Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости

— Я не раскрывала, — разозлилась я. — И вообще… не верю я, что Миша, то есть мент, убил четверых людей.

— А брата? Или ты это придумала?

— Брата точно он…

— Ну, где один, там и четверо. Вошел во вкус. Так всегда бывает, начнешь ставить по маленькой, а там… Мент нам сейчас очень нужен, потому что, как ни крути, а алмазы у него.

— Нет у него алмазов, — нахмурилась я. — Были бы, сидел бы тихо и не высовывался. А он расследование затеял, Алькой интересовался, машину искал. Отсюда вывод один: Сережа успел спрятать алмазы в «Ауди», все говорит об этом, поэтому Алькин гараж обыскивали и «Ауди» со стоянки угнали. А когда я сказала, что машина нашлась, мент здорово забеспокоился, может, надежды питал, что алмазы еще в ней.

— Ладно, — отмахнулся Пашка. — У тебя свое мнение, у меня свое. Второго кандидата в убийцы все равно нет, так что давай займемся твоим ментом. Ко всему прочему, у меня на него большой зуб.

— Это за то, что он тебя шулером обозвал? — усмехнулась я.

— Нет, совершенно по другой причине, но так хочется ему шею свернуть, что просто слов нет.

Я задумалась, с чего бы это Пашке так сердиться на Михаила, и ехали мы молча.

Я так увлеклась размышлениями, что задремала, а очнулась от Пашкиного мата, он на чем свет ругал кого-то и петлял по дороге, точно заяц. Я вытаращила глаза и попыталась сообразить, что происходит. Мы точно находились в городе, но в какой его части, установить не удалось, дома вокруг были незнакомые.

Улица выглядела пустынной, к несчастью, не совсем. Две шустрые «восьмерки» нагло зажимали нас, причем как-то угадывалось, что ни свои машины, ни тем более Пашкину они не жалеют и очень хотят, чтобы мы остановились.

— Чтоб вас черти слопали! — от души пожелал им Пашка, потом, повернувшись ко мне, сказал серьезно: — Веди себя тихо.

Я покивала, совершенно не понимая, что происходит.

Мы остановились, Пашка открыл дверь и заорал матерно:

— Вы чего, оборзели, мужики, у меня тачке полгода, вам проспекта не хватает?

Из «восьмерок» высыпали грозного вида мальчики, в общей сложности четверо. Один из них, не говоря ни слова, огрел Пашку по голове, совершенно не предполагая, что у него это самая крепкая и малонеобходимая часть организма. Пашка тряхнул головой, на манер собаки, точно отгонял шмеля, и, ловко вывернувшись, ухватил парня за шею, тот крякнул, дернулся, но вырваться не сумел, Пашка, прикрываясь им, точно щитом, прижался к машине и спросил с удивлением:

— Что за дела, а? Давайте по-хорошему, не то я вашему дружку шею сломаю.

Тут до меня дошло, что происходит: Пашка прикрывается заложником, а я сижу в машине совершенно беззащитная, дверь, конечно, заперта, но много ли от этого толку? Окно можно разбить, наконец выстрелить. От этой мысли мне стало худо, и я почти в бессознательном состоянии сползла на пол. Но быстро приподнялась обратно, потому что там, на улице, происходили прямо-таки неслыханные вещи.

Для начала парень, которого держал Пашка, отчаянно взвыл, а стриженый верзила выхватил пистолет и заорал:

— Отпусти его, пока я тебе башку не прострелил!

— Эй, — забеспокоился Пашка. — Я только хотел узнать, в чем дело.

— Не прикидывайся придурком, девка наверняка тебе все рассказала.

— Так вам нужна она? — невероятно обрадовался Пашка. — Слушай, братишка, я ваших дел не знаю и отчаливаю, лады? Девку я подобрал на дороге, все, что хотел, уже получил, и мне она без надобности. — Тут он повернулся ко мне и заявил: — Давай, подруга, вылазь, у ребят к тебе важное дело.

— Мерзавец! — ахнула я, ни глазам, ни ушам своим верить не желая. — Трус, подлец!.. Ах, какой мерзавец! А еще союз крепили… чтоб тебе провалиться!

— Не было уговору, что меня будут бить по башке, — обиделся Пашка. — Так что вылазь из машины и топай… Мужики, я ее знать не знаю… и спорить с вами не хочу. Забирайте, такого добра в каждом кабаке десяток.

Пашка ослабил хватку, парень мог вздохнуть, а остальные вроде бы расслабились. Я в ярости кусала губы и даже не думала о печальной участи, которая меня ожидает, все мысли были только о мерзавце, который прикидывался другом, крепил союз, а при первой опасности позорно меня предал.

— Ах ты, сволочь! — выкрикнула я, а Пашка вновь стал ораторствовать:

— Не знаю, чем вас эта девка допекла, но хочу предупредить, что она — хроническая лгунья. Всю дорогу болтала мне про какого-то мента-убийцу, который якобы на лесной поляне укокошил родного брата. Про родимое пятно, по которому она его узнала, и прочую чушь, совсем мозги запудрила. Либо она телик смотреть очень любит, либо просто психованная. Ладно, мужики, — перешел он на легкий подхалимаж. — Забирайте девку, я отпускаю парня и сматываюсь.

— Сматывайся, — усмехнулся верзила.

Пашка потеснился, пропуская его, тот сунулся в машину, ухватил меня за локоть и больно дернул.

Тут пошли вещи прямо-таки удивительные. Парень, которого держал Пашка, странно крякнул и осел, Пашкин кулак обрушился на стриженую голову верзилы, которую он как раз высунул из машины, в руках моего бывшего дружка появился пистолет, тот самый, что он успел выхватить у верзилы, и началось что-то вовсе невообразимое. Кто-то трижды выстрелил, а я охнула, упала на пол и визжала до тех пор, пока Пашка не сказал:

— Кончай орать-то…

Тогда я высунула голову и огляделась. Все враги были повержены. Верзила, лежа на асфальте, начал подавать признаки жизни, Пашка подошел и ударил его ногой по голове. И еще двоих тоже. Четвертого бить было без надобности, пули, предназначенные герою, который теперь бил людей по головам, достались несчастному парню. Выглядел тот жутко, и я поспешно отвернулась.

— Стрелять-то ни хрена не умеют, — проворчал герой и со злостью пнул верзилу еще раз. — Машину испортили, сволочи.

Один из парней глухо простонал. У него была прострелена рука, кровь тонким ручейком струилась по асфальту. Где-то вдали зазвучали сирены.

— Пора сматываться, — забеспокоился Пашка, сел в машину, и мы полетели по проспекту, подальше от злополучного места. Я клацала зубами и смотрела в окно. Увидев, что мы проезжаем мимо областной прокуратуры, крикнула:

— Останови!..

Пашка глянул в окно и сказал:

— Если ты туда намылилась, то там по ночам не работают.

— Ну и что, останови. Я не хочу находиться с тобой в одной машине.

— С чего это вдруг? — удивился он.

— С того, что ты мерзавец. Предатель — вот ты кто.

— А ты дура.

— Конечно, раз поверила такому негодяю… «Я ее на дороге подобрал, что хотел, уже получил», — передразнила я и вцепилась Пашке в волосы, они были короткими, ухватилась я неловко и особого удовлетворения это мне не принесло.

Плавно тормозя, он прижал машину к тротуару.

— А, так ты поэтому? — сказал весело. — Ну, извини, данные конкретные слова произносить не стоило, теперь я вижу это совершенно отчетливо. А ты все-таки дура, потому что поверила, что я всерьез все это говорил и бросить тебя хотел на произвол судьбы. А я, между прочим, пудрил врагам мозги и спасал наши задницы.

— Свою задницу ты спасал, — съязвила я.

— Конечно, она у меня одна, хоть и не такая шикарная, как твоя. Я все сделал правильно, ты сама в этом убедилась и, вместо того чтобы обзывать всякими неприятными словами и хватать меня за волосья, могла бы выразить мне словесную благодарность за мужество в бою, а несловесную благодарность я приму чуть погодя с еще большей радостью. Прикинь, какой тебе мужик достался: пять секунд — и четверых завалил как нечего делать. Даже лучше, чем в кино. Ну, давай скажи: Паша хороший.

— Придурок ты… Но дерешься, конечно, ловко. Когда за шулерство по морде бьют, чему хочешь научишься.

— Сейчас врежу, — заявил Пашка, сверкнув глазами, но не напугал меня.

— Врезал один такой… Все равно ты мерзавец, теперь мне это совершенно ясно.

— Вот ведь дура, навязалась на мою голову. Я тебе русским языком объясняю: я все нарочно говорил, чтобы выиграть время и спасти тебя, радость моя, от цепких рук подлецов и убийц. Между прочим, мне по башке стукнули, и ты могла бы проявить сочувствие.

Тут я сообразила, что мы с Пашкой дискутируем, находясь в машине на какой-то темной и совершенно незнакомой улице, я зябко поежилась, вспомнив недавнее нападение, и спросила несколько невпопад:

— А куда мы едем?

— Никуда. Мы на месте стоим.

— Но план у тебя есть? — забеспокоилась я.

— Возможно. Это зависит от того, продолжаем мы работать в паре или ты в принципе не желаешь иметь со мной дело.

— Продолжаем, — проворчала я. — Хотя даже во спасение говорить гадости было ни к чему, мог бы выразиться как-то иначе, а то выходит, ты меня на дороге подобрал, точно я какая-нибудь шлюха…

— А где я тебя подобрал на самом деле? — наморщил лоб Пашка.

— Это я тебя подобрала и очень об этом сожалею.

— Ладно. Я уже извинился, больше не буду. Обещаю выбирать слова и выражения. Идет?