Андрей Троицкий - Звонок другу

Накинув на плечи телогрейку, Стрепетов отправился на зады участка, обнесенного глухим забором. Здесь в узком проходе между курятником и дровяным сараем стоял тарелочный капкан. Дуги с острыми шипами раздвинуты, значит, лисица, на позапрошлой недели своровавшая через узкое оконце двух кур, так и не появлялась. От этой чертовой лисы вся округа стонет, у соседа через улицу майора Горобца хищница украла трех нутрий. И он капканы выставил. И результат тот же — нулевой.

Разглядывая тронутую ржавчиной станину капкана, Стрепетов задумался: может, пружина заржавела или забилась грязью. Старлей поднял с земли короткую палку и осторожно ткнул ею в горизонтальную пластину, «тарелочку». Спусковой механизм мгновенно пришел в действие, пружина сухо щелкнула, разрубив палку пополам. Стрепетов отдернул руку. Капкан в порядке и стоит на месте. Проход между двумя сараюшками такой узкий, что к оконцу в курятник нельзя подобраться, не тронув «тарелочку». Протиснувшись между стенами сараев, Виктор Иванович осторожно положил капкан на землю, как раз под окном курятника.

Через пять минут он вывел со двора «уазик». На развилке улиц стоял прапорщик Паша Чумаков. Видно, ждал уже долго, нос сделался сизым, а щеки порозовели. Паша залез в машину, бросил фуражку на заднее сиденье и принялся растирать ладони.

— Как успехи с молодой женой? — облизнулся Стрепетов.

— Как обычно: сначала женщина дает понять мужику, что принадлежит ему вся, без остатка, — ответил Паша. — Но постепенно роли меняются. Так и у меня. Загоняет под каблук. Но я еще сопротивляюсь. Из последних сил.

Паша не прожил в браке и года, а уже успел стать философом. Значит, супружеская жизнь недолго продлится.

— Правильно, — одобрил Стрепетов. — Не давай бабью сесть тебе на шею.

— Как скажете, — кивнул Чумаков.

— Манок не забыл? — спросил Стрепетов.

— Обижаете, Виктор Иванович, — улыбнулся Паша.

Расстегнув милицейский бушлат, он вытащил целлофановый пакет. В старую, пожелтевшую от времени газету «Сельская жизнь» был завернут канабис вперемешку с мелко порубленной сушеной петрушкой…

Этот канабис Стрепетов незаконно конфисковал еще год назад. Тогда он остановил на трассе «шевроле» со столичными номерами и, вытряхнув из тачки двух обкуренных сопляков, учинил форменный обыск. Облазил весь салон, багажник и даже моторный отсек, но не нашел ничего, кроме нескольких кассет с похабной музыкой. Но Стрепетов не хрен в стакане, он опытный офицер милиции, тертый-перетертый мужик. Едва глянув на пацанов и девку, он четко понял, что они не «Мальборо» баловались. И продолжил обыск: отвинтил ручки, вырвал дверные панели.

И точно, в задней дверце пацаны устроили тайник, куда засунули граммов триста травки, упакованной в герметичный пакет. Видимо, купили где-то на юге и, чтобы оправдать отпуск, везли в Москву на перепродажу. Наркотики не часто попадались старлею, но сообразительный Стрепетов шестым чувством угадал, какие необъятные горизонты открывает перед ним эта жалкая травка. Отвесив пацанам зуботычин и пинков, он выгреб из них три сотни баксов и кое-какую мелочь рублями. Отпустил их на все четыре, спрятал анашу под сиденьем «уазика».

С тех пор не проходило и недели, чтобы Стрепетов и Паша Чумаков не заработали на той травке свою трудовую копейку. По раз и навсегда утвержденному сценарию, старлей заговаривал зубы водиле чайнику, а Паша подбрасывал канабис в открытый по требованию милиционеров багажник легковушки. Со временем канабис пересох, превратился в сухую пыль, пришлось его разбавить сушеной петрушкой…

— Хреново, — вслух сказал Стрепетов, отвечая на собственные мысли. — То есть совсем хреново.

— Куда уж хреновей, — отозвался подчиненный.

Только пару лет минуло, как парень вернулся из армии, а мозги вправлять не надо, уже на месте стоят. Паша понимает начальство с полуслова, с полувзгляда, каждое слово ловит на лету.

— Да, такой пролет, — снова вздохнул Стрепетов.

Действительно, перспектива вырисовывается совсем дохлая. На носу юбилей Стрепетова, сорок годиков как-никак стукнет. Дата. Ее в корзину не выкинешь и соседу по сходной цене не продашь. И надо бы к такому дню сшибить деньгу, чтобы отметить этот праздник широко, с размахом. Чтобы ни одного мента во всей округе трезвого не осталось. До сорокалетия всего неделя остается. Но прошедшие дни оказались такими пустыми, безденежными, наполненными мелкой суетой. Поколымить на трассу удалось выехать всего три-четыре раза, и богатых лохов совсем не попадалось, в основном нанятые шоферюги, которым травку в багажник подкладывать — только время тратить. В карманах денег едва-едва на обед в придорожной забегаловке и горючку.

И в перспективе ничего хорошего.

Сегодняшнее утро предстояло убить, протирая штаны на совещании РОВД, выслушивая унизительную болтовню начальства. На три следующих дня Стрепетова и Чумакова привлекали к патрулированию улиц: мэр города, избранный месяц назад, готовится вступить в должность, ради такого случая начальство решило навести большой шмон. Это значит — полный голяк, время, вычеркнутое из жизни. В райцентре — не на трассе, там не заработаешь, скорее свое потеряешь, там даже выпить нормально не дадут. Потому что на одного местного мента три проверяющих из области.

Совещание в районе закруглилось скорее, чем думал Стрепетов. Личный состав собрали в актовом зале на первом этаже, начальник РОВД подполковник Меньшиков рассказал о том, какие праздничные мероприятия намечены в районе в связи с избранием нового градоначальника. В субботу фейерверк, танцы в главном павильоне городского парка, дискотека на частной фабрике ортопедических матрасов, бесплатное кино во Дворце культуры «Победа» и еще какая-то дребедень. От себя Меньшиков добавил, что на танцы съедется вся шпана с района, там наверняка не обойдется без поножовщины, подробный инструктаж милиционеры получат позже.

Затем зачитал сводку происшествий за последние трое суток. Ничего серьезного: несколько краж белья, сушившегося на веревках, местный алкаш до смерти искусан стаей бродячих псов, которых он решил подразнить пустой бутылкой. Еще неизвестными гражданами разбита витрина в магазине «Сделай сам», три случая телесных повреждений средней тяжести. Мужья избивали жен, поэтому все преступления раскрыты по горячим следам. Наконец, третьего дня совершено жестокое убийство гражданки Марии Деминой. Пострадавшая найдена в собственном доме на окраине поселка Заречный, с ножевым ранением в нижней части живота, чуть выше лобковой кости.

На огороде, прямо возле ее пятистенки, обнаружены следы протекторов, предположительно автомобиля иностранного производства. Резина совсем лысая, стерта едва ли не до корда. Ознакомиться с подробностями преступления, прочитать протоколы и получить ориентировки офицеры смогут сразу после совещания в кабинете старшего следователя РОВД Николая Кротова. Если будет такое желание.

Когда бодяга закончилась, в кабинет следователя Кротова поднялся только один Стрепетов, поселок Заречный — его участок, но на месте преступления он побывал только вчера во второй половине дня, когда окоченевший труп уже отправили в морг, а от крови на полу не осталось и следа. Поработала тряпкой подружка убитой. В кабинете Стрепетов устроился у окна за столом для посетителей, раскрыв тонкую папку, принялся мурыжить протокол осмотра места происшествия. Почерк следователя разбирал с трудом, приходилось трижды перечитывать каждое слово, чтобы понять его смысл.

— Ну, чего-нибудь нарыл по этой Деминой? — спросил Стрепетов, быстро утомившись.

— А ты ее знал по жизни? — некурящий Кротов открыл форточку.

— «Знал» не то слово, — усмехнулся старлей. — Одной сучкой на свете меньше стало. Мне эта Демина давно поперек яиц. Кажется, всех водителей перетрахала, никого не обошла.

— Соседи показывают, что после обеда возле дома остановилась машина, — Кротов, оторвавшись от своих бумаг, зевнул. — Из нее вышла Демина и какой-то мужик, одетый в темную куртку. Как обычно, клиента на трассе подцепила. Говорят, что машина иностранная.

— Говорят, мать их, — неодобрительно покачал головой Стрепетов.

— Короче, к вечеру в окнах видели свет. Приблизительно в восемь машина уехала.

А свет так и горел всю ночь. Утром в дом ткнулась соседка. Дверь не заперта. А в сенях в луже крови плавает Демина. Совершенно голая.

— Короче, дело глушняк?

— Похоже на то. Тут многое от тебя будет зависеть. Как ты со свидетелями поработаешь. Почитай протокол, там все подробно написано.

Стрепетов склонился над столом. Медленно водя пальцем по строчкам, шевелил губами. «Стенки сеней из досок, пол тоже из досок. В задней части сеней свалены всякие домашние вещи, сломанный стул и т.д. У левой стены небольшая поленница. Дверь на улицу запирается изнутри на железный крючок. Один из винтов, которыми крючок крепится к двери, отсутствует. Внутреннего замка не имеется. Двухстворчатое окно выходит во двор, рама двойная. Следов того, что окно недавно открывалось, не имеется. На подоконнике стеклянные банки, покрытые пылью. Слева от окна на стене репродукция из журнала „Даша“. У двери в горницу стоптанные мужские ботинки сорок второго размера. Рядом с ними лежит белая пуговица диаметром 0,8 см с четырьмя отверстиями. Здесь же не докуренная и смятая сигарета „Космос“. На гвозде, вбитом в стену, синяя демисезонная куртка».