Эрик Эмблер - Грязная история

На берегу залива мы встретились с Гутаром и Барьером. Они стояли там, спокойно болтая с белым субъектом в темно-зеленой неприятельской форме. Сзади них, присев на корточки, были четверо пленных под охраной солдат Барьера.

Когда мы подошли, белый незнакомец обернулся, увидел Тропмена и с горечью усмехнулся.

– А, это вы, – сказал он. – Я мог бы догадаться. Тропмен рассмеялся.

– Что с вами, Жан-Пьер? Уж не становится ли вам игра не по силам?

– Какая может быть игра с этими безмозглыми болванами? – Никому не приходило в голову отобрать у него автомат. Он сплюнул с отвращением и поправил его на плече. – Мы из вас должны были сделать фарш.

– Вам не повезло, – снисходительно сказал Тропмен. – Наша орава ничуть не лучше вашей. Вы, парни, уже познакомились? Это капитан Веле, который на сей раз оказался по другую сторону баррикады.

Веле мрачно кивал нам, пока нас представляли. Он был крепко сложен, широкоплеч, розоволиц и остронос. На левой руке у него не хватало двух пальцев.

– Не знаю, что это вы решили затеять, – продолжал он, – вряд ли вашему СММАК придется по вкусу, когда мы задержим баржи с рудой ниже Матендо. Вы же знаете, что именно так и получится. Нам это ничего не стоит сделать. Можем и потопить их, если понадобится. УМАД шутить не станет.

– И мы тоже, Жан-Пьер.

В этот момент появился Уилленс и нехотя доложил, что наши потери – трое раненых и один убитый. Убитый подорвался на собственной гранате.

Уилленс не смотрел в сторону Веле, а Веле как будто не замечал Уилленса. В общем, было очевидно, что они знают друг друга. Тропмен, однако, вроде бы этого не заметил.

– Как много вы потеряли? – спросил он Веле.

– Пять или шесть убитых, один или два раненых, я полагаю. Что вы собираетесь делать с пленными?

– А что они сделают, если мы отпустим их безоружными?

– Я думаю, прикончат ваших раненых и вернутся в Амари.

– Наших раненых мы возьмем с собой. Вы бы лучше предупредили своих людей, чтобы они не высовывались и дали пройти основной колонне, прежде чем отправятся в Амари.

Веле пожал плечами.

– О'кей. А что мне делать?

– Боюсь, мне понадобится ваш грузовичок, Жан-Пьер. Вы покалечили мой джип. Составите мне компанию?

– Нет, если вы рассчитываете въехать прямиком в город. Из этого ничего не выйдет. Уж лучше я пойду пешком.

– А где они попробуют остановить нас?

– У пивоварни. И они могут остановить вас, поверьте мне. Я все устроил сам. У нас есть станковые пулеметы.

– А у нас минометы и МАГи.

– Она из железобетона.

– Тогда мы ее обойдем.

– Попробуйте. – Веле на мгновение задумался. – Тогда на вашем месте я бы наплевал на главную дорогу и двинулся бы, срезая расстояние, к дороге Черного дерева.

– На какой предмет?

– У вас есть карта?

Тропмен достал карту, и Веле показал на короткую вспомогательную дорогу от восточной части города к холмам.

– Отсюда, – объяснил он, – можно войти в город мимо экспериментальной станции министерства сельского хозяйства и продвинуться вот до сих пор.

Он указал стволом автомата на точку на карте.

– А что там меня остановит? – спросил Тропмен.

– Армейские казармы.

– Большое спасибо, старый дружище. Опять станковые пулеметы?

– Естественно. Но там вы в городе. Ваша миссия закончена. Предоставьте остальное Кинку. Он еще и палец о палец не ударил.

– У меня приказ обложить Амари. И это называется осадой?

– Послушайте, мой друг. – Веле говорил сдержанно и терпеливо. – Ни вы не хотите потерь, ни мы. Несомненно, вы сможете оккупировать Амари на несколько дней. Но затем столь же несомненно вас заставят отступить. Будет оказано давление, восторжествует здравый смысл. Почему бы нам сейчас не поступить разумно?

Я испытывал самые теплые и искренние чувства к Веле. Именно такие речи мне хотелось бы слышать. Я верил, что он говорил искренне.

К моему изумлению, Тропмен расхохотался.

– Морочите голову старому приятелю, а, Жан-Пьер? Веле скорчил обиженную мину.

– Воля ваша, – сказал он с раздражением. – Вы же просили моего совета.

– Может быть, я и последую ему позже, но сначала я хочу поглядеть на эту вашу пивоварню.

Веле пожал плечами, как бы умывая руки.

Мои симпатии были на его стороне. Мой интерес к пивоварням ограничивался тем, что мне хотелось выпить.

Тропмен снова принялся отдавать приказания. Меня, конечно, отправили в командный грузовичок доложить обстановку Кинку. По пути я взглянул на часы.

Мне показалось, что они остановились. Было всего без двадцати двенадцать.

Пивоварня около Амари – первое подобие настоящего здания на окраине города с большой надписью на стене крупными синими буквами: «Пивоварня Тембо». Оно расположено на развилке. Одна дорога направляется к реке, где грузят на баржи бревна черного дерева, из лесов на холмах, другая ведет к центру города. В таких местах, как Амари, переход от сельской местности к городу бывает совершенно внезапным. Прямо перед развилкой на левой стороне стояла деревушка с магунговыми хижинами, а сразу за ней пивоварня со своей вывеской на правой стороне. В таком окружении она выглядела нелепо.

Тропмен остановил грузовичок Веле, который он теперь вел, невдалеке от пивоварни, там, где разветвлялась дорога. Бывший хозяин грузовичка сидел рядом с ним. Если там действительно были станковые пулеметы, как сказал Веле, мы были в пределах радиуса их действия. Тропмен раньше забрал свою неповрежденную рацию из искалеченного джипа, и я услышал, как он вызывал Барьера:

– «Наконечник» – «Молоту». Пошлите вперед группу, чтобы вызвать огонь противника.

– О'кей. Кто меня прикроет?

– Мы. Командная машина, следуйте за мной.

Сержант Муса причмокнул губами и принялся заправлять новую пулеметную ленту. У меня засосало под ложечкой.

Слева от нас на краю деревеньки была узкая полоска деревьев, и Тропмен съехал с дороги к ним. Я двинулся вслед. Мы находились теперь практически в деревеньке, из-под колес, когда мы подкатили, стали выскакивать цыплята. По неровной почве пришлось двигаться медленно, и один из моих макак воспользовался этим обстоятельством, чтобы выпрыгнуть из машины и поймать одного из цыплят. Он не оторвал ему голову, а просто связал лапы ползучим побегом и бросил в кузов. Цыпленок громко пищал. Интересно, доживет ли черномазый до того момента, когда ему удастся слопать цыпленка, подумал я.

Несмотря на стоящие кругом деревья, я чувствовал себя как будто голым. Тропмен почти поравнялся с дорожным перекрестком на расстоянии менее четырехсот метров от пивоварни, стоявшей прямо против нас. Если мы не будем очень осторожны, думал я, мы сами вызовем на себя огонь.

Тропмен остановился. Я развернул грузовичок так, чтобы сержант Муса мог взять пивоварню на мушку, потом тоже остановился и тут же выбрался из кабины. Очень скоро за кузовом будет куда безопасней, прикинул я.

Теперь сквозь деревья мне было видно, как Барьер с полудюжиной своих солдат пробираются вдоль противоположной стороны дороги к пивоварне. У развилки дорог был треугольный участок, покрытый кустами. Это было единственное укрытие у пересечения. Неожиданно Барьер с парой солдат выскочили на дорогу и бросились к кустам.

Из пивоварни последовала очередь, пули подняли пыль с дороги, но Барьеру удалось добраться до кустов. Пригнувшись, он подал рукой знак остальным следовать за ним. Те так и сделали, и вновь пивоварня ответила огнем. На этот раз я заметил вспышки. Заметил их и сержант Муса. Он завопил и принялся строчить.

Территория пивоварни была окружена высокой металлической изгородью, стреляли с двух точек слева от главных ворот сквозь дыры в заборе.

Тут меня осенила идея. Я вспомнил, что сказал Веле, когда Тропмен упомянул минометы, – здание пивоварни было железобетонным. В тот момент казалось, что вопрос ясен. Но не тут-то было, сообразил я. Бетон служит защитой, если можно за него спрятаться. Глядя на глухую стену пивоварни, я понял, что сделать ее крепостью можно было только в том случае, если проделать бойницы в стенах. Для этого бы потребовалось время, а у них его не было.

Я вернулся к кабине, взял рацию и высказал свои соображения Тропмену.

– Изумительно, – сказал он. – И вы только что об этом подумали? – Он по-дурацки хихикнул. – Придется рассказать Веле.

Конечно, он пытался сделать вид, как будто эта идея была у него в голове с самого начала, но меня он не одурачил. На самом деле он стал действовать на основе моих предложений. Через десять минут мины уже разносили противника на территории пивоварни в пух и прах.

Естественно, мне их было жалко, но на войне не до сантиментов и полумер. Как, бывало, говорил мой отец: «Солдатская работа – сражаться с врагом, а не пердеть в его сторону».

Группа Барьера осталась, чтобы довести дело до конца на пивоварне, а остальные двинулись в город.