понял, ты в наркоконтроле служишь или в управлении фантастики? – Прокофьев хмуро смотрел на Динского.

Они же не сопливые юнцы, а зрелые опера, зачем им кормить друг друга баснями, сочиняя их на ходу?

– Если честно, я сам не поверил, когда услышал. Но потом оказалось, что все так и было. Мимоза реально расцвела, Свищ ее в свой цветник взял.

Прокофьев усмехнулся. О цветнике Свища уже скоро легенды слагать будут. Бордову как-то пришлось проехаться по его любовницам, умаялся, бедный.

– И Освальду сказал, что с Мимозой все, а Освальд есть Освальд…

– Что Освальд?

– Ну спит он с Мимозой.

– И Свищ мог его за это убить?

– Этого я не говорил, – пожал плечами Динской.

– Ты сказал другое… Ты не удивился, что Освальда убили.

– Ну так он же мой контакт. Его за одну связь со мной могли грохнуть.

– Он тебе звонил, просил защиты?

– Да нет.

– А ведь он от кого-то прятался. Может, от Свища.

– Есть еще один момент. Можно сказать, рабочий. Свищ на Хикса жестко наехал. А Хикс реально вещества бодяжил, Свищ давно его подозревал. И предупреждал, а недавно вот наехал.

С Хиксом Прокофьев дел не имел, но слышал о нем краем уха. Один из свищовских наркодилеров среднего звена, птица не очень высокого полета. Но птица.

– А Освальд здесь при чем?

– Так Хикс через Освальда навар свой в «Чугунке» сбывал, а прайс они между собой делили.

– Это точно?

– Точнее бывает только проверенная информация, – усмехнулся Динской.

– С Хиксом бы поговорить… Или поздно уже?

– Почему поздно?

– Ну если Свищ на него наехал.

– Да нет, в морге об этом пока не известно.

– Так давай поговорим с Хиксом.

– Где живет Хикс, я знаю.

– Поедем к нему?

Динской немного подумал, решительно кивнул, быстро развернулся и так же стремительно набрал скорость.

Хикс жил в центре города, в доме у трамвайной линии между церковью и торговым центром. Земля дорогая, а дом, мягко говоря, не очень. Старенький дом из красного кирпича, шиферная крыша от времени подернулась мхом, позеленела. А сам Хикс посинел. И тоже, можно сказать, от времени. Труп его, возможно, пролежал всю ночь и большую часть дня.

Тело уже укладывали на носилки, когда подоспел Прокофьев. Автомобиль патрульно-постовой службы стоял у дома, рядом был припаркован микроавтобус следственно-оперативной группы и специализированный автомобиль с красным крестом и с холодильной камерой. В доме работали криминалист, судмедэксперт. И следователь.