Сергей Высоцкий - В интересах следствия

— «Каварер, каварер, поровик подгорер», — почти пропел Владимир, вспомнив, как бабушка рассказывала ему смешную историю про двух незадачливых невест, не сумевших скрыть от кавалера свое косноязычие.

— Какая-то ахинея, — не поднимая головы, пробурчала Лида.

А Ирочка со смехом выдала еще одну реплику из той же истории:

— «Ты сидера б да морчара, будто деро не твое!»

Наверное, у Ирочки тоже была остроумная бабушка, знавшая историю о неудачном сватовстве.

Воспользовавшись, что питерская поэтесса вся ушла в свои переживания, Владимир подмигнул своей московской фигурантке и написал на песке цифру «7». И слово «сегодня». Потом ткнул пальцем в песок. Надеялся, что Ирочка догадается — он назначает ей свидание сегодня в семь на этом месте.

Женщина посмотрела на Фризе с любопытством. Но ни взглядом, ни жестом не дала понять, как относится к его предложению.

Фризе написал: «Олень», покрутил ладонью у рта, словно быстро быстро забрасывал в него еду. И наконец, показал девушке кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Эту интернациональную фигуру знает любой пьющий.

«Выгляжу полным идиотом, — подумал сыщик, представив свои конвульсии со стороны. — Еще подумает, что я шизик».

Судя по тому, как весело рассмеялась Ирочка, такая мысль ей в голову не пришла. Кончив смеяться, она согласно кивнула и щелкнула себя по горлу.

— Что это вы за моей спиной хохочете? — Лида села, и Фризе едва успел затереть свое песчаное письмо. Чем вызвал новый приступ смеха у Ирочки.

— Владимир Петрович, по-моему, слишком увлекся теми профурсетками. — Карташева кивнула на резвившихся в воде голых девиц. — Как пионер.

Фризе отметил нечаянно вырвавшееся слово «профурсетка». Откуда они набираются этого словесного мусора? От мужей или от любовников?

Ирочка пришла в условленное место ровно в семь. Одета как обычно — в то же белое платье, в котором разгуливала по вечерам в Доме творчества. Только на шее появился кулон на золотой цепочке. В кулоне — великолепный образчик камня тигровый глаз. С трудом скрыв удивление, Владимир бросил взгляд на Ирочкины руки. Нет, перстень с тигровым глазом она, наверное, оставила в номере.

И еще — Ирочка взяла с собой белую сумочку. Какая женщина пойдет в ресторан без сумочки? Но сыщику эта сумочка не понравилась. Очень модная, из жатой лайки, она не предназначалась для того, чтобы носить в ней тяжелые предметы. А в этой сумочке явно было запрятано что-то тяжелое. Фризе решил — пистолет. Зачем молодой женщине, идущей со своим знакомым в ресторан, оружие?

— Ваше любимое зелье? — Владимир прочитал карту вин, но своего любимого «Двина» не обнаружил.

— На мое любимое у вас может не хватить наличности. Или вы пользуетесь картой «Америкэн экспресс»? — В голосе Ирочки сквозила ирония.

— Я-то пользуюсь, но ресторан принимает только наличные. Так что пьете?

— Виски. Хорошо бы…

— «Джонни Уокер» с черным лейблом?

— Неплохо, кавалер! — Ее зеленоватые веселые глаза смотрели с вызовом. — В этой стране так мало мужиков, знающих толк в выпивке. Пьем «Джонни Уокер».

Если бы Владимир не рассчитывал с помощью Ирочки добраться до Горобца, он послал бы ее ко всем чертям. Выражение «в этой стране» действовало на Фризе, как красная тряпка на быка. Оно было как пароль, означающий, что человек, воспользовавшийся им, доверия не заслуживает. «Эта страна», «в этой стране» — по мнению Фризе, так могли говорить только люди, ни в грош не ценящие страну, в которой родились и выросли. Свою страну.

Если Владимир и не послал свою спутницу куда подальше, то настроение у него напрочь испортилось. Он резко оборвал официанта, крупного, начинающего лысеть усача, пытавшегося всучить вино под названием «Старый Арбат». Оказалось, что виски существует только в прейскуранте.

Ирочка внимательно слушала его препирательства с официантом и наконец не выдержала:

— А водка хорошая у вас есть?

— Есть, конечно, — обрадовался усач и провел ладонью по вспотевшему лбу. — «Ливизовская», «Посольская», «Дипломатическая».

— «Дипломатическая» в самый раз. Большую бутылку. И обязательно селедки. — Ирочка посмотрела на Фризе и, не услышав протеста, добавила: — С картошкой. И если бы она была горячая…

— Будет! — Официант повеселел. На Фризе он старался не смотреть. — Что еще?

— Черной икры. По мясной солянке. И оленину в горшочке.

Официант еле заметно покачал головой:

— Рекомендую шашлык по-карски. Пальчики оближете.

— Годится. Еще маслин, зелени. Боржоми. В стеклянных бутылках.

Официант согласно кивнул, делая записи в блокноте.

— Кажется, все.

— Мороженое, — мрачно добавил Владимир.

— Как я справилась? — гордо спросила Ирочка, когда усатый крепыш скрылся на кухне.

— Мудра. — Фризе внимательно оглядел ее и добавил: — Не по годам мудра.

Этот двойной комплимент Карташевой понравился, и Владимир был удостоен легкого прикосновения ее узкой ладони к его руке. Когда они пошли танцевать, прикосновения очень естественно переросли в объятия.

Воспользовавшись тем, что поэтессу пригласил на танец пожилой моряк, Фризе вышел в вестибюль. Убедившись, что из обеденного зала его не видно, позвонил в Дом творчества.

— Пригласите к телефону Ирину Карташеву. — Фризе чуточку изменил голос и постарался придать ему тревожные нотки.

— Сейчас.

Владимир слышал, как дежурная спросила у кого-то: «Карташеву никто не видел?» — «Нет, — ответил мужчина. — Ключ от комнаты на доске». И еще знакомый Фризе капризный голосок произнес: «Она не пришла на ужин». Это была Лидия Павловна.

— Вы слушаете? — спросила дежурная. — Карташевой нет. Передать что-нибудь?

— Очень жаль. Она мне нужна по срочному делу.

Фризе повесил трубку и пошел в зал.

Ирочка сидела за столом, воинственная и гордая.

— Пришлось отшить морячка. Стал мне вешать лапшу на уши, что вдовец. Ищет подругу жизни. Надо же, так и сказал — подругу жизни! Именно такую, как я.

— Молодец! — похвалил Владимир моряка. — Мариманы — народ стремительный. А этот небось служит на торпедоносце. — Он налил водки и подмигнул Ирочке.

— У меня и свой старенький есть.

— Муженек?

— Муженек.

— И молодой любовник.

— И молодой любовник, — бездумно, словно эхо откликнулась Ирочка и внезапно нахмурилась. Фризе увидел в ее зеленоватых глазах испуг. — Ты поверил этой дуре Протулис? Кстати, заметил, какая у нее дряблая грудь?

Фризе заметил другое — замешательство Ирочки. И подумал о том, что настало время поболтать с ней о «малых голландцах». Хмельная и напуганная, она может выболтать что-нибудь.

— Ничего я не заметил. Как пай-мальчик стоял с закрытыми глазами. Но ушами шевелил. И о том, что владелец белой «ауди» чмокнул тебя в щеку, слышал.

— Боже мой! Какая глупость. Ты думаешь, я стала бы скрывать, что завела себе любовника? Вот заведу, — она многозначительно посмотрела Фризе в глаза, — тогда узнаешь обо мне много интересных подробностей.

«А! Была не была!» — решился Фризе. В тревожных Ирочкиных глазах ему почудился зеленый свет: «Можно. Двигай!»

— Ох, Ирочка! Я о тебе столько подробностей знаю…

— Лидка доложила, что мой муж работает в Администрации президента? Уши надеру стерве.

— Мадам! Я старая ищейка. Я сам по себе.

— И мне хотелось бы о тебе побольше узнать. Расскажешь?

— А почему бы нет?

— Разведка донесла — ты пишешь роман. Правда?

— Ах эта разведка! Двойной агент.

— Так пишешь или нет?

— Пишу. Но еще не уверен — роман ли? Может быть, получится эпопея?

— Название придумал? Учти, — в голосе Ирочки проскользнули менторские нотки, — от названия многое зависит. Это как камертон.

У Фризе вдруг мелькнула шальная идея сыграть с собеседницей в старинную детскую игру: «Барыня прислала туалет, в туалете сто рублей. Что хотите, то купите, „да“ и „нет“ не говорите..»

Он испытал секундное замешательство, бросив взгляд на Ирочкин кулон. Если это подарок Цветухина, молодая женщина должна знать фамилию сыщика, работающего на коллекционера. Но тут же Владимир отмел все сомнения.

— Совет мэтра дорогого стоит!

— Не придуривайся. У слабой женщины может быть сильная интуиция.

— «Законные воры». Что подсказывает твоя интуиция?

— «Законные воры», «Законные воры». — Ирочка словно взвесила эти два слова на весах. — Детектив?

— Да.

— Ка-а-ак ин-те-ресно. Люблю читать детективы. И название ничего. В нем чувствуется подтекст. Володя, почему ты не наливаешь?

Фризе разлил водку по маленьким хрустальным рюмкам и с удовольствием следил за тем, как управляется Ирочка с закуской: мажет хлеб маслом, режет на маленькие кусочки, кладет на каждый по ломтику жирной селедки. Потом режет горячую картофелину, водружает на нее кусочки масла и отправляет в рот. Вслед за селедкой. Икра, маслины и зелень пока еще дожидались своей очереди.