Чарльз Вильямс - Человек на поводке

«Ну вот, — подумал Ромстед, — теперь на взлет». Он принялся насвистывать «Милашка Джорджи Браун», отстукивая пальцами такт по рулю. Полетт Кармоди подняла голову и испуганно посмотрела на него. Улыбнувшись, Ромстед подмигнул ей и приложил ладонь к уху, как будто хотел послушать, что она скажет.

— Господи помилуй, вам что, не страшно? — спросила Полетт.

— Успокойтесь, — ответил Ромстед. Черт его знает, где установлен «жучок», но это не важно. Его услышат. К тому же еще один «жучок» должен быть в багажнике, чтобы контролировать Брукса. — Они не взорвут машину, пока деньги находятся в пикапе. Я уверен. И не станут взрывать потом.

Полетт судорожно сглотнула и облизала губы. Ромстед видел, как отчаянно ей не хочется терять надежду.

— Что… что вы имеете в виду?

— Их разведка совершила ошибку. Они хорошо поработали, но не довели дело до конца. Они разузнали о вас, Джероме Кармоди, обо мне и моем прошлом, однако им стоило хоть одним глазком заглянуть в прошлое Брукса.

Еще 2, 6 мили . Губы Полетт умоляюще шевельнулись, но она ничего не могла сказать. А Ромстед продолжал:

— Именно по этой причине я все время задирал Кесслера и уверял, что у него ничего не получится и что ФБР придумает, как подсадить своего человека. Я хотел, чтобы он выбрал Брукса, и добился своего. Видите ли, мы с Бруксом были напарниками в команде, которая за неделю побывала в таких переделках, которые Кесслеру и не снились…

Полетт кивнула и слабым голосом произнесла:

— Я так и думала… ЦРУ.

— Заметьте, это вы сказали. Да, мы оба работали в Центральной Америке; у нас обоих два родных языка — английский и испанский. Мы и раньше имели дело с киднеппингом — и разыскивали похищенных, и сами брали заложников. И поэтому я не думаю, что они взорвут нашу машину. Я знаю, как бы я сам действовал, если бы они захватили Брукса, а наши с ним мысли всегда совпадали. Мне следовало рассказать вам об этом раньше, но я ждал, пока хода назад не будет и им уже некуда будет деться. А теперь невозможно переиграть все заново, поэтому им придется смириться с Бруки. Верно, Кесслер?

Оставалось меньше двух миль. Полетт снова опустила голову, то и дело сжимая и разжимая кулаки. Ромстед обернулся назад. Кэррол уверенно повис у них на хвосте, держась в четверти мили позади. Дорога — если ее можно было так назвать — бежала прямо вперед, и ничто не нарушало монотонности пустынного пейзажа, кроме приближавшейся справа невысокой скалистой гряды. Теперь сомнение уже посеяно, и через несколько минут оно начнет давать ростки, а все остальное будет зависеть от Кэррола. Ромстед пожал кисть Полетт. Та подняла голову, попыталась изобразить что-то наподобие улыбки, потом еще раз проверила счетчик. Ромстед тоже взглянул на него. 86, 8 мили . Осталось 0, 9.

Он посмотрел налево, в сторону трех холмов, напоминавших усеченные конусы. На одном из них, должно быть, обосновался Кесслер. Справа по-прежнему не видно никакого подъема, и только невысокий пригорок, находившийся от дороги не более чем в двухстах ярдах…

И вдруг одновременно с острым чувством вины и злости на собственную тупость Ромстеда мгновенно охватила паника. Неужели уже слишком поздно и он погубил друга? Он так углубился в разные проблемы, что совершенно упустил из виду очевидное и Бог ты мой, все испортил. Счетчик показывал 87, 1 мили . Сбросив газ, Ромстед нажал на тормоза и, чтобы не вызывать подозрения, выругался:

— Вот черт! Чуть не проскочил! Полетт Кармоди повернулась к нему, порываясь что-то сказать, но Ромстед поднес к губам палец и энергично затряс головой. Когда они окончательно остановились, он снова взглянул на счетчик, а потом на ближайший выступ скальной гряды. До него где-то ярдов девятьсот, еще не все потеряно. Но радоваться рано. Ружье должно быть пристреляно на двести ярдов, а изменять угол оптического прицела придется на глаз и без всяких пристрелочных выстрелов. Однако стрелок — кем бы он ни был — отлично знал свое дело. Ромстед уже видел его работу.

И как он, черт возьми, мог попасться на эту удочку с обвалом? Он ведь слышал, как одна машина прошла на север, а немного погодя другая проскочила мимо них на юг? Кесслер не мог очень подолгу глушить связь с ФБР — тогда агенты успели бы засечь своими локаторами его аппаратуру. А ему потребовалось бы не меньше часа, а то и двух, чтобы не давать Кэрролу вернуться к шоссе. Ромстед должен был предвидеть эту хитрость, но слишком увлекся спасением собственной шкуры.

Он оглянулся назад и сквозь оседающую пыль увидел, что пикап остановился в сотне ярдов позади них и Кэррол Брукс вылез из кабины.

«Ну, дружище, — подумал Ромстед, — это будет твоя самая выдающаяся роль: придется с ходу подхватывать намеки и импровизировать на всю катушку».

Полетт по-прежнему с мольбой смотрела на Ромстеда. Он указал в сторону гряды и согнул указательный палец, как бы спуская курок. Непонимающе пожав плечами, она закрыла глаза; он понял, что она держится из последних сил. Такое длительное напряжение способно сломить кого угодно. Он снова оглянулся. Кэррол вытащил из машины два больших чемодана и направился к ним. Чемоданы, похоже, были тяжелыми; иначе и не могло быть. Два миллиона долларов в любых купюрах представляют собой приличное количество плотно упакованной бумаги. Тени становились все длинней; через час совсем стемнеет.

Брукс приближался. Вот он уже в пятидесяти ярдах. Ромстед высунул голову в окно и крикнул:

— Que tal, amigo? Hace muchos anos22.

Кэррол ни слова не понимал по-испански, да и ответ его все равно не был бы услышан. Он только покачал головой, продолжая идти.

Кэррол подошел к машине сзади и поставил чемодан на землю.

— Давненько не виделись, Бруки, — произнес в окно Ромстед. Он никогда не называл его Бруки. — Помнишь ту резню в barrio23 на озере Титикака? — Кэррол был единственным человеком, кому он рассказывал эту историю.

— Когда они прислали нам Ромиреса в двух ящиках вместе со скатанным пончо? — подхватил Брукс. — Разве такое забывается? — Так, все в порядке, он готов. Кэррол поднял крышку багажника. Конечно, он видел снимки и знал, для чего предназначался стальной ящик…

И тут Ромстед заговорил прямо в подслушивающее устройство.

— Чем ты их наполнил? — спросил он. — Термитом или кислотой?

— Кислотой, — тут же сообразил, что ответить, Брукс. — Слишком уж муторно возиться с зажигательным устройством для термита.

— Азотной? — поинтересовался Ромстед, подмигивая Бруксу в зеркало.

— Серной. — Брукс осторожно, словно в чемодане лежали яйца, положил его на место. — В каждом чемодане по две литровых фляжки с глубокой насечкой бок о бок лежат. Если он взорвет все это, то получит два миллиона долларов в виде чудненькой зеленой слизи.

— С пузырьками, — добавил Ромстед. — Не торопись укладывать второй чемодан. На этой гряде засел снайпер. Я дал маху, сразу не сообразил что к чему. Его ружье пристреляно на двести ярдов, но мне удалось увеличить расстояние где-то до восьмисот — девятисот ярдов, однако он виртуоз. Он не станет стрелять, пока ты не закроешь багажник, поэтому как только его захлопнешь, бросайся на землю по эту сторону машины; я дам задний ход и прикрою тебя, чтобы ты мог добраться до своего грузовика.

— Нет. — Брукс покачал головой. — Тогда он взорвет все к чертям собачьим. Чтобы достать меня. Он это сделает, стоит мне двинуться к шоссе.

— Вряд ли, — возразил Ромстед. Брукс поднял второй чемодан. Потом не торопясь, словно времени у него целая вечность, закрыл крышку стального ящика.

— Не слишком уж полагайся на это, — сказал Брукс. Потом резко захлопнул багажник, развернулся и бросился бежать, низко пригнувшись и петляя.

Кэррол явно застал стрелка врасплох, так же как и Ромстеда, поэтому первый выстрел прогремел лишь тогда, когда Брукс отбежал ярдов на двадцать, сразу же вслед за выстрелом, раздавшимся со стороны гряды впереди Кэррола, но в добрых десяти футах от дороги. К тому времени Ромстед подал машину задним ходом, пытаясь прикрыть Брукса. Поднялся еще один фонтанчик пыли, уже на самой дороге, но когда Брукс резко рванул вправо и оказался от него футах в пяти, Ромстед тоже круто взял вправо, но понял, что от него будет мало толку. Брукс бросался с одной стороны дороги на другую, и Ромстед мог случайно наехать на него. Кэрролу оставалось до грузовика уже меньше тридцати ярдов.

Прогремел еще один выстрел, но Ромстед не видел, куда попала пуля; видимо, пролетела над машиной. И тут, не добежав двенадцати — пятнадцати ярдов до пикапа, Брукс упал. Следом раздался звук выстрела. Ромстед выругался и снова подал машину задним ходом, однако Брукс почти тут же вскочил на ноги. Он прихрамывал и держался за левую ногу. В тот момент, когда Кэррол схватился за дверцу, в ней разлетелось стекло. Наконец он забрался в кабину, взревел мотор, пикап в бешеном развороте занесло на неровной дороге, и, резко набирая скорость, он умчался прочь.