Владимир Колычев - Его считали подкаблучником

Михаил совершенно не хотел драться с Гороховым. Однажды он уже продемонстрировал перед Аллой свою силу, этого должно быть достаточно.

Но Горохов не собирался спрашивать согласия. Он набросился на него с кулаками, ошеломил двумя мощными ударами в голову, сбил с ног. Это должно было вывести Михаила из игры, но неожиданно в нем вдруг что-то взорвалось. Не отдавая себе отчета в том, что творит, он вскочил на ноги и нанес удар. За ним второй, третий. Горохов неожиданно отступил. А Михаила как будто прорвало. Он бил, пока Паша не упал.

– Ты хоть понял, что натворил? – в замешательстве глядя на него, спросил Горохов.

– Он тебе морду набил! – Алла истерично засмеялась, хватаясь за живот.

Паша вспылил, рванул к ней и замахнулся. Только тогда она замолчала и возмущенно глянула на мужа в надежде на защиту. Михаил не желал ее разочаровывать. Он шагнул к Горохову, хотел ударить его, но увидел пистолет.

Ужас положения заключался в том, что Паша уже принял решение. Он собирался убивать.

Ворота открывались автоматически. Видимо, механизм запустили с дистанции. Заезжая во двор, водитель «Газели» смотрел в боковое зеркало и не мог увидеть Никиту, который находился с другой от него стороны.

Это был не самый удобный момент, но парень им воспользовался и не прогадал. Горохов и на этот раз не заметил его. Зато Никита спрятался за фигурный куст и опять увидел своего врага.

Первый раз был совсем недавно. Никита подходил к дому с одной стороны, а Павел – с другой. Такси, на котором приехал сюда Горохов, уже отъезжало. Да водитель и не стал бы заступаться за своего бывшего пассажира.

Никита решил, что сейчас ему выпадет отличная возможность избить своего врага или даже пристрелить его. Но, увы, тот был слишком далеко. Пока Никита шел к калитке, Горохов успел скрыться за ней и закрыл ее за собой.

Никита спрятался за елочками, и тут вдруг появилась «Газель». Возможно, это был знак судьбы.

Пока машина разгружалась, парень обошел дом с глухой стороны и спрятался в кустах сирени. Дальше идти он не мог. Мешал вольер, в котором бесновался жуткий зверь – азиатская овчарка. Пес гавкал на Никиту, но его лай можно было принять за реакцию на «Газель».

Машина уехала. Пес продолжал лаять, но Никиту это не смущало. Напротив, он ждал, когда Горохову надоест слушать собачий брех. Он придет успокаивать пса. Тут-то Никита его и приветит.

Только вот как это будет выглядеть со стороны? Хорошо, если Горохов окажется один. А вдруг с телохранителем? Сможет ли Никита выстрелить в обоих? Сумеет ли он уйти?

Допустим, он убьет Горохова, и его за это посадят? Как же тогда быть Марине? Вдруг она снова наглотается таблеток?

Зачем только дернуло его влезть в это дерьмо? Кому нужна такая вот дурацкая месть? Однажды он уже набил морду Горохову. Этого вполне хватило бы, чтобы утешить свое самолюбие.

Никита уже пришел к мысли, что нужно убираться подобру-поздорову, когда появился Горохов.

Сначала в дверь запасного выхода вывалился мужик в спортивной форме, а затем вышел Горохов с пистолетом в руке и вне себя от бешенства.

Мужик упал, но Горохов не позволил ему подняться, направил на него пистолет.

– Все, Миша, приехали! Конечная остановка!

– Ты не убивал Замятова! – выкрикнул мужик, в ужасе глядя на своего палача.

– А тебя убью!

– Не надо!

– Не будь бабой, Миша! Умри как мужчина!

Горохов уже собирался спустить курок, когда на крыльцо выскочила не особо молодая, но красивая женщина.

– Что ты делаешь, придурок?

Она схватила Горохова за руку, но тот ударил ее по лицу. Женщина упала.

Только тогда Никита вспомнил про свой пистолет. Если он убьет Горохова, то ему ничего за это не будет. Он же защищал чужую жизнь, не позволил совершить преступление.

Но только он собрался передернуть затвор, как женщина подала голос:

– Паша, ты идиот!.. Там Архаров подъехал!

– Твою мать!.. – Горохов направил пистолет на Мишу. – Хоть одно слово, и ты покойник!

– Нет! – радуясь нежданному счастью, заявил мужик.

Женщина скрылась в доме, а Горохов направился в глубину заднего двора. Миша тоже зашел в дверь.

А Никита остался за кустом в надежде, что его не заметят. Нужно будет дождаться ночи, а потом тихо исчезнуть. Если получится.

Алла Жилкина была чем-то взволнована. Еще Архаров заметил, что у нее разбита губа. Она слизывала кровь с раны.

– Что это с вами, Алла Ивановна? – спросил майор.

Все-таки он навестил девятнадцатый дом, и, судя по всему, не зря.

– А что со мной? – сконфуженно спросила Жилкина.

– Губа разбита.

– Да это я прикусила.

– Может, напал кто?

– А кто на меня мог напасть?

– Вдруг братец ваш характер показал?

– И не надейтесь! – перешла в наступление женщина. – Я не позволю его арестовать!

– А мы разве за этим пришли?

– Да что вы к нам привязались? – стонущим голосом спросила Алла.

– А что это у вас собака гавкает? – заметил Архаров.

– Может, к покойнику? – Бойков усмехнулся.

– Чур вас! – Жилкина манерно махнула перед собой растопыренными ладонями.

– Мы не демоны, – проговорил Пирожников. – Трупы не вывозим. Не надо нас чураться. Мы глянем, да?

На лай собаки он пошел через газон, вдоль пышных фигурных кустов, которые вразброс опоясывали дом полукругом. Бойков направился вслед за ним.

Хозяйка дома хмуро смотрела на них. Ей не нравился путь, которым они огибали дом с фасадной на глухую сторону. Она хотела остановить их, но не решалась подать голос, как будто чего-то боялась. Возможно, там, куда шагали оперативники, действительно находился труп.

Бойков и Пирожников прошли шагов двадцать, когда Жилкина потянулась за ними, но не смогла оторвать ног от земли. Архаров притягивал ее к себе как магнитом.

– Может, все-таки скажете, что произошло? – спросил Егор.

Он оставался у калитки. Кто-то должен был наблюдать за главным выходом из дома и перекрывать возможный путь отступления.

– Нет, ничего.

– А брат из тюрьмы вернулся, это не событие?

– Не совсем. Следствие же продолжается.

– Да.

– Что ему грозит?

– За убийство Дробова?

– Нет, за взятку.

– Взятки – не мой профиль. Меня интересуют убийства Дробова и Замятова.

– Это вы не по адресу.

– Поживем – увидим.

Жилкина хотела что-то сказать, но тут появились Пирожников и Бойков. Семен вел под руку Никиту Яркина. Вот, значит, кто пробрался на частную территорию. Не померещилось охраннику.

Руки у Никиты были сведены вперед, запястья стягивали стальные браслеты. Голова опущена, взгляд тусклый, вид потерянный.

– Кто это? – оторопело спросила Жилкина, в недоумении глядя на незваного гостя.

– Сигнал поступил о проникновении на частную территорию. Почему она не охраняется?

– Так некому. Вы всех арестовали.

Опера подвели Яркина к Архарову.

– За кустами прятался. Азиат на него лаял. Вооружен и очень опасен. – Пирожников показал майору пистолет, изъятый у задержанного.

«ТТ» лежал в пластиковом пакете, который Семен держал двумя пальцами.

– Боевой ствол?

– Да, похоже.

– Это серьезно. – Архаров осуждающе взглянул на Никиту. – Что ты здесь делал, Яркин?

– Да так просто… – буркнул тот.

– Горохова убить хотел?

– Нет.

– Чего ж не убил?

– А вот подстрекать не надо! – возмущенно вскинулась Жилкина.

– Я не подстрекаю, а выясняю. Яркин, что можешь сказать в свое оправдание?

Никита лишь пожал плечами.

– Чего молчишь?

– А что говорить?

– А ты подумай. – Архаров глянул на Пирожникова и велел увести Яркина в машину.

– Что это все значит? – провожая парня взглядом, спросила Жилкина.

– Повезло вашему брату.

– Этот Яркин убить его хотел? Кто он такой?

– С головой у него не все в порядке. Бейсбольной битой по ней со всей силы ударили, – без всякой иронии сказал Архаров. – Ваш брат заказал парня. Сволочь он. Так ему и передайте. Где он сейчас?

– В сауне. Хотите с ним поговорить?

Архаров покачал головой. Горохова не стричь надо было, а шкуру с него снимать. Но, увы, у майора не имелось инструментов, пригодных для этого.

Архаров не просто злил, он реально бесил. Нигде от него спасу нет. Страшно представить, что было бы, если бы Паша нажал на спусковой крючок в тот момент, когда Алла впускала во двор ментов. А он реально хотел завалить Жилкина.

К счастью, все обошлось. Пистолет в тайнике, менты уехали, Жилкин живой и невредимый. Штаны уже вроде бы сменил. Стоит у окна в сухих джинсах. Нервничает мужик, но держит себя в руках. Алла тоже психует, меряет шагами зал.

Паша сидел в кресле, курил сигару и с насмешкой поглядывал на зятя-неудачника.

– У тебя уже совсем крыша съехала! – Алла зло глянула на него. – Тебе что здесь, гестапо? Людей стреляешь, как мух бьешь!

– Моя волына. Что хочу, то с ней и делаю.