Владимир Колычев - Честный вор

Он знал, кто такой Давид Старый, это в его «общак» уходили деньги с Хлоева и прочих проектов, которыми заправлял Коробок. И вор это, по ходу, знал.

А Давид фигура мощная, сам Сергил перед ним, если надо будет, и спляшет, и споет… И как он, интересно, в изоляторе оказался? Он же вроде в Испании жил…

– Зачем ты человека убил? – глянув на Мишу, спросил Давид.

– Так разве ж то человек был? «Опущенный».

– Микита в нашем деле не последним был. Его по беспределу «опустили».

– Так он должен был объявиться!

– Не вопрос, тут я ничего не могу сказать… А вот зачем ты ему руку пожал?

– Так это, я ж не знал. Он не объявился, – жалко пробормотал Коробок.

Давид смотрел на него с показным сочувствием и качал головой. Дескать, он все понимает, но поделать ничего не может. И Есаул качал головой точно так же.

А ведь он предостерегал Мишу! Ясно же дал понять, что дело можно спустить на тормозах…

Коробок жалобно смотрел на него, но сочувствия и понимания в его глазах не находил. Есаул его предостерегал, и уже поздно что-то менять. Закон есть закон… А ведь Миша знал, что к «опущенному» даже прикасаться нельзя, а уж тем более руку жать… Неужели все так серьезно?

– Ну и что делать будем, бродяги? – спросил Давид, почему-то глядя на Артема. Как будто тот имел право голоса. А ведь он даже не в законе…

– Микита когда-то был правильным пацаном, – заговорил Есаул. – И на сборке он держался как правильный пацан. Не должен был, но держался. И Коробок на это повелся.

– И не только Коробок, – добавил долговязый славянин, с осуждением глядя на Есаула.

– И не только Коробок, – кивнул тот.

– Мартына покрываешь, своего «кента»?

Артем ничего не сказал, лишь тяжело посмотрел на долговязого, и тот сразу замолчал.

– Есаул у нас добрая душа, – кисло усмехнулся Старый. – Он людей просто убивает.

– А с этим что делать? – спросил долговязый, кивком головы показав на Мишу.

– А что делать? – хмыкнул здоровяк. – Сначала по ушам…

– Есаул! – Снова Давид обратился к Артему так, как будто судьба Коробка зависела только от него.

– Я бы не стал по ушам… – покачал тот головой.

– За Сергила подписываешься? – дернулся долговязый. – Я тебя понял!

– Я с хозяином сегодня говорил, – даже не глянув на него, сказал Артем. – Большие погоны на него давят, с Шаболовки. Коробка на признание расколоть надо. Погонам это надо. Очень надо. Хозяин мент ровный, воровскую масть уважает, и пока Коробок под короной, тронуть его не посмеет. А если накажем Коробка, сыграем по «мусорским» правилам. Я «мусорские» правила понимаю, но не принимаю.

Коробок смотрел на Есаула, как на бога, который спустился с Олимпа, чтобы помиловать его.

– И что ты предлагаешь? – спросил Старый. – Ты же понимаешь, что Коробку с правилы не спрыгнуть.

– Пусть остается вором, – пожав плечами, ответил Артем.

Глядя на него, Коробок уже точно знал, что все будет так, как он скажет. Даже сам Давид примет его решение. Миша невольно просиял, радуясь спасению, и даже вздох облегчения вырвался из его груди.

– Пусть вором и умрет!

Ошибся Миша, Есаул и не собирался его щадить. Он вдруг резко повел рукой, и к ногам Коробка с глухим стуком упала зэковская финка с наборной ручкой.

– Он должен смыть свой позор кровью.

– И умереть вором, – утверждая приговор, кивнул Старый.

Долговязый кровожадно улыбнулся, вскочил со своего места, подошел к Мише.

– Ну, чего стоишь, бродяга! На колени падай! Моли братву за такую милость! За такой «косяк» и умереть вором! А ну, взял «перо»!

– З-зачем? – с ужасом смотрел на него Коробок.

– Это не трудно. Главное знать, как…

Долговязый достал из рукава свою заточку, и Миша, охваченный паническим страхом, стал отползать от него.

– Смотри, вот сюда надо!

Вор приставил заточку к своему солнечному сплетению и показал, под каким углом ее нужно вонзать в тело.

– Нет, я не могу…

Коробок отползал, пока не уперся в стоящую у самых дверей шконку без матраса. Уперся и спрятался под нее.

Долговязый подошел к шконке, встал возле нее, нарочно наступив Мише на руку, и проговорил:

– Ты не вор. И даже не человек… Есаул, ты слово за него сказал.

– Есаул, это «чмо» уже не вор, – в голосе Давида сквозило презрение. – Слово нужно исправлять.

Долговязый и здоровяк с деформированными ушами подняли шконку, затем поставили Коробка на ноги, кое-как придали ему устойчивое положение и вернулись за стол, а к нему подошел Есаул с ножом. Он положил руку ему на плечо и сказал:

– Ты опозорил воровское звание. Ты не можешь после этого жить. Извини! – и сунул нож Коробку под ребро. Миша почувствовал, как сердце встрепенулось на острие клинка, сжалось, замерло. И все…

Следователь нервно стучал по столу тупым кончиком карандаша, пока не перевернул его. Острый кончик стукнулся о стол, грифель сломался, и только тогда Опалов как будто очнулся.

– Дарина Робертовна, у меня к вам только один вопрос, – непривычно заигрывающим тоном произнес он. – Вы знаете гражданина Есаулова?

Дарина задумалась. Вопрос явно с подвохом. И, увы, она должна дать утвердительный на него ответ. В девяносто четвертом году она проходила свидетелем по делу Артема, и Опалов легко мог это выяснить.

– Да, я знаю гражданина Есаулова, а что?

– Насколько я понимаю, вы с ним встречались.

– А в личные дела обязательно лезть?

– Ну, если вы не хотите отвечать, не надо…

– Что случилось? Откуда у вас такой интерес к Есаулову?

– Ну, есть информация… – замялся Опалов.

– Какая информация?

– Дело в том, что гражданин Коробко вчера вечером скончался. – Следователь отвел в сторону глаза.

– Несчастный случай, самоубийство?

– Ну, вроде как самоубийство…

– Вроде как?

– Никто не знает, как там было, пока только догадки. По версии свидетелей, гражданин Коробко сам нанес себе смертельную рану…

– Вы в это не верите! Зачем вы спросили меня про Есаулова?

Дарина все поняла. Это Артем убил Коробка, он заступился за свою любимую женщину и подарил ей свободу. Если Коробка больше нет, то все обвинения против нее рассыплются, как карточный домик…

Так и оказалось. На следующий день ей принесли официальные извинения и выпустили на свободу.

Охранная фирма – это палка о двух концах. Одним концом она может охранять, а другим – залезть в карман и присосаться к бумажнику. Поэтому лучше не усугублять отношения с такими конторами. Взял в прокат охрану, использовал по назначению – и в утиль.

Так думала Дарина, набирая номер телефона, взятого из газеты бесплатных объявлений. Охранная фирма такая-то, профессиональные телохранители, надежность, гарантия, конфиденциальность…

Не рискнула она обратиться за помощью к своим телохранителям. Она сидела под следствием, а ее парни оставались на свободе, и неизвестно, что с ними за это время случилось. Возможно, люди Кручинина промыли им мозги и перетащили на свою сторону. А может, Ефим и Макс уже работали на Явленова. Действительно, откуда у следствия взялись фотографии, где она была заснята в компании с Коробком? Может, Ефим их тайком заснял или Макс, а, может, они оба работали на «Горникель».

В общем, не стала Дарина рисковать. И банковские карточки у нее были, и наличность – было чем расплатиться за охрану.

Она не скупилась, поэтому за ней прибыл целый эскорт – две машины, шесть телохранителей. Пусть Явленов и Кручинин думают, что это воры предоставили ей охрану. Причем солидную. Ребята рослые, плотные, характерной внешности. И техника солидная – черные джипы «Ленд Крузер». В копеечку такая услуга влетала, но жизнь дороже. Возможно, «Горникель» уже в курсе, что ее выпускают, может, уже и засаду на дорогу выставили…

Засаду Дарина обнаружила в своем кабинете.

Первым делом она должна была наведаться к себе в офис, выяснить с ходу, как идут дела, если вдруг что не так, экстренно принять меры.

Она и не думала, что Саша может быть там. Ветром сметая все на своем пути, прошла в приемную. Никого. Секретарша нашлась в кабинете. Юля сидела в кресле, а Саша – на столе, со спущенными брюками. Удобно устроились!

– Ну ты и урод! – сквозь зубы процедила Дарина.

Она перевела взгляд на своего нового телохранителя Диму, который встал справа от нее. Лицо каменное, на губах ни тени улыбки. Вышколенный тип, выдрессированный, это хорошо.

И Юля смотрела на нее с каменным лицом, шок у нее. В трансе девочка…

– А ты что, уже освободилась? – растерянно спросил Саша, лихорадочно застегивая брюки. – Я тебя не ждал…

– А ты чего сидишь? – Дарина повернулась к Юле. – Все, ты уволена!

Девушка очнулась, вздохнула и, закрыв лицо руками, бросилась вон из кабинета. Дарина проводила ее сочувствующим взглядом. Неплохая девчонка, красивая, исполнительная, и зачем только Саша с истинного пути ее сбил?

– Знаешь, за что я ее уволила? За халатность! За то, что дверь не закрыла… Дверь надо было закрывать! А на тебя начхать! – обратилась она к мужу.