Светлана Воинская - Стервятница

— Вы должны отпустить меня! Я расскажу все! Все, что знаю!

Мейнард оглянулся на голос, его лицо исказилось ужасом. Герман был уверен, его раб сделает все, чтобы освободить хозяина.

В камере Герман лег на нары, улыбаясь. Надзиратель был ему знаком, сторожевой пес одним из первых попал в его картотеку. Герман мог считать себя свободным, даже если сделка с шефом не состоится.

Серебряные сумерки окутывали летнюю резиденцию архиепископа, но во дворце царило оживление. На фоне зашторенных окон мелькали тени, на кухне готовили угощения, хозяин нервно поглядывал во двор. Наконец, к воротам подъехал синий «фиат». Из автомобиля выбрался худенький монашек и отворил лакированную дверцу перед прелатом в фиолетовой сутане.

Сопровождаемые камердинером, гости минули затейливый сад с фонтаном и отцветшим розарием, прошли мимо кланяющихся слуг к крыльцу, где их ожидал архиепископ.

— Представитель Ватикана! Новый папский нунций! — шептались за спиной.

Монашек припал к руке князя церкви, гость и архиепископ чинно расцеловались.

— Призывая на вас благословение Божие, имею честь быть вашим покорнейшим слугой, — вымолвил преосвященный владыка. — Откушаете даров Господних?

— Благодарю, монсеньор, но дело не терпит.

Гостей препроводили в кабинет, апостолический делегат расположился в кресле, жестом предлагая без стеснения садиться на хозяйское место — за стол. Он был немножко франт: кольцо и крест послужили бы украшением и светскому господину, но ухоженные руки скрывали бьющую через край энергию. Казалось, вот-вот он вскочит и примется ходить по кабинету взад-вперед.

Юный секретарь нунция, клирик Рафаэль Канделоро, стоял неподалеку, готовясь переводить речи делегата. Наверняка, ребенком он пел в церковном хоре, голос сохранил ангельскую мелодичность.

— Простите за недостойный оказанной чести прием, отец Морелли. Телеграмму от австрийского посла при Ватикане я получил только накануне, а ваш секретарь позвонил с предупреждением о вашем приезде только час назад.

— Должен признаться, — переводил юноша. — Мне не удалось взглянуть на вверенную моему попечению нунциатуру, потому как дело, с коим я прибыл к вам, монсеньор, не требует отлагательства.

Посол кинул недовольный взгляд на присутствующего в комнате каноника, сказал несколько слов.

— Кроме того, оно требует некой конфиденциальности. Мой секретарь прекрасно владеет немецкой речью, что позволит нам общаться без лишних свидетелей.

Повинуясь кивку архиепископа, каноник вышел. Закрывшаяся за ним старинная дубовая дверь совершенно глушила тихий голос архиепископа, до слуг доносилась лишь уверенная речь нунция да вторящее ей певучее сапрано мальчика.

Секретарь папского дипломата не утратил детского любопытства, его нескромный взгляд перескакивал с предмета на предмет, не страшась недовольства своего господина. Он осмотрел несгораемый шкаф, где достопочтенный пастырь держал акции и другие ценные бумаги, большой конторский гроссбух на столе.

— Я очень рад вашему приезду. Увы, война не позволяет нам быть в курсе всех ватиканских событий, но мы тщательно следим за выходом всех энциклик его преосвятейшества Бенедикта XV. Не могу представить, чем мы обязаны спешке, в которой вы посетили нашу скромную обитель. Австро-Венгрия, несмотря на все испытания, коим подвергла ее курия, по-прежнему является примерным католическим государством и самым надежным оплотом религии.

— Об этом после. Вначале позвольте вручить вам скромные дары.

Клирик вытащил из кожаного портфеля конверт и передал наставнику, тот вынул из конверта крошечный квадратик. Архиепископ пришел в восторг. Рьяный коллекционер ватиканских марок достал из стола лупу и стал рассматривать клочок бумаги с такой тщательностью, с какой должен был отдать внимание верительным грамотам посланника.

— Вам известно, что его преосвятейшество — фанатичный поклонник пунктуальности? В знак своего расположения он передал вам это…

Клирик вынул из портфеля футляр и передал дипломату, тот поспешил вручить подарок прелату. Увидев часы, архиепископ растроганно вздохнул.

— Так вот о чем мне поручено побеседовать с вами… В ноябре папа собирается назначить десять новых кардиналов. Судя по расположению, какое он питает к вам, вскоре вы наденете красную шапочку кардинальского достоинства.

— Я?.. — задохнулся архиепископ. — Каким же образом? Такой выбор… И моя кандидатура?

— Это не все, — под взглядом блестящих птичьих глаз глуповатый смех стих. — Наслышанный о ваших успехах в финансовой деятельности, о вашем таланте вести дела, папа решил предложить вам возглавить Управление имуществом Ватикана, своеобразное министерство финансов. Ему нужен человек соответствующего склада, способностей, чтобы осуществлять руководство Управлением. До назначения остается месяц с небольшим. Я должен направить ответ о вашем решении. Папа ждет вашего согласия. Должен предупредить вас, при Ватикане возросло влияние католической церкви США. Вы слышали, наверное, в правительстве Теодора Рузвельта несколько постов занимают люди, связанные с церковью.

Старик вытаращил глаза.

— Я всегда… — из стола он достал флакон и влил несколько капель в пересохшее горло. — Всегда к услугам его преосвятейшества!

Нунций удовлетворенно кивнул.

— Финансовая деятельность Ватикана в последнее время расширилась в связи с открытием новых филиалов банка ди Рома. Теперь отделения нашего банка находятся в Константинополе, Барселоне, Триполи, Марокко, Александрии. Сумма оборотов возросла почти в полтора раза и составляет почти триста миллионов лир.

Архиепископ глупо улыбался.

— Простите меня. Я испугался вашего приезда. Война, знаете ли. Папа взывал о перемирии. Я думал, что получу гневное послание.

— «Война-гигант», как говорил Пий X, самоубийство Европы! Папа прикладывает много сил, чтобы прекратить кровопролитие. Он учредил бюро по делам военнопленных.

— Да, я наслышан, — архиепископ думал лишь о своем назначении и не мог поддерживать иные темы. — Как здоровье папы?

— Хоть его преосвятейшество относительно молод, в последнее время его здоровье неважно. Об этом я собирался поговорить чуть подробнее. Вы, должно быть, знаете, в глазах Ватикана долголетие папы никогда не являлось достоинством. Кардиналы, особо «папабили»[17] — все находятся в том возрасте, когда нет времени ждать следующего конклава[18]. Чересчур продолжительный понтификат разрушает много честолюбивых надежд.

— О, я всегда желал его преосвятейшеству долголетия!

— Вы далеки от ватиканских интриг, мой друг. Потому выбор и пал на вас. Вы понимаете, папа — такая фигура, которая всегда должна чувствовать себя прекрасно и не болеть. Не считая болезни, от которой умирают, как гласит ватиканская поговорка, — нунций рассмеялся, потом снова принял свой строгий облик. — В наших с вами интересах, чтобы здоровье папы сейчас было в полном порядке.

— О, да! — закивал головой архиепископ.

— Папа наслышан, что у вас хранится рецепт настоя, действие на организм которого подобно чуду.

— Но…

Лицо нунция посуровело.

— Его преосвятейшество папа Бенедикт XV мог бы данной ему божественной властью потребовать изъять у вас лекарственный рецепт! Но он просит… Просит! На сугубо конфиденциальном основании. Просит копию известного рецепта. Перед ликом небес вам зачтется, мой друг.

Архиепископ казался загипнотизированным ягненком в кольцах грозного удава. Он бросил затравленный взгляд на свой перстень и вырезанный на одной из дубовых панелей стены крест. Клирик проследил за его взглядом. На секунду из безвольного состояния архиепископа вывел странный жест нунция. Из-под фиолетовой рясы тот выудил прозрачный флакон и брызнул. Пользуется духами? Не педераст ли? Голова архиепископа упала на стол, прямо на гроссбух.

Моника задержала дыхание и сверкнула на Валентино глазами. Тот встал и подошел к кресту на стене, а Моника стала стаскивать с пальца старика перстень. По ее щекам беззвучно катились слезы. Архиепископ отдал бы рецепт сам, не требовалось усыплять его. Но Монти хотелось все сделать по-своему. Теперь заслугу в краже рецепта он целиком присвоит себе, сославшись на то, что добровольно старик ни за что не отдал бы им рецепт.

Моника стискивала палец старика, кольцо застряло.

— Говори что-нибудь! — прошипела она по-итальянски.

Валентино вернулся по скрадывающему шаги ковру и произнес заученную фразу:

— Бюро военнопленных получает списки пропавших без вести солдат из германских и французских лагерей и передает эту информацию семьям солдат.

Он подхватил бесчувственное тело и оттащил архиепископа к стене, пока Моника звонко повторяла фразу.