Андрей Бадин - Барби с пушкой

— Там сигнализация на воротах, — добавил хмурый Краснов, на что получил незамедлительный ответ.

— Они профи, отключат.

— Ладно, поеду к Тане.

Сергей набрал ее номер и через несколько секунд услышал приятный, бодрый голосочек:

— Алло.

— Таня, это я. Как ты там?

— Ничего, уже лучше. Полностью обследовали и сказали, что переломов нет, сотрясения нет, только ссадины и ушибы. Намазали зеленкой и отпустили домой. Приезжай, если хочешь.

— А ты где находишься?

— Дома, у мамы. Я к себе в квартиру побоялась.

— А, — протянул Сергей. — Правильно. Ты пока домой не езди и в офис тоже, это очень опасно.

— Ну, ты приедешь? — допытывалась девушка.

— Нет, у меня еще дела. Пока.

— Пока, милый, — промурлыкала она на прощание.

Сергей некоторое время сидел и думал, а потом встал и подошел к окну. На улице было темно, и пора было ехать отдыхать.

«В гостиницу», — решил он.

— Что будем делать с тобой и твоей историей? — спросил Максимов.

— Не знаю.

— Надо расследовать, — высказался Фомин.

— Тогда я вызываю комитетчиков.

— А без них? — Краснов вопросительно взглянул на шефа.

— Без них никак. Этот вопрос не в моей компетенции. Или оставляем все как есть и ждем, пока на тебя снова будут покушаться, или к чекистам на поклон.

— Лучше ждем, — решил Сергей и пошел к выходу. У двери остановился, повернулся и добавил: — Если со мной что-то случится, то в «Альфа-банке» в ячейке номер двести сорок пять лежат камера и записи. Заберете. — Он попрощался и вышел.

Максимов с сожалением посмотрел ему вслед и записал на бумажке номер.

— Может, вернуть его, убедить, что надо комитетчиков вызвать?

— Нет, его не переубедишь, он упертый. Краснов, одним словом.

— Но по закону мы должны сообщить…

— Ничего мы не должны. Он закон нарушает, а мы что, хуже его, что ли? К тому же, я чувствую, здесь замешаны крутые силы, и будет лучше, если он на дно ляжет, чем в лапы чекистов попадет. Ведь информацию с Ленца сняли их агенты, может, и взорвали его они же.

Алексей удивленно взглянул на шефа.

— Я имею в виду выходцев из недр их спецслужбы. Только там готовят специалистов извлекать информацию подобным способом.

— А вдруг это иностранцы?

— Не знаю, не знаю. — Полковник устало сел в кресло.

Сергей вышел из МУРа, поймал такси и поехал в гостиницу «Измайлово». При нем была визитка, а в ней деньги. На номер и на хороший ужин хватило бы. И вдруг он вспомнил, что у него в визитке лежит записная книжка Палыча. Он сунул ее туда в скверике, когда лежал на асфальте, прячась за деревянной скамейкой от проносящихся над ним киллерских пуль. «Как это я в кабинете не вспомнил, что она у меня? Можно было бы посмотреть, почитать, изучить ее».

Машина подкатила к комплексу, сыщик расплатился, вышел и направился к корпусу «Д». Снял на ночь номер, взял ключи, поднялся на этаж и вошел в комнату. Закрыл дверь и с ходу плюхнулся на кровать.

После перипетий прошедшего дня он мертвецки устал и только сейчас почувствовал это. Он даже есть не стал — на автопилоте разделся, принял душ, проверил оружие, положил его под подушку, уверенными движениями взбил ее, любимую, и упал сверху. Заснул мгновенно.

Утро следующего дня выдалось удачным. Сыщик проснулся в десять часов и был счастлив, что проснулся. Такое бывает не со всеми проснувшимися, а только с некоторыми. Немногие счастливы от того, что просто живут — дышат воздухом, пьют воду, смотрят на леса, поля, озера. Словом, на мир. Иным подавай деньги, машины, дома, атрибуты роскоши. Они считают проживание в простых, недорогих квартирах — прозябанием, езду на метро и городском транспорте — унижением и клянут свое, как им кажется, жалкое существование.

Но если спросить Гектора Ленца, что бы он выбрал: смерть в бронированном лимузине или жизнь в лачуге, то, я думаю, он бы без тени сомнения ответил — жизнь. Не важно где, не важно с кем, лишь бы жить и радоваться жизни. Если только ты не неизлечимо болен. В этом случае жизнь теряет всякий смысл и пора умирать.

Сергей Краснов хотел жить, жить красиво, достойно, богато, как хочет каждый из нас, и ради этого он пошел на рискованную авантюру, чего каждый не сделал бы никогда. Но таков он, сыщик Краснов, талантливый, удачливый и озорной, готовый ради женщин и денег почти на все. Но сейчас он попал в очередной переплет и ему нелегко.

Он лежал на кровати и думал, как выпутаться из сложившейся хреновой ситуации. Прятаться всю жизнь он не желал, но пока другого выхода не было. Он лежал и думал: «Надо съездить в банк и снять со счета деньги, а то вдруг придется долго прятаться и из страны выезжать? Хотя, по большому счету, было бы прекрасно уехать отдохнуть куда-нибудь в Грецию, на Кипр, на море. Москва — грязный, пыльный, тухлый и очень дорогой город. Цены, как в Нью-Йорке, и все на доллары, а зарплата, как во Вьетнаме, и все на деревянные».

Наконец он встал, умылся, оделся, взял визитку и вспомнил, что в ней лежит записная книжка убитого Палыча. Сел на стул у стола, вынул ее и стал листать. В ней было не так уж много имен и фамилий. Видимо, Виктор Павлович не любил звонить знакомым по делам, а обходился личным общением. В книжке Сергей не нашел никаких записей или шифров — были только записанные ровным почерком номера и имена с фамилиями. Он перелистал ее всю и отложил в сторону за ненадобностью. «Видимо, отставной военный не имел привычки звонить, суровая служба его этому не научила. А может, и друзей-то у него, кроме Лазарева и Ленца, не было».

Краснов открыл дверь номера и вышел. Ему очень хотелось есть, пустой, сморщившийся желудок свело, и сыщик первым делом пошел в небольшое кафе на шестнадцатом этаже. Позавтракал двумя порциями пельменей с майонезом, тремя сосисками с хлебом, двумя булочками и тремя стаканами сока. Съев все это, он развалился на стуле и взглянул на мир другими глазами.

Сытый голодного не понимает — гласит народная мудрость, но и сытый смотрит на мир другими глазами, нежели голодный. Все вокруг ему кажется розовым, с теплыми оттенками, и даже звуки на сытый желудок воспринимать приятней. Я не говорю о том, что жить в сытости гораздо полезней для здоровья и веселей.

Краснов вышел из кафе и двинулся к лифту. По пути набрал номер телефона Фомина и услышал длинные гудки.

«Небось еще на работе нет».

Но Алексей снял трубку и произнес:

— Да.

— Привет, — бодро сказал Краснов. — Это я.

— Узнал, — обрадовался друг. — Ты как, жив?

— Жив пока. Как у тебя дела?

— Нормально. Больше никого не взорвали. Затишье.

— Как там мои машины? — Этот вопрос Сергей задал с особым трепетом. Поняв его настроение, Алексей решил немного разыграть друга.

— Какие машины, — потянул он, — твои два «мерина»?

— Да. — Сергей весь напрягся.

— Так их того… — Алексей снова сделал паузу.

— Чего того, взорвали?

— Их уже того, — Фомин продолжал рвать Краснову жилы.

— Ну не томи, Леха, говори, — взмолился сыщик.

— Их уже… проверили и ничего в них не нашли.

Сергей с облегчением выдохнул и сразу повеселел.

— Отлично, — выпалил он.

— Но в «глазастом» обнаружили пеленг, — сообщил Алексей. — Кто-то тебя пас, Сережа.

— Я это знаю. За мной люди Ленца ездили. Поэтому я и оставил «глазастого» в гараже, а сам пересел в «восьмерку».

— Так вот, теперь он чист.

— А теперь и следить за мной некому. Ленц-то погиб.

— Но люди его остались.

— Им до меня дела нет. Хотя…

— Ладно, пока, а то дел море.

Алексей хотел окончить разговор, но Сергей попросил:

— А может, вы и мою квартиру проверите?

— Уже проверили, — обрадовал капитан. — Там чисто, но «жучки» нашли. Миникамера и микрофон. Кстати, они есть и в твоем офисе. Его тоже осмотрели. Наблюдали за тобой, Сережа, наблюдали. У этого Ленца профессионалы в команде, крутые профессионалы.

— Да. А мы что, не профи? — парировал Краснов.

— Ну ладно, пока, звони, если что. Или давай приезжай, вызовем фээсбэшников и…

— Нет, поживу без них, привет. Спасибо за помощь, с меня причитается.

— Причитается, причитается. — Алексей повесил трубку, а обрадованный Краснов спустился на лифте на первый этаж, предупредил, что съезжает, и вышел на улицу.

Было двенадцать часов дня. Солнце находилось в зените, и жара набирала градусы. Краснов пошел к остановке такси, но вдруг заметил краем глаза, что от угла дома отошла фигура и двинулась за ним.

«Вот те раз. — У Сергея внутри екнуло. — «Хвост». Это точно «хвост», ошибки быть не может».

Сергей всегда чувствовал слежку, нутром чуял на себе посторонний взгляд. И теперь на него смотрели, смотрели пристально, упрямо и властно. Он решил не паниковать, а попытаться избавиться от «хвоста». Подошел к большому тонированному окну гостиницы, встал и сделал вид, что поправляет прическу. На самом деле разглядывал отражение следившего за ним человека.