Андрей Троицкий - Лобовое столкновение

Кот ткнул пальцем в грудь Рамы.

— Оставайся тут. Мы там вдвоем управимся.

Килла, держа пистолет в полусогнутой руке, первым шагнул в темноту коридора. Безоружный Кот последовал за ним.

— Нет, — крикнула Марина. — Не ходи… Убьют.

Оттолкнув кресло, она бросилась на пол.

Оторопев, Килла посмотрел через плечо назад, отступил из дверного проема на шаг. Кот замер, соображая, что происходит. Тик-Так опустил руку, смахнул со стола листки, закрывавшие пистолет. Мгновение, и пальцы сжали рифленую рукоятку «Зауэра». Тик-Так, не целясь, выстрелил на звук женского голоса. Две пули пробили корпус монитора, лопнувшая трубка разорвалась, как осколочная граната. Третья пуля попала в стену. Марина забилась куда-то под стол, Тик-Так инстинктивно шагнул назад, увеличивая угол обстрела, он уже забыл о ее существовании. Сейчас важно положить Раму, стоявшего к нему ближе всех. Тик-так не поднимал руку, стрелял от бедра, навскидку. Рама тоже не успел прицелиться. Лишь согнул руку в локте.

Четыре выстрела с той и другой стороны ударили одновременно.

Рама, выронив пистолет, ткнулся спиной в полки, заставленные принтерами и сканерами, но остался на ногах. Пуля вошла чуть ниже правого плеча, рука повисла, как плеть. ПМ полетел на пол. Рама, безуспешно пытаясь обрести равновесие, зацепился одной рукой за верхнюю полку, повис на ней, обломил стойки. Падая на пол, он подумал, что выстрелил дважды с близкого расстояния и оба раза ухитрился промазать. Килла успел повернуться к менеджеру и трижды нажать на спусковой крючок, опередив своего противника лишь на долю секунды. Первая пуля вошла в конторскую полку над головой Тик-Така. Вторая прошила ему печень, третья прошла навылет через горло. Падая, он успел дважды нажать на спусковой крючок, прострелив системный блок компьютера и сделав дырку в потолке. Через пару секунд он захлебнулся кровью.

Кот подхватил с пола ПМ, прижал палец к губам, давая знак Килле: ни слова, ни звука. Рама махнул рукой, мол, со мной все в норме, пуля, видимо, задела ключицу и всех дел. Левой рукой он залез в карман куртки, вытащил снаряженную обойму и, застонав от боли, бросил ее в сторону стойки. Кот подобрал обойму с пола, попятился назад. Теперь Костян и Килла, прижавшись спинами к стене, ждали. В конторе установилась тишина, какая бывает на кладбище в морозную рождественскую ночь.

— Я упаду на пол у дверного проема, — прошептал Кот Лехе на ухо. — И расстреляю всю обойму. Начинай шмалять, как только окажусь на полу.

Килла молча кивнул, дескать, дело ясное.

Жора Шелест первым пришел в себя, когда кончилась стрельба в торговом зале.

— Эй, Тик-Так, — крикнул он. — Ты как там?

— Заткнись, — Ольшанский толкнул Шелеста в плечо.

— Подожди, надо посмотреть, — помотал головой Жора. — Слышь, ты жив? Тик-Так?

Ольшанский подумал, что Шелеста можно назвать последними словами и, пожалуй, многие из этих слов будут справедливыми, но его нельзя назвать трусом, ничтожеством и перхотью. Послышался тихий стон. И еще менеджер за дверью бухгалтерии продолжал тупо пересчитывать папки с бумагами.

— Сорок два, сорок три…

Шелест сделал несколько шагов вперед. Ольшанский перекрестился и шагнул следом. Одно из двух: надо сматываться через заднюю дверь, выстрелы могли слышать прохожие на улице, они стукнут ментам. Или все закруглить быстро. Тик-Так хороший стрелок, наверняка он уложил наповал или серьезно ранил Кота и его дружков. И сам получил пулю.

Сделалось жарко. Ольшанский чувствовал, как капли пота щекочут шею, а воротник рубашки стал мягким, как мокрая бумага. До распахнутой двери оставалось полтора десятка шагов, а то и меньше. По-прежнему ничего не слышно. Свет загораживала широкая спина Жоры Шелеста. Ольшанский остановился на мгновение, увидев, как мелькнула и пропала чья-то тень.

В следующую секунду один за другим раздались несколько выстрелов. Шелест, не успев нажать на спусковой крючок, тяжело рухнул к ногам Ольшанского. В то же мгновение пуля обожгла левую коленку. Вскрикнув от боли, Ольшанский прислонился плечом к стене, дважды выстрелил в ответ, не видя своей цели. И, кажется, промазал. Пули ударили в грудь и верхнюю челюсть, сбили с ног. Ольшанский, выронив ствол, уперся ладонями в стену, медленно сполз на пол, чувствуя, что воздуха не хватает, он задыхается. Темнота навалилась на него, как кирпичная стена, и похоронила под собой.

Кот поднялся с пола, перезарядил ПМ, бросив расстрелянную обойму. Килла присел на корточки рядом с Рамой.

— Ничего, — Петька протянул перепачканную кровью ладонь, ухватил Киллу за шиворот рубашки, словно хотел прижать к себе, и прошептал: — Все в порядке. Иди, свистни Ошпаренного. Пусть подгоняет тачку.

— Давай, Леха, — сказал Кот. — Я сам Раму доведу.

Килла перезарядил свой ТТ. Поднялся на ноги, шагнул к двери.

— Деньги, — крикнула Марина. Она выбралась из-под стола и теперь, скрестив руки на груди, стояла у стойки, показывая на письменный стол менеджера. — Леша, возьми деньги. Вон они. В верхнем ящике.

Димон Ошпаренный не любил и не умел ждать. Он отрегулировал зеркальце заднего вида так, чтобы в нем отражалась входная дверь фирмы «Аэлита». Следующую минуту беспокойно вертелся на сиденье, оглядывался по сторонам, будто ждал какой-то подлянки. Но тихая улица спала летаргическим сном. Проехал микроавтобус, навстречу ему попался старенький «опель». И вот уже не видно ни одной машины.

На противоположной стороне женщина в синей короткой куртке и джинсах вела за руку девочку лет пяти. Молодая мать никуда не спешила, замедляя шаг, рассматривала свое отражение в окнах и, довольная, шла дальше. Димон выключил двигатель. Покопавшись в ящике для перчаток, вытащил пистолет и положил его на приборную доску, стал перебирать наваленные грудой аудиокассеты. Это не пойдет, это тоже… И какой дурак слушает это попсовое дерьмо, откуда здесь столько музыкального мусора. Он нашел кассету с рукописной пометкой «Элвис», вставил ее в магнитолу, но вместо голоса короля рок-н-ролла услышал треньканье гитары и козлиное повизгивание какого-то придурка. Это явно не Элвис. Димон вырубил магнитолу, прикурил сигарету. Он не видел, как в конце переулка остановился милицейский уазик, до открытия столовой, что за углом, оставалось минут двадцать.

Патрульный наряд милиции решил скоротать время за перекуром, а заодно уж послушать радио. Сержант, сидевший за рулем, прибавил громкость приемника и прикурил сигарету. Младший лейтенант, старший наряда, не курил, но мирился с вредными привычками подчиненных. Чтобы заглушить чувство голода, он сунул в рот сладкую до приторности конфету. Лейтенант поглядывал то на часы, то на темную БМВ, стоявшую наискосок от офиса компьютерной фирмы. Наверняка прикинутый бизнесмен, хозяин этой шарашки, в конце недели приехал в свою контору забрать наволочку с грязным налом…

Когда Димон услышал приглушенные хлопки пистолетных выстрелов, он не поверил своим ушам. Дело дошло до стрельбы! Хреново… Наверняка Килла, чтобы пугнуть упрямого жлоба, несколько раз пальнул в потолок или в стену. Димон заерзал на сиденье и только тут заметил милицейский уазик. Сердце у него сжалось и провалилось в бездонную пустоту. Димон покрутил головой, озираясь по сторонам, но ничего примечательного не происходило.

И тут раздались новые выстрелы. Один за другим. Раз, два… Только теперь Димон понял, что ситуация вышла из-под контроля. Не похоже, чтобы Килла мог потратить столько патронов, пугая неизвестно кого. Через пару минут в зеркальце заднего вида Димон увидел, как открылась входная дверь. На улицу, взмахнув темным целлофановым пакетом, вышел Леха Килла. Светлая рубаха под распахнутой курткой вся в кровавых разводах… Леха зачем-то переложил пакет из одной руки в другую.

Милицейская машина тронулась с места, завыла сирена. Килла вздрогнул, замер посередине дороги, наблюдая, как к нему подкатывают менты. Казалось, он не понимает, что происходит. И вдруг отработанным движением сунул руку под куртку, выхватил ТТ и несколько раз прицельно выстрелил в лобовое стекло ментовской машины. Видимо, водилу и того мента, что сидел рядом с ним, он грохнул сразу. Леха снова и снова нажимал на спусковой крючок, но выстрелов не было. Килла в отчаянии ударил заклинившим пистолетом о колено.

«Патрон перекосило», — догадался Димон.

Уазик остановился, распахнулась задняя дверца. Димон увидел, как усатый мент с непокрытой головой вывалился на асфальт, упав на колени, вскинул ствол Калашникова. Автоматная очередь перерезала Леху поперек живота.

Ошпаренный, услышав, что его кто-то зовет, повернул голову: на тротуаре, рядом с входом в «Аэлиту», стоял Костян. Он нагнулся к Раме, чуть приподнял его над тротуаром, сделал несколько шагов в сторону бумера. Но ноша оказалась слишком тяжелой. Костян остановился, поднял руку с пистолетом, целясь в усатого мента. Выстрел, второй, третий… Мент с автоматом боком завалился на асфальт.