Владимир Колычев - Воровской ход

Жарко в Новорудном, душно, нет освежающего морского бриза, но Егор уже ни о чем не жалел. Ему и здесь хорошо. Он бы сейчас и в Сахару с радостью отправился, лишь бы там с ним была Марина.

Она сейчас не с ним. Просто рядом. Он встретил ее возле подъезда. И пусть она закатывает глазки – все равно. Рано или поздно эта крепость упадет к его ногам.

– Я думал, ты к бабушке уедешь, – улыбнулся он.

– А вы и к бабушке поедете?

– Куда ты, туда и я.

– Это не смешно.

– Считай, что я твое проклятие.

– Хуже!

– Значит, хуже, – кивнул он.

– Но так же нельзя! – хныкающим голосом произнесла она.

– Почему нельзя? У тебя каникулы, ты не должна пропадать дома. Мы бы могли вернуться на море… Хочешь, я куплю дом на берегу моря?

– Дом?! – Марина заинтригованно повела бровью.

– Если ты будешь со мной, у тебя будет все.

– Вы меня покупаете? – с осуждением спросила она.

Егор понял, что пора менять тактику. Нельзя заходить в лоб, нужно ходить вокруг да около. И не домами нужно соблазнять Марину, а пеной морской, цветами, прочими простыми и романтическими радостями.

– Нет. Просто я хочу сказать, что готов ради тебя на все. Но сейчас мы просто пойдем с тобой в «Лакомку», будем есть мороженое. В такую жару только мороженое…

Он говорил, а Марина завороженно смотрела за его спину, будто чудо какое-то увидела.

Егор обернулся и оторопел от неожиданности. К ним подходила Ника – вызывающе красивая, ослепительно яркая и сексуальная. Роскошные светлые волосы, стильный макияж, белый на бретельках сарафан, подчеркивающий стройность ее фигуры. Но все это меркло на фоне Марины, которая, надо сказать, ничего не делала, чтобы повысить градус своего обаяния. Она была прекрасна и так – макияж и брендовый сарафан ей ни к чему…

– Я вам тут не помешала? – окатив Марину снисходительно-насмешливым взглядом, воркующим голоском спросила она.

– Э-э… – Марина смотрела на нее, как на совершенство, спустившееся вдруг к ним с каких-то парижских высот.

– Да нет, не помешала. – Егор понял, что ее ни в коем случае нельзя прогонять.

Пусть Марина посмотрит, какие женщины добиваются его расположения.

– Может, поздороваемся после долгой разлуки?

– Ну, да, – кивнул Егор. – Целый год.

– Я так скучала… А ты? – улыбнулась Ника и пренебрежительно махнула головой в сторону Марины:

– Что это за чудо?

– Чудо!

– Ты это серьезно? – скривилась Ника.

Сейчас Егор мог послать ее далеко и надолго, но из подъезда вдруг выскочила Валентина. Всклокоченная, как наседка, глаза горят, пальцы на руках в опасном движении. Она думала, что Егор не дает проходу его дочери, поэтому готова была вцепиться ему в глаза. Но Марины не было, рядом с Егором – только Ника.

– Здравствуйте, Валентина Петровна! – улыбнулся он.

– А где Марина?

– Ну, проходила здесь.

– Оставь девчонку в покое! Куда нам от тебя бежать?

– Не надо никуда бежать. Нормально все, – ответил Егор, увлекая Нику за собой в подъезд.

– Дьявол! – донеслось вслед.

Они поднялись в квартиру, Ника обвила руками его шею, закрыла глаза в ожидании поцелуя. Но Егор отстранился, прошел в гостиную, взял пульт, включил кондиционер. Квартира у него с полным комфортом, еще бы в самой жизни так.

Нет в жизни ровного климата – то горячо, то холодно, то на морозе припечет…

– Ты почему девчонку в покое не оставляешь? – вроде как в шутку, но с явным недовольством в голосе спросила Ника.

– Не твое дело! – Он плюхнулся на диван, вытянув ноги.

– А почему так грубо?

Егор пожал плечами, глядя на нее.

– Ты откуда взялась?

– Взялась. Узнала, что ты освободился, и приехала. И еще узнала, что куприяновских бояться больше не надо. Ну, если я под твоим покровительством.

– А ты под моим покровительством?

– Ну, я спасла тебе жизнь, – без ложной скромности сказала она.

– А может, ты все это придумала?

– Не придумала. Ты пощадил Валька, а он уехал в Москву и нашел меня… Почему ты его пощадил?

– Не всякий человек может убить. Постой, я не понял, этот урод сейчас с тобой? – нахмурился Егор.

– А тебе что? Я смотрю, у тебя тут своя жизнь полным ходом, – язвительно усмехнулась Ника.

– Ну, ты тоже там не скучаешь.

– Не скучаю.

– Что у тебя, массажные салоны?

– Универсам или супермаркет, как хочешь, так и называй… Я же говорила тебе, что изменилась. Повзрослела, остепенилась…

– И спишь только с Вальком?

– Имею полное право! Но я с ним не сплю. Ты же не спишь со своей Мариной!

– Э-э…

– Не спишь! – торжествующе просияла Ника.

– Не лезь не в свои дела, – буркнул Егор.

– Не прогоняй меня, пожалуйста!

Ника забралась к нему на диван, обвила шею руками, прильнулся к нему.

Он не смог устоять перед ее натиском. В конце концов, у них еще ничего не было с Мариной, чтобы хранить ей верность, а Ника такая сексуальная…

Не хотел Егор начинать этот разговор, но пришлось. Нельзя давать спуску подлецам, которые банкуют у него за спиной. Даже если это коронованные особы.

– Мы же договорились, никаких движений мимо друг друга.

Егор пересекся с Каучуком в тюрьме, в помещении для встречи с адвокатами. Он мог бы и подсесть к нему в камеру на пару дней, но не рискнул. А заодно дал понять вору, что не доверяет ему.

– Какие движения, брат?

– Зачем ты с Бритом против меня говорил?

Каучук поморщился и отвел взгляд в сторону.

– Нехорошо, Виталий Михайлович. Недостойно.

– Ну, там не против тебя… Власть одна должна быть… Я за городом «смотрю». Все через меня должно быть…

– Ты чего-то не понимаешь, Виталий Михайлович. Я с самых низов начинал, рядовым «быком» был, до бригадира поднялся. Это я уже потом под воровской ход встал. Я плоть от плоти – новорудненский бандит. Под Беляком, считай, моя бригада. Там мои пацаны, они меня никогда не предадут. И мое слово очень ценится. Сказал топор войны зарыть, и все, закончилась война… Может, мне тоже со Школяром поговорить? Или лучше с Карьялом? Вдруг он под Беляка согласится отойти? Карьял – бандит, и я бандит, мы поймем друг друга…

– Это угроза?

– Угроза. – Егор жестко глянул на вора. – И предупреждение. Ты сделал свой ход, теперь моя очередь. Может, ты не должен здесь, на тюрьме, оставаться? Может, тебя на Колыму отправят, если поднять вопрос? Охрила на этап ушли, может, и тебе за ним дорога? Ты уйдешь, а я останусь. И Школяр будет платить мне. За мной воровской «общак» будет. Я за городом «смотреть» буду.

– А кто тебя на положение поставит? Сход в Москве соберут, новый «смотрящий» будет, а тебя сукой объявят, тебе это нужно?

– А я на правах бандита город возьму. И ни копья на воровской «общак»… Поверь, варианты у меня есть.

– Чего ты хочешь? – скривился Каучук.

– Ну, что ты мне хорошего предложишь, того и хочу, – снисходительно усмехнулся Егор.

Он готов был рассмотреть любые выгодные для себя варианты, но если его что-то не устроит, пусть Каучук пеняет на себя.

– Я хочу, чтобы ты представлял меня на воле, – выдавил из себя вор. – Я на крытом, ты на открытом, так и будем жить.

– Мне полномочия нужны, – подсказал Егор.

– Я дам тебе все полномочия.

– Одних твоих полномочий мало, – с упреком смотрел на него Егор.

– Какие полномочия тебе нужны? – исподлобья глянул на него Каучук.

Егор покачал головой. Он и без полномочий обойдется. Ему нужен весь город, и он свое возьмет – не мытьем, так катаньем. А Каучук пусть отправляется на этап. Хорошо бы его свести с Охрилом в одну зону, пусть они там выясняют, кто кого сдал ментам на съедение. Наверняка выяснится, что Каучук пошел на сговор с ментами, чтобы избавиться от своего коронованного конкурента. И что с ним потом будет?

Возможно, именно этот вопрос задавал себе и Каучук. Вид у него бледный, в движениях – смятение и нервозность.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросил вор.

– Осенью двадцать девять будет… Не такой уж я и молодой, – подбадривающе глянул на него Егор. – И на положении был, за зоной смотрел.

– Сырой ты еще для законного вора… – с сомнением проговорил Каучук.

– Да, но форма есть и содержание тоже. Можно в печь ставить, на обжиг. Жизнь у нас такая, в ней, как в печи…

– Сырой… Но форма есть, – кивнул вор. – Я Силантию прогон за тебя сделаю, спрошу за тебя. Но гарантию не даю.

– А гарантии, Виталий Михайлович, нужны. Ты без гарантий лучше не начинай. Ты меня подставишь, если твой прогон порожняком пойдет. Тут все четко должно быть. Егорыч – вор честный, правильный, на положении был, молитву чтит, за зоной «смотрел» строго по закону, воровскому ходу предан. И никаких рамсов между нами, Виталий Михайлович. Если прокатить меня думаешь, лучше не начинай. Лучше сразу скажи, что не станешь под меня подписываться.

Каучук долго смотрел на него пронизывающим взглядом. И за наглость его осуждал, и к покаянию призывал. Но Егор выдержал этот взгляд. Вор согласно кивнул. Да, он готов забыть о взаимных претензиях и подписаться за Егора по полной. И почву под коронацию создать, и с ворами поговорить, которые согласятся дать свою рекомендацию, и «маляву» по зонам прогнать – по душу Егора. Он все сделает, как надо, без всяких подлян и подстав… Выглядел Каучук убедительно, и Егор поверил ему. Почти поверил…