Виктор Галданов - Разберёмся по‑семейному

Он передал книгу следователю.

— Свяжитесь по радио с вашим управлением. Пусть они заглянут к этому человеку и узнают, его ли это книжка, сам ли он отдал ее Игнатову и все остальное. Если он будет упираться, позвоните в ФСБ и попросите задержать его.

— Слушаюсь.

— Есть ли какие‑нибудь следы взлома? — спросил Барский.

— Никаких, — ответил ему кто‑то.

— Тогда как сюда попал Игнатов?

— Когда мы сюда приехали, задняя дверь была не заперта. Не исключено, что и он попал сюда таким же образом, — пояснил Коржанов.

— Хорошо. Когда с ним это произошло? — спросил Барский у следователя.

— Чем скорее мы проведем вскрытие, тем раньше узнаем.

— Приблизительно.

— Мне бы не хотелось гадать, — пожал плечами тот и моргнул своими маленькими глазенками. — От десяти до четырнадцати часов назад.

— Точно и научно, — проворчал Барский.

— Точно и научно только после вскрытия, — парировал эксперт. — Если вы позволите нам заниматься своим делом, то вскоре получите ответы на все ваши вопросы. И вообще‑то, кто вы, черт возьми?

— Да так, просто псих, который вечно во все впутывается, — рассеянно ответил Барский. Его глаза постоянно возвращались к пятнам смазки на одежде Игнатова. Потом он задумчиво посмотрел из окна на амбар. Затем он нагнулся над телом, повернул остывающий труп на бок и осмотрел спину. Он провел по пятнам пальцем и понюхал. — Грязь. Обычная грязь, — пробормотал он.

Хлопнула дверь, и опер, которого послали переговорить по радио, сказал:

— Они нашли этого мужика. Он действительно одолжил книгу Игнатову. Два или три дня назад.

— Что‑нибудь еще?

— Только то, что он сказал, что не знаком с Игнатовым. Похоже, тот нашел его через клуб любителей старинных автомобилей и попросил одолжить книжку. Тот не возражал при условии, что он вернет ее.

Барский начинали надоедать коллекционеры автомобилей и в первую очередь те, кто испытывал особую приверженность к «хорьхам».

— Этот тип тоже псих по части автомобилей?

— Говорит, что нет. У него тоже есть «хорьх» и раза два в год ему регулярно предлагают продать его.

— Хорошо. Спасибо.

Барский взял инструкцию у помощника шерифа и перелистал ее. Книжка легко раскрывалась на одной из страниц ближе к середине, как будто ее часто перегибали именно здесь. На странице была изображена ходовая часть в разобранном виде, вид сверху.

Он внимательно изучил схему ходовой части, мысленно сравнивая ее с набором деталей и узлов, сваленных в беспорядке в мастерской у Спицы. Передача, рулевое управление, оси, колеса, сама рама, двигатель…

— Что касается меня, то здесь можно закругляться, — сказал он. — Почему бы нам не взглянуть на само «Чудовище»? — спросил он Коржанова.

Превращенный в мастерскую амбар выглядел примерно так же, как и в телевизионном фильме. Барский нащупал выключатель, и яркий свет залил просторное помещение, отражаясь в хромированных фарах и бамперах пяти свежеокрашенных восстановленных автомобилей. «Хорьх» стоял вплотную к широким двойным воротам. Барский обошел его, отмечая нанесенную толстым слоем краску цвета слоновой кости, мягкую внутреннюю отделку из красной кожи, сверкающее крепление ветрового стекла, разделенного на две половины.

— От этой чертовой штуки даже и пахнет так, будто она совершенно новенькая, — пробормотал он, заглядывая под капот. Закрепив машину на козлах, он разыскал доску на колесиках, полез под машину и принялся внимательно исследовать ее, подсвечивая себе ручным фонариком.

— Передайте мне молоток, — попросил он.

Барский начал простукивать один за другим все узлы ходовой части, пытаясь определить на слух толщину металла. Наконец, удовлетворенный, он выбрался из‑под машины и отряхнулся.

— Можно ее опускать, — сказал он. — Коржанов, хочешь я подброшу тебя до города?

Вместе они направились к его машине.

— Может быть, поделишься секретом? — спросил Коржанов.

— Каким секретом? — с невинным видом осведомился Барский.

— Ты обстукивал все железки и вылез довольный, как слон, — проворчал Коржанов. — Знаю я эту твою ухмылку. Это значит, что ты придумал что‑то такое, до чего остальные еще не додумались.

— Может быть. А может быть, ничего на самом деле и нет. — Барский включил фары.

— Если собираешься обвинить кого‑то в убийстве, ошибаться не стоит.

— Я и не имел в виду убийство, — ответил Барский, поворачивая влево в сторону «Рязанки».

— Я‑то думал, — раздраженно заметил Коржанов, — что ты приехал из‑за убийства. Если это не так, то все эти люди совершенно напрасно теряли время, дожидаясь тебя.

— Это дело второстепенное, — заметил Барский. — Пусть местная милиция ломает себе голову с этим убийством. А мы ищем почти полмиллиона золотом.

— И для этого ты улегся под этот рыдван и начал колотить по нему молотком?

— На золотую жилу я еще не напал, — терпеливо пояснил Барский. — Но если я не ошибаюсь, мы доберемся до нее еще до исхода ночи.

— Кто это «мы»? — потребовал Коржанов.

— Все мы, федералы, — ответил Барский. — И ради Бога, перестань ты дергаться. Я не собираюсь быть выскочкой. Ты же знаешь, даже имя мое не должно появляться в газетах. Мне здесь нужно только одно.

— Как всегда, какой‑нибудь трюк.

— Никаких трюков. Мне нужен Фима Лифшиц. Без свидетелей. Ненадолго.

— Знаю я этот твой тон. Мы не можем позволить тебе сделать это.

— Сделать что?

Коржанов повернулся к нему всем телом и какое‑то время пристально смотрел на профиль Барского.

— Прикончить его. Даже если у тебя есть для этого причины.

— Он не умрет, — угрюмо сказал Барский. — Он просто очень‑очень захочет умереть.

Автомобиль несся на север, навстречу сплошной веренице машин, отправлявшихся из города на дачи после рабочей недели.

Ветхая пятиэтажка пряталась в густо разросшихся кустах.

— Ты уверена, что не ошибаешься, золотко? — спросил Барский, когда они остановились на первом этаже и остановились перед дверью, ведущей в квартиру Наташи. Марина остановилась.

— Абсолютно уверена. Я раскопала еще кое‑что. Она к тому же продала и облигации на шесть штук баксов.

— Очень мило, — пробормотал Барский и нажал на кнопку звонка.

— Кто там? — приглушенно донеслось из‑за двери.

— Это я, — отозвалась Марина.

Дверь открылась. Улыбающееся лицо Наташи застыло, когда она увидела Барского. Он заметил, что она непроизвольно сглотнула.

— Привет, братик, — она наконец справилась со своей растерянностью. — Извините, я тут убираюсь в квартире, если можно, чуточку попозже…

— Привет, детка, мы и решили помочь тебе пропылесосить коврики, — улыбнулся Барский, вошел в квартиру, отодвинув ее в сторону и, потрепав ее по волосам своей большой рукой, стремительно вошел в соседнюю комнату.

Хлопнула дверь. Послышались шаги бегущего человека, вскрик, тяжелый удар и все затихло. Дверь открылась.

— Взял его, Сеня? — окликнул, выглядывая в окно, Барский.

— То, что дохтур прописал. — Тяжело шагая, из глубины кустов показался Сеня. Он тащил за собой Фиму Лифшица, крепко держа его за воротник плаща. Лифшиц стонал, с трудом удерживаясь на ногах.

— Брось его, — распорядился Барский.

Сеня без церемоний подсадил его, а Барский ухватил за шиворот и, подняв, швырнул его на ковер, покрывавший пол гостиной. Лифшиц с трудом встал на ноги, держась за затылок и с трудом сфокусировал свой взгляд.

Наташа переводила взгляд с худощавого блондина на жесткий профиль Барского и обратно. Поколебавшись, она бросилась к Барскому.

— Сволочь, кто дал тебе… — гневно начала она.

Марина перехватила ее и резко дернула к себе.

— Заткнись, ты! — Она с силой тряхнула ее. — Я сказала, заткнись. Ты сама все это затеяла, дуреха. А теперь его очередь расхлебывать. Пошли.

Она потащила Наташа к шкафу, распахнула его и схватила первое, что подвернулось под руку. Это оказался норковый жакет. Наташа взглянула на жакет, потом на свой розовый свитер и черные брюки.

— Марина! Но я же не могу…

— Слушайте, какого черта… — начал Лифшиц.

Не глядя, Барский наотмашь ударил его. Тот перелетел через кушетку и врезался в стену. Лежа на спине, он слабо затряс головой.

— Солнышко, убери ее отсюда, — коротко приказал Барский, — пока я не сказал то, о чем потом буду сожалеть.

В глазах Наташи вспыхнула ярость.

— Ты, негодяй…

— Вон!

— Пошли, Наташа, — сказала Марина. Ее голос прозвучал почти нежно. — Я знаю, что у тебя неприятности. Мы поговорим об этом в машине.

Прежде чем дверь за ними закрылась, Наташа обернулась, посмотрела на них полными слез глазами и пронзительно крикнула: